Эта встреча была прощанием: к «Вечности» сегодня должен пристыковаться корабль, который доставит образец искусственно выводимой разумной расы на звездолёт Аму Пхе. Нила поняла, что предстоящее расставание сильно печалит её: оказывается, она успела привязаться к смешному созданию, но в специальном питомнике Аму-учёного ему явно будет лучше, ведь он был построен как раз для расы «многоногов», а главное, там уже находилось несколько его собратьев – потомков тех, кого забрали с их родной планеты для такого же изучения и проверки десятки лет назад. Возможности социализации тоже являлись предметом изучения, к тому же уровень развития выращенных в зоопарке Аму, специально обученных с рождения многоногов и «дикого» экземпляра предстояло сравнить между собой, чтобы понять, как движется «естественное» эволюционирование этой расы.
Не желая делиться своей грустью с многоногом, Нила, как могла, ощущениями и неясными видениями рассказывала ему о предстоящем путешествии и его чудесном завершении – встрече с Аму. Воспринимая чуждое сознание непосредственно, она не была уверена, запомнит ли её многоног и если да, то в каком качестве – быть может, он как ни в чём не бывало продолжит общаться с отпечатком её образа. Нила пока не умела делать какие-либо выводы о чужом разуме на основании осторожного общения в течение трёх месяцев, хотя знала, что Лле с любопытством изучает все её мысли на эту тему, а значит, в будущем непременно прокомментирует, какие её наблюдения и интерпретации верны, а что ускользнуло от внимания неопытной телепатки.
Девушка общалась с многоногом до тех пор, пока его внимание не начало рассеиваться, раз за разом отвлекаясь на другие образы: похоже, она его утомила. С сожалением Нила начала «выпутываться» из странного создания, мягко завершая ментальный контакт и аккуратно разделяя области слияния их сознаний. Она пыталась утешить себя мыслью, что сможет встретить и просканировать ещё много разных инопланетян, а все записи по многоногу останутся в её распоряжении, ведь ничего не стоит запросить их у Шу и оставить себе на память, и в этот самый момент «опытный образец» сделал сложное движение сразу шестью из своих ног.
Это было последнее, что успело выхватить восприятие Нилы перед завершением контакта, - ощущение причудливо и так приятно переставляемых шести конечностей, пока остальные служат надёжной опорой – и, отвлекшись на терзающую её печаль, девушка не успела отследить, как попыталась повторить движение инопланетянина. И, конечно, меньшее количество конечностей человеческого тела сделало своё дело, и Нила полетела на пол, не успев остановить заведомо невозможное для неё движение. Она неловко взмахнула руками, падая на спину, но, не успела ещё инстинктивно извернуться, принимая более безопасную для падения позу, как чьи-то руки поймали её.
После своего провала как специалиста по рискам и возможным угрозам на встрече с телепатами-2, а также очередного, на этот раз продемонстрированного Аму превосходства землян, очевидно свидетельствующего об их полезности, Йин скорректировал своё отношение к данной младшей расе, не поленившись даже изучить научные труды по их психологии, мышлению, культуре и истории. Конечно, брезгливое отторжение от дикости и иррациональности землян никуда не делось, но, помимо этой первой реакции Йина на землян, даарнианин всё больше внимания обращал на ту потенциальную пользу, которую люди могли бы принести его виду, и на странные противоречивые элементы интереса и притяжения, вплетающиеся в его неприятие. Если бы он просто желал избегать контактов с землянами, это было бы довольно легко устроить, но что-то внутри Йина всё же тянулось к этим диким, необузданным эмоциям: одновременно таким слабым по сравнению с врождённой возможностью чувствовать его расы, и таким сильным в их полной распущенности и бесконтрольности.
Ярко вспыхнувшая злость Нилы, когда он арестовал её, вызвала настолько очевидный отклик в его душе, что даарнианин не мог не признать: земляне не только ему неприятны, но и чем-то нравятся, притягивают его. И, конечно, этот противоречивый интерес вызывала, в первую очередь, протеже Лле, выбранная им для личных отношений: ведь, раз сам Аму отметил её, то неудивительно, что и в простых даарнианах она способна вызвать весьма странную реакцию.
