Надавив пальцем на ее подбородок, менестрель заставил девушку поднять голову, так что ей пришлось посмотреть на него. Линнет открыла глаза.
В серебристо-голубых глазах Робина пылало жаркое пламя. Уголок рта насмешливо приподнялся, и откровенная улыбка на губах стала еще заметнее.
— Вы фея, которая является лишь мне одному?
Линнет не хотела вопросов и ухватилась за его предположение. Она лишь улыбнулась.
— Тогда я сам должен выяснить: дух вы или девушка из плоти и крови, — предупредил он.
Низко застонав, Робин снова обнял Линнет. Он, не раздумывая, накрыл ее рот своими губами в порыве жаркой страсти, которая заставила девушку задохнуться. Нежность переросла в жгучую потребность обладания.
Линнет инстинктивно приоткрыла рот. Язык Робина вторгся внутрь, но спустя мгновение смягчился так же, как чуть раньше и его губы. Их языки переплелись. Робин соблазняюще исследовал уголки рта Линнет, его язык, порхая, пробудил трепетные чувства, которые прокатились по всему телу девушки.
Она прижалась к Робину еще крепче и ощутила, как ее тело запылало в грешном сладком огне, в то время как ее кровь, казалось, замедлила свой бег и вскипела.
Линнет услышала чей-то стон, с удивлением осознав, что он зародился глубоко в ее горле. С первого мгновения, как она встретила Робина, что-то произошло с ее чувствами. Теперь девушка была погружена в ощущения, которые — она знала — могли погубить их обоих. И все же она не могла отстраниться. Еще несколько секунд …
Несколько…
Робин оторвался от ее губ, но девушка чувствовала его тяжелое дыхание на своей шее, пока он прокладывал легкими, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуями дорожку по щеке и вниз вдоль ее шеи. Его руки возбуждающе двигались по спине Линнет. Сочетание нежности и еле сдерживаемой страсти было опьяняющим.
Одурманивающим и обольстительным… и, как это ни странно, успокаивающим. У Линнет было очень необычное чувство, как будто именно здесь, в руках Робина, ее настоящее место.
Но ее мечтам никогда не суждено было сбыться. Никогда. У нее были обязательства перед семьей. А Робин? Он не говорил о любви.
А если бы ее менестрель узнал, кем она была на самом деле?
Девушка внезапно отстранилась от Робина и вынудила себя отступить назад.
Она попыталась сделать второй шаг, но его рука поймала ее запястье. Руку Линнет будто сковали железными кандалами.
— Я не позволю вам снова убежать, — сказал Робин, — пока не узнаю, где вас найти.
Она склонила голову:
— Я не могу сказать.
— По крайней мере, теперь я знаю, что вы не эльф. И не фея.
Пальцы девушки сжались в кулак. Иначе она подняла бы руку и коснулась лица менестреля, как только что это делал он.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Эльфы так не целуются.
— А вы целовали многих эльфов? — Линнет отчаянно хотела, чтобы беседа пошла в другом направлении. Она подняла глаза, чтобы встретить его взгляд, надеясь, что ее лицо не покраснело настолько, насколько ей показалось.
Робин криво улыбнулся.
— Да, тут вы меня поймали. У меня мало опыта в подобных вещах, — ответил он с ноткой юмора в голосе. Его голос обезоруживал. Ему… невозможно было сопротивляться.
— Если у вас есть хоть какой-то опыт, то у вас передо мной преимущество, сэр, — сказала Линнет.
— Нет, не думаю, — возразил Робин, поглаживая ее руки своими пальцами. — У меня нет никаких преимуществ. Эльф или нет, вы околдовали меня. Я боюсь, что если позволю вам уйти, то никогда не увижу вас снова.
Поколебавшись, он добавил:
— Никто в деревне не слышал о Мэри, которая ездит на лошадях, как Диана, и чей отец работает с лошадьми.
— Вы спрашивали обо мне? — Чувство страха заставило ее напрячься.
Робин пристально посмотрел девушке в глаза.
— Существует ли причина, по которой я не должен был этого делать?
Линнет опустила глаза.
— Мое доброе имя. Этой причины недостаточно?
— Я ясно дал понять, что должен юной леди монету, поскольку она помогла мне, когда я в этом нуждался. И что мне хотелось бы отблагодарить ее. Я не сказал ничего, что могло бы вам навредить.
Не умышленно. Но цвет ее глаз был необычен. Если он описал ее…
Теперь во взгляде Робина появился вопрос.
— Скажите мне, где вы живете, — попросил он. — В Клендене?
Линнет покачала головой. Святые небеса, что она наделала? Ей только не хватало, чтобы Робин поехал в замок и описал девушку, которую встретил в лесу. Он же может поплатиться за это жизнью.
— Вы не должны искать меня, — взмолилась она.
— Не думаю, что смогу отказаться от поисков.
— Вы должны. Вы обязаны пообещать мне это сейчас же.
— Почему?
— Я… обручена. — Это была небольшая ложь. Линнет будет обручена к концу недели. — Мой жених захочет… попытаться убить вас.
— Вы полагаете, что он может это сделать?
— Нет, — мягко произнесла девушка, окинув взглядом сильные мужские плечи и оценив уверенность, с которой держался менестрель. Он мог защитить себя. Но против Робина выступил бы ее отец, а их силы не шли ни в какое сравнение. И живым из этого поединка ее отцу не выйти. А потом на Робина начнется охота. И его убьют. Он мог постоять за себя, но один человек ничего не мог поделать с превосходящим числом противника.
Робин. Ее отец. Она бы не вынесла, если бы стала причиной смерти любого из них.
— Вы не любите его, — уверенно заявил менестрель.
— Нет, я…
— Да, — настоял он.
— Нет, люблю, — упрямо повторила Линнет, хотя понимала, что ее глаза, должно быть, опровергали это заявление. Девушка не могла отвести взгляд от своего менестреля, от решительно стиснутой мужской челюсти, жгучего пламени в его глазах. Она даже отойти от него не могла.
— Вы прекрасны, — неожиданно сказал Робин. — Я завидую ему.
— Я самая обыкновенная, — возразила девушка. Она всегда это знала. Никто, конечно, такого не говорил. Не так чтобы очень многословно, но люди всегда восхищались красотой ее сестер и редко говорили то же самое о ней. Ее зеркало, сделанное из полированной стали, отражало совершенно обычное лицо.
— Только для слепца, — ответил Робин, в то же время сжав ее руку в своей и поднеся ко рту. — Он, должно быть, на самом деле плохой ухажер, если не сказал вам, что ваши волосы цвета медно-красного солнца, а глаза отражают все самые необыкновенные цвета природы.
Линнет ошеломили его слова. И жест. Так обычно делали при дворе короля, но Робин не был придворным, хотя иногда разговаривал так же, как они. По его собственным словам, он был солдатом, пытающимся добиться лучшей доли.
