— Нэнси предательница! — с порога заявила Лиз. — Говорят, что близнецы всегда поддерживают друг друга, ведь так? Тогда скажи, Ив, зачем она это сделала? Нэнси просто удовольствие получает, доставляя мне неприятности!
— Остынь. — Иветт улыбнулась. — Чем тебя обидела Нэнси, что ты так кричишь? Увела твоего дружка?
— Хуже! — в отчаянии выкрикнула Лиз, плюхаясь на край кровати. — Рассказала маме, что мы с Дэном собираемся пожениться.
— О! Это серьезно…
— И это все, что ты можешь сказать? — Огромные глаза девушки сверкнули гневом. — Мама наказала меня, теперь я целый месяц буду сидеть дома, только в школу — и больше никуда. Представляешь? И еще мама сказала, что, если я буду продолжать встречаться с Дэном, она заставит папу вышвырнуть его из этих мест.
Лицо Иветт окаменело. Джон Доул способен сделать это. Ему ничего не стоит испортить жизнь людям. Стоит только посмотреть на Анну…
— Ты разговаривала с Диком? — с надеждой спросила Лиз.
— Нет, милая, еще не успела.
— А о чем ты беседовала с папой? Он объяснил, почему хотел видеть тебя?
Иветт вздохнула.
— Дорогая, извини, но я бы не хотела затрагивать сейчас эту тему. Я обязательно поговорю с Диком, но не могу ничего обещать.
Лиз вскочила с кровати.
— Тебе не нужно ничего рассказывать Дику! — крикнула она, и в ее глазах блеснули слезы. — Оставь это маме. Я просто надеялась, что ты сможешь поговорить с ним прежде, чем отец узнает… Черт, что же мне делать?! Я люблю Дэна и не могу отказаться от него!
Иветт подошла к девушке и положила руки ей на плечи.
— Не отчаивайся! Я действительно не могу ничего обещать, но, может быть, мне удастся что-то сделать? Только, смотри, никаких глупостей!
— Хорошо. — Лиз шмыгнула носом и хитро взглянула на Иветт. — Я заметила, как Дик вчера смотрел на тебя. Он по-прежнему влюблен в тебя по уши, дураку ясно. Неудивительно, что у Ширли не было никаких шансов.
Иветт смутилась, не зная, как реагировать.
— Знаешь, мне нужно одеться к ужину… — пробормотала она. — Ты иди, хорошо?
На вечер она решила надеть шелковые широкие брюки кремового цвета, которые прекрасно сочетались с ее любимой блузкой. Иветт зачесала волосы на макушку и затянула их в тугой узел, оставив с одной стороны длинную прядь, свободно падающую вдоль щеки. Прическа и наряд придавали Иветт изысканную утонченность, что она прекрасно осознавала, и ее щеки зарделись в предвкушении впечатления, которое произведет ее появление.
Но, увы, спустившись в библиотеку, она обнаружила, что там никого нет. Иветт пришла немного раньше, чем прошлым вечером и, возможно, опередила остальных, хотя не исключено, что сегодня она была единственной, кто ужинает дома. Конечно, не считая мистера Доула, но он вряд ли захочет составить ей компанию. Значит, принарядилась она напрасно.
Что ж, стоит поднять настроение, и нет ничего лучше, чем рюмочка… Иветт нахмурилась: в этом доме она всегда нервничает!
Подойдя к бару, она налила себе вина и, сделав глоток, почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась — и увидела Дика.
Он выглядел потрясающе! Его волосы, влажные после душа, казались темнее и красиво оттеняли лицо. На Дике были синие брюки и светло-голубой джемпер из хлопка.
— Вино изумительное! — справившись со смущением, заявила Иветт. — Рекомендую…
Дик молча подошел к бару и, бросив в стакан несколько кусочков льда, плеснул себе виски.
— Ужинать будем вдвоем, — сообщил Дик.
Иветт удивилась, как это Элис допустила подобную ситуацию, но безразлично пожала плечами.
— Вдвоем так вдвоем.
— Мама, Фил, Барбара, Майк и близнецы ужинают у родителей Барбары, а у Тома сегодня свидание.
— Я думала, Лиз наказана, — пробормотала Иветт.
— Наказана? — нахмурившись, переспросил Дик.
— Впрочем, это не важно, — отмахнулась Иветт. — А твой отец не будет ужинать с нами?
— Сегодня нет. — Дика выпил виски и налил себе еще порцию.
— О… Ему ведь не…
— Не хуже? — Дик насмешливо вскинул брови. — Ты беспокоишься?
— Вряд ли миссис Доул оставила бы его, если бы ему было хуже, — заметила Иветт.
— Конечно. Ему не хуже и не лучше, как обычно. Но… — Он сделал многозначительную паузу. — Отец решил, что будет неплохо, если мы поговорим с глазу на глаз.
Иветт насторожилась.
— О чем?
— А как ты думаешь?
— Ума не приложу.
— Отец хочет, чтобы мы… — Дик замялся, — выяснили отношения раз и навсегда.
Иветт не могла скрыть изумления.
— Ты считаешь, что он хотел бы, чтобы мы снова…
— Нет! — воскликнул Дик. — Отец болен, но он в своем уме. Он просто хочет, чтобы наши отношения вошли в цивилизованные рамки.
— Зачем? — Сдвинув брови, Иветт уставилась на него.
Казалось, Дик и сам затрудняется ответить на этот вопрос.
— А ты как думаешь? Отец болен, смертельно болен. Люди, находящиеся на грани жизни и смерти, подвержены странным идеям. Мне кажется, он хочет… хочет…
— Успокоить свою совесть? — прямо глядя ему в глаза, подсказала Иветт.
Лицо Дика побагровело от ярости.
— Тебе бы хотелось так думать, не правда ли?! Мне следовало знать, что не стоит рассчитывать на твое сочувствие.
Иветт неторопливо допила вино, поставила стакан на столик и, посчитав, что выдержала достаточную паузу, спокойно сказала:
— Возможно. Но не лучше ли сначала поискать сочувствие в себе самом?
— Это ты о чем?
— По-моему, ты прекрасно все понял. Тебе известно, почему твой отец захотел видеть меня?
Дик иронично улыбнулся.
— Я только что сказал тебе.
— Ты ошибаешься, — возразила Иветт и возбужденно продолжила: — Твоему отцу всегда только и надо было, чтобы мы ненавидели друг друга! Он и твоя мать сделали все, что могли, для этого. Сам подумай, с чего он теперь будет по-другому ко мне относиться? Я по-прежнему чужая в этом доме! Особа, которая посмела спутать планы твоего папочки касательно тебя!
— Это уже история, Иветт. Но, если ты хочешь, давай разберемся! Разве ты сделала хоть какое-то усилие, чтобы прижиться здесь? Я не помню ничего, кроме твоих стонов по поводу этого дома, этих мест. Тебе не нравилось абсолютно все: как мы живем, как относимся к наемным рабочим… Да ты чуть ли не с первого дня возненавидела нашу жизнь и нашу землю! — Он покачал головой. — Твои капризы и претензии стали причиной несчастья. Виновата ты, и никто другой!
— Я?! О господи… — Иветт в отчаянии сцепила руки. — Ты преуспел, Дик. Я почти готова поверить твоему отцу.
— Прекрати!
— Ну уж нет! Почему я должна молчать?! — Иветт еле сдерживала гнев. — Скажи, когда до вас дойдет, что на дворе двадцатый век?