Йин, конечно, знал, что Нила регулярно приходит в лабораторию пообщаться с экспериментальным образцом искусственно выведенной расы, и, разумеется, теперь он не препятствовал ей – вот и в этот раз он ничем не выдал своего присутствия, тем более, что ментальный контакт полностью занимал внимание землянки. Наблюдая за мысленной коммуникацией инопланетян, даарнианин подошёл совсем близко: не то чтобы Йин хотел что-то ей сказать или сделать, он просто «присматривался» к действиям телепатки, которые стали в разы грамотнее и увереннее. Нила завершала сеанс, расплетая ментальную сцепку, и Йин решил чуть задержаться, чтобы напомнить о том, что сегодня опытный образец покинет «Вечность». Вглядевшись в ментальные импульсы, прорывавшиеся из-за щитов Нилы, даарнианин с удивлением понял, что она так сильно скорбит по предстоящему расставанию с экспериментальным образцом и так старательно прячет от него же эти эмоции, отгоняя их подальше от своего фокуса внимания, что неосторожно позволяет просачиваться им вовне в пространстве лаборатории за пределами клетки изучаемого существа. Йин удивился: такая сильная печаль казалась ему немотивированной и неестественной, ведь времени изучить этот любопытный экземпляр было достаточно, да и в целом образец чувствовал себя отлично, благодаря Аму полностью оправившись от тех ментальных повреждений, что нанесла ему ранее Нила.
Перед самым завершением контакта землянка вдруг резко дёрнулась, явственно постаравшись повторить движение опытного образца, и упала назад, прямо на Йина – ему оставалось лишь выставить руки, чтобы поймать её.
- Ой, - произнесла Нила, растерянно глядя на даарнианина, а потом вдруг рассмеялась: - Вот это и случилось, я на вас упала.
Йин опять удивился этой странной реакции, которая была ему совершенно непонятна: он предполагал, что Нила расстроится, увидев его, и поспешит поскорее удалиться, обдав его волной негатива, а она смеялась непонятно чему, хотя до этого предавалась глубокой скорби – и тоже совершенно немотивированно.
- У вас только две ноги, - сообщил Йин очевидное, иллюстрируя свою мыслеречь картинкой движения ног опытного образца. – И я совершенно не понимаю транслируемых вами эмоций.
- Да, но из-за телепатии иногда об этом забываешь, - наверное, это было объяснение, но Йину оно ничего не объяснило: он был телепатом с самого рождения и при этом никогда не забывал о количестве собственных конечностей. Девушка неловко поднялась на ноги, задумчиво добавив: - А мои эмоции… Ну, мне давно пришла в голову мысль, что будет, если я на вас вдруг свалюсь, кажется, как раз в тот самый момент, когда вы выгоняли меня из этой лаборатории. И сейчас это случайно исполнилось, и мне стало от этого смешно, понимаете?
- Нет, - честно ответил Йин, с сожалением отметив про себя, что прочитанные о землянах книги принесли только ложное ощущение ясности, на деле ничего не прояснив. – Вас рассмешило исполнение давней мысли?
- Не совсем. Обычно это не смешно, но в данном случае это настолько нелепо и глупо, что даже смешно. Вы не любите землян, демонстрируете неприятие, отчитываете и запрещаете в этой своей строгой и занудной даарнианской манере, от вас даже исходит ощущение какой-то чёрной угрозы, и всё это так нагнетается, наслаивается, что кажется, что в ответ на глупое стечение обстоятельств вы поведёте себя либо безумно алогично, либо крайне агрессивно – от этой мысли и смешно.
- Понятие смешения цветов до черноты входит в моё имя, - пояснил Йин, демонстрируя мысленно Ниле чёрный фон с плавным коричневым узором, - и я действительно предпочитаю выполнение правил окружающими, но почему ожидаемый вами переход к агрессии или иррациональности может казаться смешным, мне всё равно неясно. Тем более, что к нему и нет, и не было никаких предпосылок.
