Помня о том, как она прореагировала на его страстное прикосновение, он не решился притянуть Мэтти к себе и поцеловать. Это бы напугало и… взволновало ее.
От одной мысли об этом его губы растянулись в улыбке от уха до уха. И он ничего не мог с этим поделать.
– Здесь и в самом деле жарко, или это только мне? – проговорила Мэтти, подойдя к нему.
– О, я уверен, что это только вам.
Своим тоном Коннор хотел подчеркнуть, что она выглядит знойно и что это никак не связано с температурой воздуха.
Видимо, Мэтти поняла намек, потому что покраснела, отчего стала еще красивей.
Сняв кофточку, она повесила ее на спинку ближайшего стула. Коннор не мог не заметить, насколько соблазнительно красный трикотажный топ облегает ее точеную фигуру.
– Хотите бокал вина? – предложил он. – Или содовой, минеральной, пива?
– Хорошо бы содовой. Сегодня мне нельзя пить вино. Я за рулем.
– А могли бы напиться вволю, – ехидно сказал он, – если бы послушались и приехали в гости со мной, а не самостоятельно.
Она хихикнула, принимая шутку, но не ответила. Коннор направился к столу с напитками, чтобы налить два стакана содовой.
Стоя у стола, он увидел, как еще один его двоюродный брат, Натан, подошел к Мэтти. С Натаном была его невеста, рыжеволосая красавица Гвен, школьная учительница. Все трое поздоровались как старые друзья, с объятиями и поцелуями. Было ясно, что Натан, Гвен и Мэтти не просто знакомые.
Они немного побеседовали, а потом вышли за дверь, ведущую во внутренний дворик. Коннор подождал, пока пузырьки в содовой осядут, и вернулся на прежнее место.
Натан, Гвен и Мэтти явно говорили о чем-то серьезном. Потом Натан сделал нечто весьма странное. Он вытащил бумажник и протянул Мэтти несколько банкнот, которые она убрала в свою сумочку.
Происходило что-то странное. Что-то очень странное.
Наблюдая за ними, Коннор подумал, что Мэтти была для него загадкой, которую не отгадать и за всю жизнь.
Но ради нее стоит и постараться.
Подходя к дверям, он задел бедром стул, и красная кофточка Мэтти соскользнула на пол. Коннор поставил бокалы и нагнулся за кофточкой. Подняв, он машинально поднес ее к лицу и вдохнул аромат свежести. Кровь забурлила в его жилах.
Коннор замер, уставившись на красную трикотажную ткань. Тревожные мысли обуревали его.
За прошедшие несколько недель Мэтти стала вести себя с ним гораздо прохладнее. То, что Коннор не мог понять причину этого, и ввергло его в такое мрачное настроение. Насколько он мог судить, это изменение наступило после той ночи, когда они ужинали вместе в «Тропе мира».
Тогда она приготовила для него великолепный ужин, после был страстный поцелуй на террасе во время восхода солнца – и все, больше он не появлялся в ее отеле.
В тот день, когда Коннор пришел, чтобы сказать ей о том, что воспользовался лекарственной травой, которую дал ему дед, Мэтти предложила прогуляться и увела его от своего отеля, хотя была еще в халате.
Кроме того, она настояла на том, чтобы отложить работы в каретном сарае под тем неубедительным предлогом, что хотела подождать, пока получит разрешение, хотя Коннор сказал ей, что у строителей принято начинать работу сразу после обращения в департамент.
Коннор находил более чем странным то, что Мэтти так хорошо знакома с его семьей. Она дружна с женой Грея, невестой Натана, но ни разу не посчитала нужным упомянуть об этом.
И Мэтти яростно оправдывала его деда, когда Коннор в сердцах заявил, что Джозеф разлучил его с отцом. Она должна очень хорошо знать Джозефа, чтобы так рьяно защищать его, разве нет?
Коннор вспомнил их встречу сегодня, когда он принес ей наброски своих планов. Пока не приехала Мэтти, ему было не по себе от ощущения, что за ним наблюдают. Кто-то находился в отеле. Но не просто обыкновенный постоялец, которого интересовали горы Новой Англии. Этот человек прятался от него или от кого-то еще. Коннор интуитивно чувствовал это.
Он уже пытался спросить Мэтти, что происходит. И не один раз. Но она упорно молчала.
А теперь еще эти деньги, которые Натан дал Мэтти. Коннор был в полном недоумении. Их разговор показался ему очень серьезным, а передача денег – таинственной.
Он потер подбородок, аккуратно сложил кофточку Мэтти и сунул ее за спинку стула, стоящего у стены. Затем взял бокалы с содовой и направился во внутренний дворик.
Следующие тридцать минут Коннор и Мэтти болтали с другими гостями, хохотали над рассказами Натана о проделках его шестилетней дочурки, ахали и охали над подарками, которые Лори просила не делать, но любезно принимала, когда ей их преподносили.
Коннор не мог не заметить, что Мэтти постоянно поглядывала на часы. Когда они оказались вдвоем в одном из уголков гостиной, он, поддразнивая, спросил ее:
– Вас ждут где-то еще?
Не моргнув глазом она ответила:
– Вообще-то да. И я должна извиниться перед хозяевами.
Мэтти поставила пустой бокал на кофейный столик и сделала попытку встать, но Коннор остановил ее, взяв за руку.
– Подождите, Мэтти. – От прикосновения к ней он почувствовал себя так, словно кто-то опустил его в воспламеняющуюся жидкость и чиркнул спичкой. Его обожгло огнем. – Я хочу задать вам вопрос.
Она снова опустилась в кресло в ожидании.
– Я сказал вам, – нерешительно начал Коннор, – что не хотел бы… вступать в какие-либо отношения, пока не найду ответы на некоторые вопросы и не найду причину своих снов. Но мне, похоже, кое-что уже удалось открыть. Я думаю, что…
– Минутку, Коннор, – перебила его Мэтти. Ей явно было не по себе. – Не могу удержаться, помолчав, продолжала она, – чтобы не сказать, что мы не пришли к согласию по так называемым открытиям, которые вы сделали.
Упрямое выражение ее лица сказало ему, что она настроена решительно, но в то же время, похоже, осторожно подбирает слова.
– Если ваш дед и в самом деле такой ужасный человек, каким вы его считаете, – медленно проговорила Мэтти, – почему вы до сих пор находитесь в «Смоки-Вэлли»? Почему бы вам не сказать ему все, что вы о нем думаете, и не вернуться в Бостон, где вы жили все эти годы? – Не дав ему возможности подумать над ответом на ее неожиданные вопросы, она продолжала: – Мне кажется, что на самом деле вы не уверены в этих своих открытиях.
Коннор молча смотрел на нее. Мэтти опустила взгляд на его пальцы, продолжавшие лежать на ее руке, а когда подняла глаза, он увидел в них горькую печаль.
– Мне правда, пора домой, Коннор. – Она встала. – Пойду, попрощаюсь с Лори и Греем, но если вы проводите меня до моей машины, то я скажу вам кое-что еще. И это, как я очень надеюсь, поможет вам немного лучше понять меня.
Вскочив, Коннор прошел следом за ней на кухню, где стояли его брат с женой. Мэтти расцеловалась с ними обоими и извинилась за свой ранний уход.
