Ознакомительная версия.
— Твоей маме явно не нравится мысль, что я работаю. — Она нервно поерзала. — Наверное, сестры ей сказали, что меня не было всю неделю. И она все утро кипела, а потом разозлилась еще больше. — Тори сглотнула. — Но мне нужна работа, Джей. Родители не могут позволить себе вечно меня содержать. И посмотри. — Она подтянула штанину брюк. — Выглядит некрасиво, но все зажило. Я могу ходить. Даже физиотерапия закончилась.
Она замолчала, словно ждала его ответа. Но он молчал. Тори поднялась с места, поправила одеяло, подоткнула края. Она вспомнила, как точно так же поправляет одеяло Сэма, и улыбнулась.
— Я забочусь о двух очаровательных близнецах. Сэм и Синди. Синди просто кроха, а вот Сэм тяжелый, как грузовик.
Она подошла к подоконнику и поправила цветы в вазе, которые каждую неделю приносила его мать.
— А их отец очень богатый. — Тори наклонилась к Джейсону и прошептала ему на ухо: — Это сын Гвен Монтгомери. Близнецы наверняка вырастут ужасно избалованными.
Засмеявшись, она прошлась по палате, поправляя журналы, расставляя предметы на подносе. При этом она рассказывала Джейсону истории про близнецов и про Кук. Рассказывала, как Гвен каждый день в обед присматривает за малышами, пока Тори ест, и как Кейт заглядывает иногда в середине дня, чтобы поиграть.
— Только представь, каково это — когда у тебя столько денег, что ты можешь планировать день так, чтобы поиграть с внуками или племянниками. — Она засмеялась.
Но звук вызвал в комнате эхо. Раньше она этого не заметила бы, но теперь привыкла к шуму и голосам. К тому, что ей есть с кем поговорить. Что ей отвечают.
И это она тоже потеряла, слишком очевидно демонстрируя желание общества Чанса.
Ну хватит. Как он и сказал, им незачем становиться друзьями. Только профессиональные отношения.
Когда солнце село и мир погрузился в темноту, она вышла из больницы. Обычно, садясь в машину после визита к Джейсону, она чувствовала себя лучше. Но сегодня ее охватили одиночество и пустота.
В субботу солнце было ярким, а воздух — теплым.
Тори вышла из комнаты и обнаружила, что Чанс покормил детей завтраком, а за столом в кухне сидит Гвен.
— Доброе утро, Тори.
— Доброе утро, миссис Монтгомери.
Гвен отмахнулась:
— Ох, не называй меня так. Мы с твоей мамой подруги. Ты можешь называть меня Гвен.
— Доброе утро, Гвен, — улыбнулась Тори.
Она поднялась с места:
— Я заберу этих двух ангелочков с собой в особняк, потому что сегодня утром придет фотограф.
Чанс ничего не сказал, занимаясь тарелками детей и своей чашкой кофе, пока Гвен весело продолжала:
— Я хочу сделать хорошие фотографии близнецов, чтобы мне было чем хвастаться в клубе по бриджу. Кейт приведет своих двоих к полудню. Я смогу сфотографировать и их, и у меня будут снимки всех моих внуков вместе.
— Это замечательно, — заметила Тори.
— А у тебя выходной?
— Да.
— Есть планы?
— То же самое, что я делаю каждую субботу.
— И что же это, милая?
— Она навещает своего жениха, мама. Помнишь? Он пострадал в том же несчастном случае, что и она. Тори ездит к нему каждые выходные.
Хотя Тори была благодарна за то, что Чанс ответил за нее, объяснение было резким и прямолинейным, почти грубым, и ее это задело. После разговора о необходимости поддерживать дистанцию Чанс с ней едва разговаривал. У него нет права говорить от ее лица, словно они друзья.
Гвен положила ладонь на руку Тори:
— Я забыла. Мне так жаль, милая.
— Все в порядке. — Тори развернулась к короткому коридору, который вел в детскую. — Давайте я уложу вам с собой памперсы и несколько костюмчиков.
— Костюмчики не нужны! — крикнула ей вслед Гвен. — Я им кое-что купила.
— Кое-что? — фыркнул Чанс.
К тому времени, как Тори появилась из детской с сумкой, Чанс исчез. Вот и хорошо. Они договорились, что не будут дружить. Ее не касалось, куда и когда он ходит. У нее есть собственная жизнь.
Она помогла Гвен с детьми, приняла душ и оделась. Но, выйдя из дому, она увидела, что Чанс сидит на земле возле своего мотоцикла и полирует хром, как будто ничего не случилось. Ее снова охватило раздражение из-за его поведения, и она решительно подошла к нему.
— Если не собираетесь со мной разговаривать, не разговаривайте вместо меня.
— Мы с мамой обсуждали вашу помолвку с Джейсоном вскоре после вечеринки. Я просто ей напомнил.
— Отлично. — Была только одна причина обсуждать его с матерью после вечеринки. — Вы ей проболтались о поцелуе?
— Я спросил, почему она мне не сказала, что вы помолвлены. Вот и все.
— Ну и ладно.
Неожиданно Тори поняла, что стоит совсем рядом с огромным черным мотоциклом. Хромовые трубки, черные крылья, сиденья из белой кожи.
Она словно услышала грохот, с которым этот зверь Джейсона врезался в выехавшую навстречу машину, звон бьющегося стекла, шипение искр, выбитых металлическим мотоциклом из асфальта. Ее грудь сжал ужас, и она отступила.
Чанс посмотрел на нее, потом на мотоцикл, и сузил глаза:
— Он вас беспокоит, да?
— Да.
Вытирая руки тряпкой, Чанс поднялся:
— Тогда поезжайте. Навестите Джейсона. У вас выходной.
Но она застыла, глядя на мотоцикл. Она не знала, почему замерла. Такой же мотоцикл украл ее жизнь.
Одна поездка. Одна минута. Одна секунда — и все изменилось.
— Тори?
Она резко подняла голову.
— Вы в порядке?
Ее глаза наполнились слезами.
— Я просто ужасно устала всего бояться.
Голос Чанса зазвучал очень мягко.
— Вам не стоит стыдиться того, что вы боитесь мотоциклов.
— Наверное. — Тори сжала губы и посмотрела ему в глаза.
— Но вы не хотите бояться.
Она покачала головой.
— Я могу вас прокатить.
Тори отступила.
— Ну же. Если бы вы пострадали в автокатастрофе, то не перестали бы ездить на машинах.
— Это другое дело.
— Немного другое, конечно. Но страх есть страх. А вы говорите, что устали бояться. — Чанс протянул ей руку. Тори посмотрела на нее, а потом в лицо Чанса. — Есть только один способ избавиться от этого страха.
Тори медленно взяла протянутую руку. Чанс подвел ее ближе к мотоциклу, вручил шлем и сам надел такой же. Оседлав белое кожаное сиденье, он жестом пригласил ее садиться сзади. Тори начала дрожать.
— Не могу поверить, что делаю это.
— Просто расслабьтесь, — спокойно произнес Чанс.
Когда она опустилась на широкое заднее сиденье, ее пронзили ощущения и страхи. Но она помнила пустоту, которую ощущала каждый раз, когда уходила от Джейсона. Чувство, что у нее нет жизни, нет никого близкого, ничего, кроме родителей и двух очаровательных малышей, о которых она заботилась, пока их отец работал. Она даже не могла подобрать колледж — как раньше она сопротивлялась предложениям родителей начать работать, так теперь ее пугала мысль об уроках, учебе, поездках в колледж по вечерам.
Ознакомительная версия.
