Джулиан прижался лбом к ее плечу, тяжело дыша.
— Возможно, было немного неуместно целоваться с боссом в его офисе, — сказала она.
Он ценил ее попытку вернуться к серьезному разговору. Но ее глаза оставались такими же затуманенными от желания, как и его глаза.
Он выпрямился во весь рост и поцеловал ее в лоб.
— Нет ничего неуместного в том, что я целую свою невесту.
Он еще раз нажал кнопку, и лифт продолжил спуск. Он проводил Лили до машины и смотрел, как она уезжает. Эта женщина представляла собой реальную угрозу его идеально упорядоченному миру.
Глава 7
Головы прохожих повернулись вслед автомобилю, пронесшемуся по Рыбацкой пристани. Джулиан остановился возле кондитерской «Крем», но вышел не сразу. Вместо этого он остался сидеть в машине и смотрел через большие окна на освещенные витрины. Он боялся этого свидания.
Он злился на себя после поцелуя в лифте. Лили удавалось ослабить его контроль над собой, и он не мог с этим смириться — потому что без контроля вся его жизнь не имела бы смысла.
Он снова вспомнил отчима. Как отчим издевался над ним! Джулиан не хотел стать таким мужчиной, которого любила его мать. Поэтому не хотел влюбляться.
Кожа на руле скрипнула, так сильно он сжимал этот руль.
Их «обмен любезностями» в офисе был показным, но, оказалось, что это только раззадорило голодного волка внутри его, и он потерял контроль, как только оказался с ней действительно наедине в лифте. Отныне он должен контролировать себя!
Джулиан вышел из машины, закрыл дверь и вошел в «Крем». В кафе горел приглушенный свет. На столе, уставленном блестящими столовыми приборами и стаканами, горела свеча.
Стол не стоял прямо перед окном, но с этого места открывался прекрасный вид на улицу. Такое расположение идеально подходило для реализации идеи интимного ужина. Без сомнения, из окна будут сделаны фотографии.
Джулиан почувствовал, как вошла Лили, прежде чем увидел ее. Ему пришлось сдержать раздражение на себя, когда он обернулся. На ней было струящееся красное платье. Ее волосы были распущены и падали прямой шелковистой волной на спину. В мочках ее ушей сверкали бриллианты. Ее красота на секунду лишила его возможности дышать.
— Привет, Джулиан!
Она улыбнулась, поцеловав его в щеку. Поцелуй был слишком небрежным, что было смешно, учитывая, что он решил держаться от нее подальше.
— Присаживайся. Я скоро вернусь.
Она ушла прежде, чем он успел ответить.
Джулиан сел на стул за столом и стал ждать возвращения Лили. Помещение казалось слишком интимным. Ему следовало настоять на планировании свидания самостоятельно. Тогда они оказались бы в другом месте. Где было бы полно народу.
Лили вернулась с двумя большими белыми тарелками. От них исходил райский аромат.
— Вот и все, — весело сказала она, ставя перед ним одну тарелку.
— Ты сама готовила?
— Да. Я знаю, что говядина по-бургундски — не самое изысканное французское блюдо, которое я могла бы приготовить, но оно очень вкусное.
Он взял столовые приборы и заколебался. Она готовила именно для него. Конечно, это ничего не значило. Но ведь в последний раз женщина готовила ему еду, когда ему было четырнадцать лет и он был одет в одежду из комиссионного магазина.
Но когда он посмотрел на свою тарелку, вспомнил маленький столик под флуоресцентной лампой, где нервная, напуганная, счастливая женщина смотрела на него. Женщина, которую он любил больше всего и которую не смог спасти.
— Все в порядке? — спросила Лили через стол, внимательно наблюдая за ним.
— Прекрасно. — Он сделал глоток лимонада, вернув жизнь в пересохший рот, а затем принялся за еду, которая определенно не вызывала у него никаких чувств. — Очень вкусно. Ты очень хорошо готовишь.
— Разве ты в этом сомневался? Разве ты не ел мои булочки с корицей?
Он видел, что она ожидала, что он скажет «нет», но какое от такого ответа будет удовольствие? Сегодня вечером она вывела его из равновесия. Пришло время вернуть долг.
— Да, я съел их все, — ухмыльнулся он.
— Все? Я не ожидала… Я не думала, что ты любишь сладкое.
— Я не очень люблю сладкое, но, поскольку моя невеста лично привезла мне булочки, я не мог не съесть их все.
— Ты человек-загадка. — Она улыбнулась.
— Тебе не кажется, что загадки необходимы?
— Нет, — честно ответила она. — Трудно бывает хранить секреты. Необходимость хранить в секрете правду о моих отношениях с Линкольном стоила мне друзей и большого счастья. Так что нет, меня не интересуют тайны и секреты. Будь со мной честен, позволь мне понять тебя, и я никогда не предам твоего доверия.
Джулиан согласился с ней. Но истина требовала больше веры и доверия к людям, чем он был способен дать. И он уже давно не был счастлив. Большую часть своей жизни.
— Когда твой отец заключил сделку с Харрисоном?
— Когда мне было девятнадцать. Я училась во Франции, когда умер Артур, и, когда я вернулась на похороны, мой отец рассказал мне, что он сделал. Линкольн, казалось, был в восторге от этой идеи. Я умоляла отца отменить эту договоренность, но понимала, что не могу его ослушаться. В любом случае я вернулась во Францию, чтобы закончить учебу…
— Ты сбежала, — утвердительно произнес Джулиан.
— Да. — Лили кивнула. — Я любила Францию и думаю, что ценю ее еще больше после возвращения сюда.
Она усмехнулась, глядя вдаль.
— Там все было проще, — продолжила она. — Я не была Лили Барнс-Шах. Мне не нужно было ничего доказывать или выполнять чьи-либо обещания. Там я могла просто жить. Иногда мне хочется вернуться в
