Затормозив на стоянке у автомастерской, он увидел следующее: дверь главного входа была вроде бы закрыта, но окна в форме полумесяца по бокам от нее светились приглушенным матовым светом.
Выключив мотор, Коннор замер в нерешительности. Но вдруг в памяти всплыли отчаянные лица новобранцев за несколько минут до первой учебной атаки. Коннор немедленно покинул автомобиль.
Он шел навстречу судьбе, словно солдат на боевое задание.
Его пальцы легли на ручку двери офиса. Та оказалась незапертой. Коннор, войдя, осторожно повернул за собой защелку замка. Черт возьми, о чем думает Эмма, работая по вечерам одна с открытой дверью, через которую может проникнуть кто угодно? Руки Коннора сжались в кулаки при мысли о хулиганах и грабителях. Мужчину не успокаивало даже то, что Бэйуотер считался городком образцового правопорядка. Все равно с некоторой поры Коннор испытывал тревогу за Эмму — ведь жила одна.
Расправив плечи, он переступил порог офиса и отворил следующую дверь, ведущую в гараж. Волна горячего воздуха обдала его. Да, душновато тут. Вентиляторы не справлялись с июльской жарой. В гараже играла музыка. Классический рок-н-ролл.
Эмма, подпевая, кажется, не замечала присутствия внезапно появившегося друга.
Он замер в полоске тени, любуясь девушкой.
Видимо, она действительно не услышала шагов Коннора — радио было включено на полную громкость.
Бедра девушки двигались в такт музыке, в том же ритме колыхались и сколотые в конский хвост волосы. Эмма ухитрялась танцевать на месте, в то время как ее ловкие руки колдовали над разложенными по рабочей полке деталями карбюратора.
Коннор улыбнулся, когда, взяв клещи и поднеся их к губам, словно микрофон, девушка пропела строчку из знаменитой песни. Слова посвящались любви и разлуке.
Мужчина словно зачарованный смотрел на Эмму.
Как она прекрасна!
Даже в испачканной маслом серой рабочей одежде!
Спокойно, внушал себе Коннор. Мы ведь друзья.
Он потер пальцами лицо, с трудом переводя дыхание. Желание броситься к Эмме, заключить ее в объятия и незамедлительно овладеть ею нарастало. Каждая клеточка тела Коннора трепетала от возбуждения.
Да, он поступил опрометчиво, приехав в мастерскую.
Но теперь уйти отсюда казалось равносильно смерти.
Совершив при последних аккордах мелодии резкий поворот, Эмма наконец заметила Коннора. Девушка замерла в изумлении, прижимая ладони к груди.
— Коннор! — воскликнула она. Потом, протянув руку, до предела уменьшила громкость радиоприемника. — Господи, как же ты напугал меня!
— Прости. Я не хотел.
— В следующий раз крикни что-нибудь, приближаясь.
— Например?
— Например, «Привет!». — Взволнованная Эмма бросила клещи на рабочую полку и вытерла ветошью руки.
Охваченный желанием и дрожащий от возбуждения Коннор с трудом заставил себя улыбнуться:
— Все в порядке. Привет, Эмма!
Девушка улыбнулась в ответ, слегка наклонив голову набок и внимательно изучая его.
— Что-то случилось?
Да, черт возьми. Весь день он провел в мечтах об ее обнаженном теле, представляя, как вновь овладеет им, вопреки данному обещанию оставаться с Эммой просто друзьями.
Коннор выдавил лишь одно слово:
— Нет.
— Вот уж не ожидала увидеть тебя сегодня вечером.
Эмма бросила грязную тряпку в угол. Покрутила ручку радиоприемника, из которого доносились тихие звуки гитары.
— Сказать по правде, я тоже этого не ожидал.
Девушка засунула руки в карманы комбинезона.
— Тогда зачем ты приехал сюда?
Хороший вопрос.
— Но мы же решили остаться друзьями, Эм. А если я начну избегать тебя, нашей дружбе придет конец.
— Ты прав.
— И еще, — добавил Коннор, — я хотел проверить себя. Смогу ли спокойно находиться рядом с тобой, не думая о сексе.
Эмма нахмурилась.
— Парень, твои слова привели меня в крайнее волнение.
— Я несу чушь, — растерянно пробормотал Коннор.
— Именно так.
— Черт возьми, Эмма. — Он колебался несколько секунд, затем в четыре широких шага преодолел разделявшее их расстояние. Коннор приблизился к Эмме вплотную, не отрывая от нее взгляда. — Я попал в очень странную ситуацию, понимаешь? До сих пор мне еще не приходилось проводить целый день в эротических фантазиях относительно собственного друга.
Эмма рассмеялась.
— Теперь пришлось. Кстати, и как же, уточни, этого друга зовут?
— Все дело в том… — замялся Коннор, рассматривая черты знакомого лица, — что объектом моих фантазий являешься… ты. Именно тебя я представляю обнаженной, представляю, как мы занимаемся любовью. И эти грезы отнимают у меня очень много времени.
Эмма вздрогнула, а Коннор сцепил руки в отчаянной попытке удержаться от прикосновения к ее желанному телу. Он сознавал: дотронувшись до девушки, уже не сможет остановиться.
— Так прекрати фантазировать, — тихо отозвалась девушка.
— Давать советы легко…
— Известное дело, — согласилась Эмма. — Легче не бывает. Но, впрочем, я тебя понимаю…
Железные тиски, сдавившие Коннору грудь, немного ослабли.
— Неужели ты чувствуешь то же самое?
— Если имеешь в виду прошлую ночь, я вспоминаю о ней каждую минуту, а может, еще чаще. — Эмма отступила назад, словно от Коннора исходила некая угроза. — Но ведь это скоро пройдет. Согласен?
— Пока что не проходит. — Коннор шагнул к Эмме ближе, не позволяя девушке увеличить дистанцию между ними.
— Мы не виделись всего лишь один день, — робко заметила она.
— Целые сутки, — возразил Коннор.
— Верно. — Эмма обвела растерянным взглядом помещение мастерской, словно ища пути к отступлению. — Долгих двадцать четыре часа.
Коннор молча кивнул.
— Тысячи минут.
Эмма облизала пересохшие губы, смело встретив взгляд мужских глаз.
— И, похоже, мы собираемся повторить это еще раз, не так ли?
— Да. — Коннор жаждал вновь слиться с телом Эммы. Никогда прежде ему не доводилось испытывать столь сильного сексуального голода, полностью подчинившего себе все его существо.
Коннор сейчас мечтал лишь об одном: повторить волшебные минуты недавней страстной ночи, околдовавшей их обоих; окунуться в аромат волос Эммы, раствориться в ней без остатка, смотреть на ее полуприкрытые от наслаждения глаза.
Крепко обняв девушку, он принялся покрывать ее лицо торопливыми горячими поцелуями. Язык Коннора напористо проник в рот Эммы. Дыхание их смешалось. Сердце Эммы колотилось в том же лихорадочном ритме, что и у Коннора. Она со стоном приникла к нему, и вспышка острейшего желания пронзила их тела.
