— Садись в машину, Толик тебя отвезёт, — отпустив меня, говорит мужчина.
Плюхаюсь на сидение и закрываю глаза, пытаясь хоть немного успокоиться, хоть на секунду остановить поток слез…
********
(от лица Николая)
Пока моя любимая женщина разговаривала с братом, я не сводил взгляд с машины. В голове клубились мысли. Чувствует ли он, что-то по отношению к ней? Сможет ли она его простить? Потеряю я её?
Я тут же позвонил Вадиму, и коротко обрисовав ситуацию, попросил, помощи. Он с готовностью отозвался и пообещал ни на минуту не оставлять Киру одну. Как всё-таки хорошо, что у неё есть такой друг, и что я не настоял на прекращении отношений между ними. Хотя по началу их общение вызывало во мне прямо, скажем так, выраженные вспышки ревности.
Кира выскочила из машины, такая ранимая, такая замученная, мне хотелось обнять, утешить, успокоить её. Но она оттолкнула меня… Накричала и уехала…
Я провожаю глазами машину, увозящую мою женщину, не зная, чего ждать от будущего, это меня пугает.
— Поговорим? — спрашиваю я, бросив взгляд на брата…
Он выглядит, как нашкодивший школьник…
— Поговорим.
Мы заходим в дом, сказав родителям, что моей девушке пришлось уехать домой, и поднимаемся на второй этаж в мою детскую спальню.
— Рассказывай, — прошу в своей обычной манере.
— Ты ведёшь себя так, будто я на допросе… — усмехнувшись, говорит брат.
— Знаешь, мне больше хочется набить тебе морду, что я обязательно сделаю, если ты мне сейчас всё не объяснишь…
— Остынь, — брат садится и начинает рассказ.
Я внимательно наблюдаю за ним и вижу, как его лицо отражает разные, сменяющиеся эмоции: ностальгию, восхищение, смущение, любовь, злость, раскаяние…
— Я только пришёл преподавать, и встретил её. Кира была студенткой первого курса. Каждую лекцию она бросала мне вызов. Она увлекалась психологией, и иногда казалось, что знает больше меня. Каждую пару она устраивала представления, однажды на всеуслышание сказала, что мой психотип — шизоид.
Я не могу сдержать смех, представляя эту картину. Леша тоже, улыбается своим воспоминаниям.
— И более того, обосновывая свою точку зрения, помимо прочего она сказала, что у меня страх к неформальным отношениям, и вывод она сделала из того, что я съедаю её глазами, но до сих пор не пригласил на свидание. Я думал об этом всю ночь и на следующий день пригласил провести вечер вместе, но она отказалась, спихнув это опять на психотип и то, что вероятно она оказывает на меня пагубное влияние.
Леша смеётся, и я вижу в его глазах проблески восхищения.
— За ней ухаживал парень с её группы, и однажды я спросил, думает ли о она, что он ей подходит. А она ответила, что совсем о нем не думает, а думает обо мне. Так мы начали встречаться. Я старался не спешить, мне казалось, что не правильно, что я позволил себе отношения со студенткой, а она наоборот торопила события. С ней я забывал обо всем, мы дурачились, как подростки. Я бегал за ней, мы орали на аттракционах в парке, целовались в каждой подворотне. А потом мы переспали, я и подумать не мог, что она невинна. Кира полностью взяла на себя инициативу. В момент страсти у меня проскочила такая мысль, но я её отмёл, а когда увидел неопровержимые доказательства… у меня сорвало крышу… Ты же помнишь, из-за чего мне пришлось уехать в восемнадцать? А она ещё и подлила масла, в огонь, сказав, что она думала, что я откажусь от секса с ней, узнав о невинности, то есть признала, что пыталась мной манипулировать.
Он тяжело вздыхает и его вид отражает истинное раскаяние.
— Я повёл себя, как придурок и трус. Я ставил её одну, после секса и ушёл, обвинив в эгоизме, а утром написал заявление об увольнении, упросив не заставлять отрабатывать две недели, и уехал в родной город. Через пару дней я остыл и понял, что поступил не правильно. Меня мучило не только чувство вины, я понял, что люблю её. Но не верил, что она сможет простить и оставил все как есть…
Он замолкает…
— Она бы тебя простила… — говорю я тихо.
— Ты думаешь?
