Как же он позволил себе так увлечься? Когда это произошло? — раздумывал он, проводя рукой по нежным изгибам.
— Ммм… — пробормотала она в полусне. — Как приятно. Который час?
— Еще совсем рано. Семи нет.
— Ты уже встаешь?
— Какой непристойный вопрос, сестра Робертс.
Тара тихо засмеялась, заерзала и тесно прижалась ягодицами к средоточию его мужественности.
— Ты знаешь, о чем я.
— Догадываюсь.
Но, какой бы смысл Тара ни вложила в свой вопрос, она угадала.
— Не жалеешь, Эндовер?
Клинт расслышал за ее игривой интонацией страх и тревогу. Возможно, потому что он и сам их испытывал. И сам задавался вопросом, не жалеет ли Тара?
Но он не спросил ее об этом. Потому что не хотел знать.
— Шутишь? — ответил он, добираясь рукой до ее груди.
Тара судорожно вздохнула.
— Просто хотела убедиться.
Клинт уткнулся ей в шею и прошептал в нежную теплую кожу:
— Единственное, о чем я жалею, — мне пора выбираться из этой постели и идти на холод.
— Подожди, пока потеплеет.
— Боюсь, это будет не скоро.
Она взяла его руку и положила себе на живот.
— А ты согрейся.
Клинт перебирал пальцами мягкие завитки.
— Закрой глаза, — велел он. — И не открывай.
— Почему?
— Будет сюрприз.
— Хороший? — спросила Тара, и по голосу чувствовалось, что она улыбается.
Клинт быстро перевернул ее на спину.
— Не пожалеешь, обещаю.
Больше Тара не задавала ему вопросов. Она сделала, как он сказал. Ее глаза были крепко зажмурены, но губы раскрылись в предвкушении. Вся она была воплощенное желание и доверие, и Клинт уже готов был попросить ее открыть глаза. Пусть она увидит его таким, какой он есть. Изуродованного. Страдающего.
Но сам он не мог так довериться другому человеку.
Вместо этого Клинт откинул одеяло. Пару минут он просто любовался Тарой, такой красивой, такой живой. Потом он посмотрел ниже, туда, где между, бедрами влажно поблескивало ее желание.
С того самого момента, как Клинт раздел ее в ванной, ему хотелось зарыться туда лицом.
Он слышал, как Тара нежно вскрикнула, когда он провел губами по ее животу. Задыхаясь от возбуждения, он развел ее ноги и скользнул языком вовнутрь.
Она опять застонала и выгнулась, подставляя себя его поцелуям, показывая, где они приятнее всего. Теперь уже Клинт ей подчинялся, наслаждаясь тем, как она наливается под его губами.
Ее крик был полон такого животного удовольствия, что Клинт едва справился с собой. Он крепко удерживал ее вздрагивающие ноги и атаковал ее снова и снова, губами, языком.
Клинт отпустил ее бедра, проник рукой между ними, запустил два пальца в горячую влажную глубину и стал двигать ими в том же ритме, что языком.
Он хотел ласкать ее долго и медленно, но тело Тары не было предназначено для этого: она готова была испытать оргазм от любого его прикосновения.
Тара извивалась, стонала, выкрикивала его имя, и это лишило Клинта остатков терпения. Он переместился выше и вошел в нее.
Он овладевал ею жадно и дико. Тело Тары вздрагивало, голова металась по подушке, но глаза были крепко закрыты.
Этот знак преданности глубоко тронул Клинта. Впервые за долгое время он чувствовал, что о нем заботятся, берегут его чувства.
Он тянулся к этой женщине, как жаждущий к воде. Но что он мог ей предложить? Раны прошлого и неотступную боль?
Тара заслуживает большего. Она заслуживает нормального мужчину, а не калеку с обугленным сердцем.
Но в эту минуту, когда она стонала и металась под ним, Клинт мог на минуту поддаться иллюзии счастья.
— О господи!
Женский возглас, донесшийся из гостиной, разбудил Тару. Она села в кровати и сонно оглянулась, пытаясь понять, что происходит.
— Кто это?
— Я думаю, Джейн, — ответил проснувшийся Клинт.
Тара повернулась к мужчине, лежащему в ее кровати, и стыдливо натянула на себя простыню.
— Она вернулась!
— Похоже, что так.
— Эй, Эндовер! — На сей раз это был мужской голос, низкий и решительный. — Ты здесь?
Клинт приподнялся на локте, не забывая прикрывать грудь подушкой.
— Она приехала с Дэвидом.
— И ты так невозмутимо об этом говоришь?
— А ты почему-то ужасно испугалась. — Он подарил ей спокойную улыбку. — Лежи спокойно.
— Думаешь, они решат, что нас нет, и уйдут?
— Будем надеяться.
— Тара? — крикнула Джейн. — Тара? Ты дома?
— Я тут, Джейн. — Тара выскользнула из кровати и накинула халат. Потом поглядела на Клинта. — Что-то случилось!
Клинт выглядел озабоченным. Он тоже слышал ужас в голосе Джейн.
— Я сейчас выйду.
Не дожидаясь его, Тара поспешила к подруге. Перепуганная Джейн сидела за обеденным столом, на котором еще стояли остатки вчерашнего ужина.
Тара подбежала к ней и взяла за плечи.
— Что случилось? С тобой все хорошо?
— Нет, — начала та, но запнулась. — Смотри… — Джейн подала Таре листок кремовой бумаги.
Тара застыла от ужаса. Еще одно письмо.
Но на этот раз оно все-таки попало в руки Джейн.
— Лежало под дверью, когда мы приехали, — сказал подошедший Дэвид. — Адресовано Джейн, поэтому мы… — Он осекся, в замешательстве глядя мимо Тары.
Она оглянулась и увидела Клинта, уже одетого, стоявшего в дверях спальни.
Дэвид прислонился к косяку и сунул руки в карманы.
— Прости, что помешали, приятель, но…
Клинт отмахнулся.
— Не бери в голову. Так, говоришь, оно лежало на пороге, не в почтовом ящике?
Дэвид кивнул.
— Ни штемпеля, ни обратного адреса, ничего.
— Только мое имя на конверте, — еле слышно добавила Джейн.
— Как же этот ублюдок пробрался мимо моих людей? — пробормотал Клинт сквозь зубы.
— Там написано, что Отэм не моя дочь. — Джейн была белее мела. — Как же так?
Тара крепко обняла подругу.
— Все хорошо. С чего ты должна этому верить?
Клинт подошел к Джейн.
— Разрешите, я взгляну?
Та дрожащей рукой подала ему письмо. Тара встала на цыпочки и заглянула через плечо Клинта.
На листе было только четыре строчки, отпечатанные на компьютере:
«Ты украла ребенка.
Ты мошенница и лгунья.
Ты получишь по заслугам.
Не надейся, что кто-то сможет тебя защитить».
Клинт бросил мрачный взгляд на Дэвида.
— Смело, не находишь?
— Ничего мерзавец не боится.
— В этом его ошибка. Типичное поведение психопата. — Клинт посмотрел бумагу на просвет.
Дэвид откашлялся.
