Кэтрин Джордж - Логово дракона

— О да. Ведь сегодня у меня выходной. На мне голубые лосины, полосатая бело-голубая блузка и толстый свитер — светло-красный, как почтовый ящик. Да, и сегодня я собрала волосы сзади, перевязала красной лентой, а туфли на мне такие же, как у тебя, только темно-голубые. — Девушка с любопытством искоса взглянула на него. — Отчего этот вздох?

Бран пожал плечами.

— Просто мне очень хотелось бы увидеть лицо, прилагающееся к описанной одежде. Все остальное я вполне ясно могу представить себе. Все, но не лицо. А это чертовски огорчительно!

— Не большая потеря!

— Хватит прибедняться! Ощупав твое лицо, я ничего ужасающего в нем не нашел.

— Конечно, нос у меня не такой, как у Сирано де Бержерака, у меня нет зубов Кролика Бан-ни. Но я — отнюдь не красотка.

— Когда-нибудь я сам с этим разберусь.

«Ну, нет!» — подумала Наоми. К тому времени, когда Бран Ллевеллин снова будет видеть, если к нему вообще когда-нибудь вернется зрение, она уже будет в Лондоне. Там ему ее не найти. А пока она должна рассказывать Брану, что она видит за окном. И этого не мало: с каждым поворотом дороги пейзаж совсем иной.

Обсудив с Браном маршрут, Наоми повернула машину в Ллантонийское аббатство и припарковала «мини» на небольшой автостоянке за маленькой старинной церковью Святого Давида.

— Я не хочу выходить, — живо предупредил Бран. — А ты давай осматривай. Когда вернешься — поделишься впечатлениями. Но только не чувствуй себя виноватой: я бывал здесь сотни раз. У тебя в машине есть радио?

Наоми включила радио и оставила художника наедине с симфонией Шуберта. Сама же поспешила к руинам. Табличка на одной из стен сообщала, что она находится на территории первого строения Августина в Уэльсе, и оно было прекрасно, несмотря на то, что имело разрушенный вид. Сохранился свод из красного камня, возвышающийся прямо над лужайкой — зеленой и ровной, как бильярдный стол. Наоми долго смотрела на небольшую гостиницу с баром, расположенную там, где когда-то был дом аббата. Девушке так бы хотелось спокойно выпить здесь чашечку кофе или еще чего-нибудь вместе с Браном, и у нее вдруг сердце заныло от острой жалости к этому человеку, лишенному даже таких маленьких радостей жизни.

Не желая надолго оставлять Брана одного, Наоми быстро осмотрела крошечную церковь Святого Давида. Подумать только! Эта церковь служила местом поклонения с шестого века. Повинуясь внезапному импульсу, она опустилась на колени и прочла молитву.

— Ну? — спросил Бран. — Понравилось тебе то, что ты видела?

— Кому бы не понравилось? — Наоми скользнула на сиденье и наклонилась, чтобы выключить радио. Она вся напряглась, когда он схватил ее за запястье. — Что такое?

— Это все твои духи. Из-за них я вдруг почувствовал, что мне необходимо дотронуться до тебя, — резко сказал он и отпустил ее руку.

Наоми выпрямилась, сердце ее гулко стучало в груди.

— Может, тронемся?

— А который час?

— Начало первого. Он взял ремень.

— Где он здесь, черт возьми, пристегивается?

— Здесь. — Наоми наклонилась и пристегнула ремень. Комок подступил у нее к горлу, когда она почувствовала, как напряжено его тело. — И куда мы дальше отправимся?

Он глубоко вздохнул.

— Я хотел бы пригласить тебя в гостиницу, но мое лицо здесь слишком хорошо известно.

— О, на этот счет будь спокоен, — заверила его Наоми с натянутой веселостью и включила зажигание. — У нас все с собой. Я поведу машину по дороге, пока нам не встретится уютный пятачок, где можно будет остановиться и устроить пикник.

Следуя инструкциям, полученным от Мейган, Наоми выехала снова на извилистую дорогу, ведущую через долину, и направилась на север. Как сказал Бран, если они проедут подальше, то она приведет их к маленькой белой церквушке Капел-э-Фин.

Задолго до этого места Наоми свернула и, проехав через ворота фермы, укрыла «мини» в безопасном месте. Выйдя из машины, она посмотрела на небо, нет ли признаков надвигающегося дождя.

— Довольно тепло, — обратилась она к своему спутнику. — Я взяла с собой коврик, а вон там лежит очень удобное бревнышко. Хочешь, разместимся там на солнышке, или предпочитаешь остаться в машине?

— Есть кто-нибудь поблизости?

— Ни души.

— Тогда поедим на природе.

Наоми выпрыгнула из машины и обогнула ее, чтобы открыть дверцу для Брана, но он решительно отверг ее помощь, однако оперся на ее руку, чтобы не споткнуться по пути об упавшее дерево. Наоми вынула из машины коврик и раскинула его на траве, потом вытащила корзинку с едой.

— Как умело ты со всем управляешься, — заметил Бран со своего импровизированного сиденья. — Я чувствую себя таким ненужным.

— Ну что ты, — весело возразила Наоми. — Ты — моя компания. А какой же пикник, если есть в одиночку? — Она передала ему салфетку и пластиковую тарелку. — О чем ты размечтался?

— Ставлю один к десяти, что, если скажу, ты тут же уедешь, оставив меня на милость первого встречного.

Наоми сверкнула в него гневным взглядом и рассмеялась собственной глупости. Гневные, убийственные взгляды в данных обстоятельствах — довольно бесполезная трата эмоций. Девушка объяснила Брану, что ее так развеселило, и стала разбирать содержимое корзинки.

— Так. Что нам тут положила Мейган? Ага, сэндвичи с лососиной, предназначавшейся на обед дома, или, если хочешь, маленькие хрустящие рулетики с печеночным паштетом. А можно ветчину с горчицей.

— Сам Лукулл не смог бы потребовать большего, — заявил Бран. — Я отведаю всего понемногу, но, пожалуйста, не все сразу.

И они принялись уничтожать содержимое корзинки. Наоми старалась предупреждать каждое желание Брана и внимательно слушала, как он пересказывает местные легенды. Раз уж не удалось пригласить ее в «Скиррид», придется хотя бы рассказать Наоми об истории этой гостиницы. Она узнала, что первое упоминание о гостинице встречается спустя пятьдесят лет после норманнского нашествия, когда два брата Кроузер были приговорены: Джеймс — к девяти месяцам тюрьмы за ограбление с применением насилия, а Джон — к смерти через повешение на балке гостиницы «Скиррид» за кражу овец.

— В те дни, — сказал Бран, понижая голос, — люди верили, что дьявол бродит вокруг, а хозяин гостиницы держит горшок с «дьявольским варевом» на полке над очагом. Когда уходил последний посетитель, кружку с «пукка» ставили на пороге, чтобы ублаготворить духов тьмы.

— «Пукка»? — переспросила Наоми, не понимая незнакомого слова.

Бран разъяснил:

— Говорят, образ Пэка в «Сне в летнюю ночь» навеян Шекспиру как раз этой легендой.