Жесткие, коротко стриженные волосы были цвета серебра и топорщились ежиком, когда Форселл двигал головой. Он настоял, чтобы Сара выпила чаю, а потом повел ее по дому, показывая фамильные акварели. Писались они исключительно женщинами, заметила про себя Сара. Полковник, видимо, свято верил, что живопись – сугубо дамское занятие.
– Но вы пишете маслом! – сообщил он Саре, словно сие обстоятельство было ей неизвестно. – Клейкий материал, от него грязи много. – Тревога мелькнула в его синих глазах. – Вы ведь не рисуете в помещении? – Он посмотрел на ковры, и Сара поняла, что хозяина тревожит мысль о липких пятнах краски на ковровом ворсе.
– Это зависит от погоды и срока, который вы мне предоставите, – сказала она.
– Кх, – произнес Форселл, прочищая горло. – Рисуйте сколько вам угодно. Мне приятно ваше общество. – Сугубо мужской интерес на миг промелькнул в его синих глазах, когда они скользнули по женственной фигурке Сары.
В молодости он, несомненно, был очень привлекателен, подумала Сара, чувствуя, как расплывается в глупой улыбке от его взгляда. В младшем Форселле есть что-то отцовское.
– Да, сколько угодно, – добавил полковник, переводя взгляд на ковры, над которыми нависла угроза.
Но пока не уронишь хоть каплю краски на пол, с усмешкой завершила про себя Сара мысль Форселла.
Он очень гордился домом. Сообщил Саре, что его род владеет поместьем уже сто пятьдесят лет.
– Его строили для ваших предков?
Полковник покачал головой.
– Нет-нет, дом гораздо старше. Предки приобрели его. Окрестности здесь чудесные!
– Я это заметила, – сказала Сара. – Вы хотели бы иметь на картине какой-то определенный вид?
– Думаю, фасад с буками и ручьем, – произнес он не совсем уверенно и глянул на Сару, как бы ожидая ее одобрения.
– Замечательно! – согласилась она, и полковник облегченно вздохнул. Он еще раз одобряюще улыбнулся Саре.
– Хорошо, очень хорошо! Видел ваш пейзаж Моберли. Понравился. Хочется иметь картину в таком же духе.
Сара кивнула в ответ – слова эти она уже слышала от Джереми Форселла.
– Думаю, у меня это получится, – пообещала она. – Если можно, я завтра поброжу по окрестностям, чтобы осмотреться.
– Рекогносцировка! – кивнул полковник. – Верная стратегия.
Сара с улыбкой вспомнила это замечание Форселла, когда пришла в отведенную для нее удобную, очень старомодную спальню. Миляга, подумалось Саре, только его отрывистый голос, если часто его слушать, может и надоесть.
Весна, как по волшебству, рано пришла в эти низкие, заболоченные места. Суффолк – не самое теплое графство в Англии, но оно по-своему прекрасно в весеннюю пору, когда сквозь просоленную траву упруго пробиваются цветы. Утро и вечер были окутаны влажной пеленой тумана – она каплями стекала с ветки на ветку, оставляла сверкающие росинки на былинках травы. Иногда в тумане красным диском плыло солнце, случались и пасмурные холодные дни. Когда рисовать на открытом воздухе было слишком холодно, Сара ездила по окрестностям. В благоговейном восхищении, к которому примешивалось чувство недоумения, разглядывала она громадные средневековые соборы, вознесшиеся над уровнем моря. Пробивавшийся сквозь витражные стекла свет наполнял пустующие соборы мрачным великолепием. Их построили во времена благоденствия этого края. Английские торговцы шерстью мудро вложили свои богатства в небеса, воздвигнув удивительные соборы, которые намного пережили то время, когда шерсть перестала приносить доход графству. Теперь они возвышаются среди полей, как выброшенные на берег галионы, и промозглые туманы день и ночь обволакивают их.
Сара провела в «Вороньем приюте» неделю и немного продвинулась в работе, когда Джереми Форселл приехал на выходные. Это был очаровательный молодой человек, белокурый, загорелый, со смешливым взглядом, который становился по-мужски заинтересованным, когда был обращен на Сару.
– Что за скука – работать в выходные, – сообщил Джереми в субботу утром. – Кисти в сторону, давай играть!
– Во что? – спросила Сара, глянув на него сквозь ресницы, с провоцирующей улыбкой на губах.
Джереми усмехнулся.
– Во что угодно, – нашелся он. – На ручье есть лодка. Плавала на ней?
– Она показалась мне ненадежной, – осторожно произнесла Сара.
– Вздор! – весело возразил Джереми и потащил Сару к бежавшей через усадьбу широкой, затянутой травой протоке. Лодка держалась на плаву. Но им пришлось без устали вычерпывать воду, потому что днище протекало с устрашающей скоростью. Занятие это изрядно развеселило их. Они долго хохотали, когда Джереми, промахнувшись, опрокинул ковш воды себе на ноги.
Все утро Сара и Джереми резвились в лодке, а после степенного ланча продолжили забавы на кочковатом теннисном корте, траву на котором давным-давно не косили как следует. Мяч бестолково метался по площадке и часто не отскакивал от земли, застревая в пучках мха. Сара и Джереми, однако, наслаждались.
Джереми играл неважно, как заметила ему Сара, но она подозревала, что он промахивался в основном по причине слишком пристального разглядывания ее длинных ног, когда она гналась за мячом. Сара не захватила с собой шорты, поэтому позаимствовала, по предложению Джереми, коротенькую теннисную юбочку из гардероба Аннабель, его сестры, находившейся в Лондоне.
– Она не против! – заверил ее Джереми.
– Уверен?
Он кивнул в ответ.
– У Аннабель дюжины туалетов, которые она ни разу не надевала. Экстравагантная девчонка! Поэтому и торчит в Лондоне, высматривая себе миллионера.
Не веря его болтовне, Сара рассмеялась.
– Весьма разумно!
– Миллионер ей необходим, – ухмыльнулся Джереми. – Деньги у нее как вода сквозь пальцы текут. Не представляю, как отец умудряется содержать ее.
– Она разве не работает? – Едва произнеся этот вопрос, Сара по кислой мине Джереми поняла, что оплошала.
– Аннабель – работает?! Дорогая моя, не смеши меня!
– Сколько ей?
– Двадцать, – отозвался Джереми. – Во всяком случае, так утверждает свидетельство о ее рождении, да и я должен признать, что столько же лет знаю сестрицу, но она ведет себя так, словно ей лет двенадцать.
Сара засмеялась.
– Красотка, должно быть. Представляю!
– Как это ты догадалась? – Блеск глаз Джереми подсказал Саре, что, по его мнению, она срисовала образ Аннабель с его лица, поэтому Сара покачала головой.
– Если она надеется поймать миллионера, то должна быть прелестницей, – поддела она Джереми.
– О, Аннабель хорошенькая! – Он посмотрел на Сару с блеском в глазах. – Но ты – сногсшибательна, сама ведь знаешь. Да?
– Правда? – сдержанно спросила Сара.
