Ознакомительная версия.
— Флинн…
Взгляд, который он бросил на нее, мог бы вызвать землетрясение. Флинн подвел Бел к столу, где она дрожащими руками подписала документ. Он поставил свою размашистую подпись, другой рукой предусмотрительно прикрывая фамилию Бел. Но все были слишком взволнованы и счастливы, чтобы обращать внимание на их фамилии.
Бел все еще плохо держалась на ногах после поцелуя.
— Флинн…
— Забыли, — отрезал он, избегая смотреть на нее, пока Артур делал снимки своим допотопным фотоаппаратом. Как только фотосессия закончилась, он сразу отпустил ее. — Уверен, ты не единственная мечтала о том, чтобы Дрю был здесь.
— Я не собиралась…
Как объяснить Флинну, что его поцелуй заставил забыть ее обо всем на свете?
Наконец Бел почувствовала, что твердо стоит на ногах.
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь нацепи дежурную улыбку и притворись, что это не худший момент в твоей жизни, — распорядился он.
— Флинн…
Билл и Дениз распростерли объятия, выкрикивая поздравления. Артур и Элис последовали их примеру. «Позже», — прочитала она по губам Флинна.
«Позже» произошло намного позже. Торжественный ужин затянулся, а Бел получила возможность увидеть, что такое праздник в семье Брэдли. Флинн вздрагивал каждый раз, когда пробка от шампанского ударялась об потолок, Дениз с Биллом танцевали безумные танцы, а Артур все время норовил сгрести в свои объятия Бел и покружить ее по комнате. Все было так… по-деревенски.
Его жена смеялась, хлопала в ладоши и наслаждалась тем, что была сегодня в центре всеобщего внимания.
Его жена.
Это звучало странно.
Флинн почувствовал, что между ними возникла невидимая связь, когда они стояли перед священником. Бел дрожала, и он пытался помочь ей немного расслабиться. Для них обоих это было настоящим испытанием, но он, по крайней мере, находился у себя дома, в окружении родных людей.
А Бел была совсем одна.
Но потом она прошептала имя его брата. Флинн не ожидал иного, учитывая тот факт, что ради Дрю все и было затеяно. Но все-таки он надеялся, что услышит от Бел другие слова после фразы: «Можете поцеловаться».
И после умопомрачительного поцелуя.
Он бросил взгляд на Бел, танцующую с дедом. Подол ее полупрозрачного платья слегка приподнимался, обнажая фарфоровые ноги. Они были такими длинными, что могли дважды обвиться вокруг него. Как только она останавливалась, платье ложилось на бедра так, словно целью его было не скрыть, а подчеркнуть ее изумительные формы. Бел считала, что уже немного раздалась в талии, но Флинн не замечал ничего лишнего.
— Потанцуй с женой, Флинн, — сказала бабушка. — Хватит пялиться на нее.
Бел двигалась как профессиональная танцовщица, а не как беременная женщина.
Тело его напряглось, и он нервно заерзал на стуле. Зазвучала медленная мелодия, Артур отпустил Бел и отправился поискать более подходящую по возрасту партнершу.
Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Флинн вскочил на ноги и оказался перед Бел.
Она удивленно посмотрела на него:
— Нам пора уходить?
Она очень надеялась, что нет. Он понимал это. Почему у нее печальные глаза? Она боится оказаться с ним наедине? Вряд ли, ведь речь не идет о настоящей брачной ночи, тем более что призрак умершего брата преследует их.
Он протянул руку:
— Думаю, по традиции жених и невеста должны танцевать.
Музыка играла достаточно тихо, и они могли разговаривать. Родители Флинна танцевали в кухне, а бабушка с дедушкой уютно расположились на диване.
Бел чувствовала себя неуклюжей. Он наклонился и прошептал:
— Ты выглядишь так, словно я веду тебя на гильотину.
Она посмотрела на него:
— О том, что случилось недавно…
Нет. Они не будут обсуждать это здесь и сейчас.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Флинн.
— Подавленно, — призналась она.
— Расслабься.
— Нет. Я смогу расслабиться только тогда, когда все будет позади.
Его губы плотно сжались.
— Когда вернешься в Лондон?
— Когда вернусь в реальный мир.
— Но это реальный мир.
— Возможно — для тебя. Но я чувствую себя так, словно однажды ночью ворвалась сюда, а никто не заметил, что я — чужестранка.
Первые недели Флинн очень волновался по поводу того, как она будет вести себя. Но с каждым днем он убеждался, что Бел прекрасно справляется. Казалось, она жила в его семье, на их земле всю жизнь.
Он нахмурился, прогоняя непрошеные мысли.
— У тебя хорошо получается.
— Хорошо? — вздохнула Бел, устало глядя на него васильковыми глазами. — Какое банальное слово. Я надеялась, ты признаешь, как тяжело мне приходится, а ведь я очень стараюсь.
Она не была виновата в том, что Флинн переступил черту на сегодняшней церемонии. Позволил себе забыть, что свело их друг с другом. Он прижал ее к себе и сказал:
— Я знаю.
— Мне приходится играть от рассвета до заката. Я становлюсь самой собой только в одиночестве. — Бел была готова расплакаться.
Он сжал ее руки:
— Или со мной.
Она как-то странно взглянула на него:
— Даже с тобой не могу. Учитывая твое отношение к моей семье.
Флинн убедился, что их никто не слышит.
— Слушай, я готов согласиться, что ты сделана совсем из другого теста, нежели твоя сестра.
— Гвен. — Бел умудрилась сохранить равнодушное выражение лица. Но ее глаза метали искры. — Ее звали Гвен. И хотя она тебе не нравилась, я ее очень любила. И она заслуживает того, чтобы ее называли по имени.
— Ты не такая, как Гвен. Теперь я это понимаю.
— Твоей семье нравится Белинда Клюни из Лондона. Думаешь, им не понравилась бы Белинда Рочестер? Неужели они сами не заметили бы разницу?
Флинн нахмурился:
— В конечном итоге заметили бы. Но думаю, они просто не дали бы тебе шанса, если бы знали твою фамилию с самого начала.
— Так же, как они не дали его Гвен?
Он замер, потом пробормотал:
— Наши миры такие разные…
— Но я не пытаюсь осуждать ваш.
Внезапно Флинн ощутил жгучее желание остаться с ней наедине. И основательно все обсудить.
Он снова притянул Бел к себе и направился на середину комнаты.
— Думаю, нам пора идти! — объявил он, стараясь перекричать музыку.
Родственники хотели запротестовать, но увидели выражение его глаз и не посмели. Бел пробормотала пожелания доброй ночи, и они направились к дверям.
На улице стало совсем холодно, а на ней было все то же легкое платье. Флинн снял пальто и набросил ей на плечи. Оно выглядело смешно и мешковато на ее изящной фигурке, но Бел не стала менее красивой. Она так усердно танцевала, что ее огненные волосы растрепались, словно она недавно побывала на сеновале. Подобный образ моментально вызвал отклик у него в паху.
Ознакомительная версия.
