— Понимаю, мистер Грэм! Еще одно усилие! — Она подхватила его под мышки и наконец водрузила в кресло.
— Добилась-таки своего? Что теперь будет?
— Что-то страшное! — Кендалл шутливо зарычала.
Вот стерва! Брент уже хотел сказать это вслух, но тут услышал под окном скрип тормозов.
— Выкати-ка меня на балкон, скорее!
Он ждал Скотта, ему нужно было поговорить с ним наедине. Но как раз сегодня должна приехать Дон. Брент очень надеялся, что Скотт появится раньше. Он снова тайком от жены занялся проектом нового гоночного автомобиля — такого, который непременно произведет сенсацию. Для него было все — фантазия, желание, рабочая сила, не хватало лишь одного — денег. О них-то он и хотел поговорить со Скоттом.
Вытянув шею, Брент глянул вниз, через балюстраду. Точно, вон красная машина Скотта, но за ней — такси, и, ах, черт! Из него выходит Дон!
— Проклятье! — прошипел он.
— Болит? — озабоченно спросила Кендалл.
— Отстань!
Кендалл пожала плечами и продолжила обирать с балконных растений засохшие листья.
— Брент, это я! — крикнула Дон, открывая дверь. — Спит, наверное, — сказала она Скотту, входящему следом с чемоданами в руках.
— Давай, дуй отсюда! — приказал Брент Кендалл. И подумал: «А может, ее как-нибудь использовать, чтобы она отвлекла Дон хоть на несколько минут? Впрочем, не стоит».
— Тогда я выйду ненадолго, — сказала Кендалл. — Вам ничего не надо купить?
— Нет, — грубо отрезал Брент.
С миссис Грэм она столкнулась в прихожей.
— Здравствуйте, мисс Стейли, — с улыбкой приветствовала ее Дон. — Как наш больной?
— Хорошо, миссис Грэм. Доктор надеется, что через две недели можно будет снять гипс. — Она улыбнулась. — Тогда и настроение его улучшится.
«Значит, он дает ей тут жизни!» — подумала Дон, испытывая странное чувство беспомощности.
— Безусловно, это благодаря вашей заботе он быстро поправляется, — шепнула она ей на ухо. Не дай Бог Брент услышит. Обязательно ляпнет какую-нибудь гадость, всем станет тошно.
— Благодарю вас, — кротко потупилась Кендалл. — Здравствуйте, мистер Ларкин, — не забыла она поприветствовать Скотта и мышкой юркнула в дверь.
— Привет! Ну как ты тут? — Дон наклонилась к мужу и поцеловала его в щеку. — Лучше себя чувствуешь?
— Чувствовал бы лучше, если бы ты послала эту мегеру куда подальше и сама за мной ухаживала, как это делают настоящие жены, — проворчал Брент.
— Мисс Стейли делает то, что ей положено, — Дон постаралась сказать это с улыбкой.
Он бросил на нее сердитый взгляд и явно хотел сказать что-то едкое, но тут вошел Скотт.
— Как дела, старик?
— Бывали и получше, — мрачно отозвался тот. — Пива хочешь? Вот и уловка, чтобы на время избавиться от Дон и остаться со Скоттом наедине, порадовался про себя Брент и обратился к жене: — Сообрази-ка нам пивка! Подыхаю, как хочу!
Его развязный тон резанул ухо Скотта.
— Сиди, я сам! — Он удержал Дон, готовую уже броситься на кухню к холодильнику.
На лице Брента отразилось такое неудовольствие, что Дон поняла его причину.
— Я тебе мешаю? Хочешь пообщаться со Скоттом без меня? — Она старалась говорить спокойно, но внутри у нее все кипело. И что он там еще замышляет?
— Просто мне надо посоветоваться с ним о делах, — промямлил Брент, отводя глаза в сторону. — Тебе же неинтересны наши разговоры о ремонте машины. Подумаешь, за пивом сходить не можешь!
Точный смысл этих слов «сходить за пивом» ей стал ясен, когда она услышала, что внизу Скотт заводит машину.
— Ах вот как! — взорвалась она. — Это я должна была бежать в магазин!
Брент и не подумал извиниться.
— Мне алкоголь противопоказан, поэтому я не держу ничего в квартире. — И, натянуто улыбаясь, спросил: — Ты надолго на сей раз?
— На два дня.
С момента аварии Дон прилетала из Нью-Йорка раз в неделю, иногда буквально на несколько часов. И это уже начало на ней сказываться. Нервы… «Да какие там нервы, — подумала она, вздохнув, — от них ничего не осталось!»
Внезапно Брент потянулся к ней, дотронулся до руки:
— Бедная моя девочка, тебе тоже досталось! — Он привлек ее к себе.
Дон встала у кресла на колени, положила голову на его ногу и зажмурилась, чтобы не заплакать. Каждый раз, поправляясь после очередной аварии, Брент становился сентиментальным, начинал нести всякую ахинею. Вот и сейчас какой-то поток бреда…
— Дон!
Она очнулась. Поморгала, встряхнула головой:
— Я уже, наверное, на пределе! — Она прикрыла рот рукой, не в силах подавить зевок. — Прости!
Он обиделся:
— Я замечал, что способен усыпить своими разговорами, но чтобы моя жена…
Что она могла ему сказать? Дон улыбнулась, снова положила голову на загипсованную ногу.
— Хорошо, что это скоро снимут…
— Еще бы! Жарко и неудобно. Да и весит не меньше тонны.
Оба засмеялись, но это был не прежний беззаботный смех, который когда-то скрашивал их совместную жизнь. Брент погладил жену по волосам. Дон сразу напряглась. Он прибегал к ласкам в одном случае: когда ему что-то от нее было нужно. Знал, как к ней подступиться. Что же на этот раз? Дон думала, что ее уже ничем не удивишь, но все же невольно ахнула, услышав, что он просит «одолжить» ему на новую машину пятьдесят тысяч долларов.
— Над этой старой висит какое-то проклятие, — тянул он заунывным голосом, действуя ей на нервы. — Мне бы понять это с самого начала, когда она первый раз сломалась…
Дон решительно подняла голову:
— Мне с тобой надо поговорить.
Вздохнув, Брент откинул голову на спинку кресла. Ему был знаком этот тон, этот взгляд. Денег не даст.
— Ну давай, говори!
Дон встала, прошлась по балкону. Ну как убедить его, что проклятие лежит не на машине, а на том занятии, которому он позволил полностью себя поглотить!
— Я думаю, тебе надо поискать другое дело. — Чтобы успокоиться, она крепко сжала руками перила. Руганью ничего не добьешься, надо как-то по другому. — Брат предлагал тебе работу в своей…
— Работать с этим самодовольным ослом? Да ни за что!
— Ты всегда говорил, что если бы не стал гонщиком, то занимался бы разработкой новых конструкций машины. Чем плохое занятие?
На этот раз он даже не ответил, только бросил на нее испепеляющий взгляд. Дон сделала медленный вдох, затем такой же выдох и в результате сумела расслабиться, даже улыбнуться.
— Так найди что-нибудь, Брент! Ты уже столько раз был на грани, нельзя же бесконечно испытывать судьбу. — Его молчание становилось невыносимым — лучше бы уж он заорал. — Ну? — потребовала она ответа.
— Гонки — это моя жизнь, Дон. Ты не имеешь права требовать от меня, чтобы я их бросил.
