Ознакомительная версия.
На него накатил новый приступ вины.
– Не совсем так. Просто мне не нравится, когда он лезет не в свое дело.
– Ошибаешься, рядом с ним ты всегда ворчишь и огрызаешься. Но, кажется, я все поняла. – Она положила руку ему на предплечье, словно собиралась сказать нечто чрезвычайно важное. – Ты взрослый человек, живущий в двадцати минутах езды от ушедшего на покой богача, который души в тебе не чает, и ему больше некуда девать энергию.
Антонио рассмеялся.
– Думаю, когда он только тебя разыскал, все это внимание тебе льстило и забавляло, но теперь ты просто хочешь быть самим собой.
– Наверное. – Если не считать того, что, перестав рисовать, он больше не знал, кто он такой на самом деле. Перестав рисовать, он потерял самого себя. И от этого больше всего и злился на Констанцо, потому что каждый раз, когда отец начинал соваться в его дела, ему хотелось бы ответить: «Оставь меня в покое, я рисую. Ем, играю, валяюсь на пляже…» Но он не мог. Его уже ничто по-настоящему не интересовало, а навязчивое присутствие Констанцо постоянно об этом напоминало.
Не желая больше об этом думать, Антонио нажал на газ.
– Как здорово! – воскликнула Лаура Бэт, подставляя лицо трепавшему волосы ветру.
Улыбнувшись, Антонио увеличил скорость, и уже буквально через пару минут Лаура Бэт счастливо рассмеялась, вскидывая руки над головой, чтобы лучше чувствовать встречный поток воздуха, а сам он заметил, как от этого смеха на душе становится спокойнее. Но это не меняло того, что насчет Констанцо она ошибается. С той минуты, что они встретились, Антонио приходилось неустанно отстаивать свое личное пространство, и еще ни разу отец не отступал без серьезной схватки. Только сейчас это не имело никакого значения.
Важен лишь ветер в лицо и бьющее в глаза солнце.
Там, где нет ни отца, ни уже два года висящих над головой бесконечных заказов, ни студии, где все без конца напоминает о том, что он потерял.
Наконец-то сумев расслабиться и полной грудью вдыхая бьющий в лицо ветер, Антонио слушал звонкий женский смех и гнал машину к музею Пикассо.
Следуя за Антонио к служебному входу, Лаура Бэт недоверчиво оглянулась по сторонам.
– У тебя есть друг-смотритель или твой отец один из спонсоров?
– И то и другое, – небрежно бросил Антонио и вытащил из кармана мобильник. – Кармен, мы пришли.
Буквально через минуту дверь открыла коротко стриженная женщина. Антонио что-то сказал ей по-испански, она улыбнулась и сразу ушла.
– Неплохо. – Похоже, она никогда не устанет удивляться обычаям миллиардеров.
– Именно. Терпеть не могу пробираться сквозь толпу и стоять в очередях.
– Никто этого не любит.
– Но мне повезло, и я всегда могу воспользоваться служебным входом.
– Верно.
Он уверенно вел ее по узким проходам, пока они не оказались среди картин, во власти цветов и оттенков, где Антонио сразу же замер и прикрыл глаза, глубоко вдыхая пропитанный тишиной воздух, а Лаура Бэт с трудом удержалась от смеха. Так вот где он, оказывается, чувствует себя как дома! И где ему действительно нравится.
Ни слова не говоря, он стоял перед картиной, пока Лаура Бэт, прищурившись, изучала необычные формы, непропорциональные тела и неожиданные сочетания цветов.
– Разве не чудо?
Она с трудом удержалась, чтобы не поморщиться.
– Верно. Чудо.
Понадобилось всего лишь десять минут и еще пара работ, чтобы она окончательно убедилась, что Пикассо ей не нравится, но, не желая казаться неотесанной деревенщиной, она все равно улыбалась и кивала в нужных местах.
Правда, в итоге все равно не выдержала:
– Извини, но все эти картины слишком странные.
Антонио коротко на нее взглянул и заметил:
– Тебе не нравятся абстракционисты.
– Не нравятся.
– А почему раньше не сказала?
– Потому что тебе здесь нравится.
– Нравится. – Он оглянулся по сторонам, словно этих десяти минут хватило, чтобы насытить его голод. – Но сегодня мне здесь немного не по себе.
Только дело не в музее, а в разговоре с отцом. Антонио старательно делал вид, что ничего особенного не случилось, но она все равно чувствовала, что он расстроился. И если Констанцо действительно впервые отменил их совместные планы, для этого точно должна быть какая-то конкретная причина. И Антонио не мог этого не понимать.
Так почему же он притворяется, что ничего не случилось?
– Наверное, я просто не хочу находиться в четырех стенах, – заметил он, оглядываясь по сторонам.
– Наверное. – Вероятно, ему нужно немножко погулять, подышать свежим воздухом и подумать. – На улице нас ждет замечательная машинка, так что, если ты хочешь прокатиться по городу, я с удовольствием составлю тебе компанию.
Антонио с тоской глянул на окружавшие их картины, и она вдруг подумала, что его состояние связано не с отцом, а с картинами. Похоже, Пикассо его любимый художник, раз, оказываясь в Барселоне, он всегда посещал этот музей. Вот только что-то ей подсказывало, что, перестав рисовать, он ни разу сюда не заглядывал.
И если она угадала, его нужно срочно отсюда вытащить.
– Пожалуйста, я так хочу посмотреть город.
– Тогда я устрою тебе экскурсию.
– Ты меня не слушал? – Она ухватила его за руку. – Я не хочу таскаться по музеям и соборам, я хочу прокатиться с ветерком.
– Барселона стоит того, чтобы ее посмотреть, – кивнул Антонио. – Думаю, поездка – это действительно хорошая идея.
Уже пару минут спустя они снова уселись в спортивную машину и помчались среди мешанины старинных и современных зданий, зеленой листвы, пальм, пешеходов… Они мчались все быстрее, и Лаура Бэт охотно подставляла лицо ветру и солнцу, с каждой секундой все больше убеждаясь, что, несмотря на твердое решение отвыкать от дорогих игрушек богатых друзей, в эту машинку она уже успела влюбиться.
Вот бы самой обхватить белую кожу руля, выжать газ… Двадцать минут она нещадно боролась с обуревавшим ее желанием, а потом не выдержала и сдалась.
Едва ли не прижавшись к Антонио, она проорала ему в ухо, пытаясь перекричать свист ветра и шум города:
– Можно я поведу?
В ответ он лишь озадаченно на нее глянул, словно не вполне уловил смысл слов.
– Пожалуйста! – Она заискивающе улыбнулась. – Можно, я поведу?
– А ты уверена, что справишься в незнакомом городе?
– Уверена. Я водила в Нью-Йорке.
Антонио все еще хмурился.
– А с ручной коробкой передач справишься?
– Шутишь? Я в тринадцать водила дедушкин джип.
Он наконец-то остановился на обочине, но все еще не спешил уступать ей место.
– С тех пор утекло много воды, уверена, что все помнишь?
Вместо ответа она легонько шлепнула его по руке.
Ознакомительная версия.