— Она любит тебя пять лет. Все это время она одинока… Не знаю, что ты сделал с ней, но она не подпустила к себе ни одного мужчину…
— Кроме тебя…
— Мы не спали… — поясняю я.
В комнате наступает мёртвая тишина… Слышно, как ветер стучится в окно.
— Ты любишь её? — спрашивает брат.
— Да, а ты?
— Да…
ГЛАВА 18. В водовороте эмоций
Бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы. (А.П. Чехов)…
Но как понять, что они стоят таких жертв… Как понять, что человек стоит прощения…
********
Все вокруг кружится, подобно мыслям в моей голове, слезы не затихают ни на секунду, ноги ватные и сил нет совсем… Чувствую себя, как выжатый чайный пакетик… Выжатый и выброшенный… Толик подвозит меня к подъезду и помогает подняться на этаж, открыть дверь. Стоит мне ступить за порог, я слышу бодрый голос Вадика.
— Привет, стервочка, ты как?
Но оценив моё состояние, он отбрасывает шуточки и подхватывая меня на руки несёт в спальню.
— Дайте мне побыть одной… — всхлипываю я.
— А кто ж будет заваривать чай с мятой, носить тебе, то маковки, то мороженное? — ласковым и игровым тоном говорит Вадька, а я слегка улыбаюсь, вспоминая, что именно так отхаживал меня Вадик пять лет назад… — Я буду в зале, можешь побыть наедине с собой, я не побеспокою, пока ты не позовёшь.
Я вздыхаю, пытаясь привести мысли в порядок и понимаю, что лучше всего я смогу все осмыслить, если выговорюсь. А лучше Вадика меня никто не понимает, лучше него никто не умеет слушать… Нет умеет… Николай… Но…
— Выслушаешь меня? — прошу я.
— Конечно, располагайся удобнее, я принесу чай и подушки.
Я улыбаюсь и даже немного расслабляюсь.
Как мне повезло с другом, всегда знает, как подарить мне комфорт, в любой ситуации. Всегда готов быть рядом. Надо почаще говорить ему, какой он чудесный…
Через пару минут Вадик возвращается с чашкой ароматного чая. Я люблю пить такой чай в дождливую погоду, или когда на душе тоскливо. Делаю глоток и падаю в подушки…
— Ну, рассказывай, что случилось? — Вадик, усаживается рядом с моей кроватью.
Я набираю полные лёгкие воздуха, пытаясь начать рассказ, но упрямые слезы текут и текут, я делаю ещё глоток из кружки и выравниваю дыхание, стараясь дышать размеренно, спокойно.
— Представляешь, мы приехали к дому его родителей, и Николай собирался представить меня своему брату, и к моему ужасу это оказался Алексей Александрович… Мне хотелось сбежать, но Алексей захотел со мной поговорить, более того Николай настоял на этом разговоре. Считая, что мне станет легче… Легче!!! Черта с два!!! — вскрикиваю я, закапываясь в подушках, — после этого разговора я окончательно запуталась…
— Что он тебе сказал…
— Что у него психологическая травма!!! Видите ли, ему испортила жизнь девчонка, у которой он был первым… А тут ещё моральные принципы, страх осуждения… Трус, чёртов трус!!! Он изменил всю мою жизнь из-за банального чувства страха… Заставил думать, что я действительно в чем то виновата… А на самом деле, всему виной его страхи и комплексы… И представляешь, я любила его пять лет, такого низкого человека… Этого труса!!!
Тело дрожит, будто в агонии. И Вадька залазит ко мне в подушки, прижимая к себе. Я слышу, как пиликнул его телефон, потом ещё, но он не отпускает меня.
— Тебе надо ответить… — шепчу я.
— Это подождёт…
Он бережно проводит ладонью по моей щеке, смахивая слезинки.
— Знаешь, что самое страшное Вадик?.. — говорю я почти шепотом, потому-что боюсь признаться об этом даже себе, ни то, что сказать это в слух… — Я до сих пор его люблю… А когда он говорил, я почувствовала, что он любит меня… И… И я возможно… смогу его простить…
Я без сил падаю на постель, и закрываю глаза. Чувствуя, как Вадик, поглаживает мои волосы.
— А Николай?
— Он вёл себя сдержанно, как всегда. Давал понять, что уважает моё решение, каким бы он не было… Что не будет давить на меня… Он меня любит, по-настоящему любит… В его любви нет ни капли эгоизма…
