— Уйди, — отчаянно произнесла она, когда он начал проводить мылом по ее руке.
— И не надейся.
Таша положила ладони на его грудь и толкнула… Он даже не шелохнулся.
— Джаред… — И тут же замолчала, когда он провел мылом по ее груди и его глаза загорелись желанием. — Не надо. — Таша сжала кулаки и положила их на его плечи.
Он увидел ее обеспокоенный взгляд.
— Прошлая ночь… — Черт… — Между нами была просто интимная близость, и это совсем не значит, что что-то решилось, — пробормотала она.
Джаред притих, выражение его лица стало похоже на загадочную маску.
— Ты хочешь сказать, что между нами был только… секс? Было гораздо больше, намного больше.
— Я предпочитаю не обсуждать это.
— Уход от проблемы не является ее решением.
Таша отвернулась от него.
— Если не возражаешь, я хочу помыться одна.
Он положил ей на плечи руки и повернул к себе лицом.
— А если возражаю?
Гнев заискрился пламенем в ее глазах.
— Хулиган.
Он накрыл ее губы своими, маняще и требовательно.
Она сжала руку в кулак и попыталась его оттолкнуть. Сначала он завел одну ее руку ей за спину, а затем сделал то же самое с другой, чтобы усмирить ее сопротивление. Он держал ее, подавляя сопротивление, и гладил по затылку.
Из глубины ее горла раздался какой-то звук, который был похож на тяжелый вздох, просьбу, и спустя несколько бесконечных минут он оторвался от ее губ.
Таша была не в состоянии произнести хотя бы слово. Ее губы и язык онемели от его нападения, и он отпустил ее. Ее глаза налились слезами, и она усиленно начала моргать, чтобы они не потекли по щекам.
Его пальцы взяли ее за подбородок и приподняли его так, что у нее не было никакой возможности избежать его взгляда, и она начала быстро хлопать ресницами, чтобы скрыть боль от его грубого обращения.
— Ухожу, — тихо произнес Джаред. — Прежде чем скажу или сделаю что-то скверное.
Она уже оделась в спальне, когда появился Джаред, вокруг его бедер было обернуто полотенце.
В этот момент она испытала такую ненависть к нему, что почувствовала приступ тошноты.
Когда она очнулась, он держал ее за дрожащие плечи, убирал волосы с лица и салфеткой вытирал щеки.
— Все в порядке? — спросил он.
О боже.
— Думаю, что да. — Утренняя тошнота снова дала о себе знать.
— Подожди. Я пойду приготовлю чай и сделаю тосты.
От мыслей о еде у нее скрутило живот. Надо просто выпить чаю.
— Не думаю, что способна сейчас что-то съесть.
Джаред снова ее обнял.
— Я в порядке. Просто… сделай мне чай, — спокойно сказала она.
Когда он ушел, она почистила зубы, расчесала волосы, собрала их сзади, и затем, когда вернулся Джаред с завтраком, стала пить горячий и сладкий чай маленькими глотками. Ломтик тоста тоже оказал свое действие, и к тому времени, как Таша доела его и допила чай, она чувствовала себя намного лучше.
— Спасибо.
Он взял пустую чашку и тарелку и поставил их на прикроватный столик.
— Давно тебя мучает утренняя тошнота?
— Около недели.
Он провел рукой по ее щеке.
— Хочешь прогуляться вдоль пляжа, а затем позавтракать в кафе на Тендер-авеню?
Свежий воздух и солнце… это была замечательная идея.
— Да.
— Дай мне пять минут, чтобы одеться и побриться.
Когда они шли по пляжу, он взял Ташу за руку и сильно сжал ее ладонь. Она хотела забыть тот гнев, который испытывала из-за поцелуя в душе. Кроме того, так или иначе, но забота и нежность, которые Джаред проявил потом, уничтожили чувство обиды.
Это утро было прекрасно, теплота солнца ласкала кожу, и нежный бриз с океана играл волосами. Пахло морем.
Завтрак был поздним, затем они вернулись в номер, чтобы собрать вещи. Затем Джаред поймал машину, и они поехали по серпантину дороги через горы в Маунт-Темборайн. Около придорожного кафе они остановились, чтобы выпить чаю с булочками, а затем начать осмотр достопримечательностей.
В Ганунге Таша купила банку домашнего джема и симпатичную маленькую глиняную кошку. В Брисбен они вернулись, когда уже начало смеркаться.
— Закажем пиццу или что-нибудь китайское? — спросил Джаред.
— Пиццу.
— Домой возьмем или там поедим?
— Ставишь меня перед выбором?
— Конечно.
Она подумала о красных скатертях, пустых бутылках, в которых стояли зажженные свечи, об аромате специй и чесночного хлеба, и решила поехать в пригородную пиццерию Милтона. Это было бы прекрасным завершающим аккордом их путешествия.
Таша с удовольствием съела один кусок пиццы и потянулась за другим.
— Ты завтра должен выступать в суде. Тебя устраивает выбор жюри?
— Да.
Это был конкретный ответ, и только она хорошо знала, что дело, которое будет слушаться, было им самым тщательным образом изучено.
— Кто председательствующий?
Джаред назвал имя, и она слегка приподняла брови. Это был уважаемый судья, однако в юридических кругах он славился своей жесткой позицией относительно некоторых проблем. Одной из них было насилие.
Факты были бесспорны, доказательства на стороне подсудимого. Однако она знала, что один из высококвалифицированных коллег Джареда был тоже занят в этом деле.
— Столкновение титанов, — сказала она. Следующий вопрос был лишним, но Таша все-таки задала его: — Солейл в курсе дела?
— Так ее отец и изложил мне суть дела вкратце, — медленно произнес Джаред, и она опустила голову.
— Ну, конечно, — с иронией сказала Таша.
— Цинизм не идет тебе.
— Она хочет тебя, — не отступала от своего Таша.
— Она только мой деловой партнер.
— И весьма привлекательный.
Он с насмешкой воспринял ее слова.
— Ты хочешь, чтобы я это отрицал?
С хрипотцой в голосе она спросила:
— Ты будешь доедать пиццу?
— Не меняй тему разговора.
Обмен колкостями вызвал воспоминания о том, как они обычно проводили воскресный вечер за уничтожением пиццы. И как после ужина ехали домой выпить по бокалу вина, а потом заняться любовью.
Сегодня, однако, другое завершение приятного вечера, и она чувствовала грусть, когда Джаред поставил машину на стоянку около ее нового дома.
— Если я попрошу тебя взять свои вещи и вернуться ко мне, — тихо спросил Джаред, — ты откажешься?
Знал ли он, как ей хочется этого? Вернуться туда, где они были вместе десять дней назад. Но важно то… что ты не можешь повернуть стрелки часов назад. Ты можешь только идти вперед.
— Я… не думаю, что это хорошая идея.
— Потому что ты не хочешь? Или не можешь?
