— Тебя рассмешила моя маска? — поняла Бет. — Тебе смешно?
Эми прижала руку к лицу и начала издавать разные звуки.
Мэг подошла ближе и села на стул рядом с кроваткой.
— Ты изображаешь зверюшек, солнышко? — спросила она.
Эми потрясла головой и продолжала смеяться.
Тогда Бет и Мэгги тоже рассмеялись, и последний холодок между ними растаял.
— Адам, ты просто задавил меня своими познаниями и опасениями, — сказал Стив Таннер. — В самом деле, сколько можно? Она хорошо перенесла облучение, показатели крови улучшаются с каждым днем. Она ест, все реакции нормальные. Расслабься, иначе она почувствует твою нервозность и отреагирует. Ты ведь знаешь, что маленькие дети очень чувствительны к настроению взрослых.
— Короче говоря, я тебе надоел и ты просишь оставить тебя в покое, — предположил Адам, на что Стив Таннер, его коллега, ничуть не обиделся.
— Короче говоря, да. Поверь, я понимаю твои страхи. Моя жена переносила беременность очень легко, ее не мучила даже тошнота по утрам, но я сходил с ума от беспокойства. Ну, а теперь позволь мне отправиться к пациентам, которым действительно нужна моя помощь. Пожалуйста!
— Иди, иди, — рассмеялся Адам, но как-то натянуто, как будто давно не смеялся и забыл, как это делается.
Стив пошел по коридору, а Адам — к Эми. Когда он вошел в палату дочери, Эми, Мэг и его мать дружно играли. Эта сценка была столь трогательной, что он сглотнул ком в горле, боясь чем-нибудь выдать свои чувства.
Все трое явно наслаждались обществом друг друга, а Мэг и Бет, как понял Адам, радовались вдвойне, найдя общий язык.
Адам воспринял это с удовлетворением, хотя и старался отыскать неискренность в этой семейной сцене. Эта женщина, адвокат, вряд ли любит детей. Она понятия не имеет о том, как с ними разговаривать и вести себя.
Ребенок был для нее игрушкой. Не потому ли она занялась иском с такой легкостью?
Он забыл все слова матери о том, что Эми давно лишена общества людей и это сказывается на ее характере. Девочке пора общаться с людьми. Видимо, по мнению Бет, Мэгги и была «людьми».
Теперь стало очевидно, что Мэг знает, как говорить с Эми, она общалась с ней искренне и с удовольствием, совершенно забыв о присутствии Адама. И как ни странно, он почувствовал чувство облегчения оттого, что Эми и Мэг понравились друг другу.
И опять он одернул себя. Адам! Не забывайся! В один прекрасный день он расслабится и предложит ей сходить с Эми в зоопарк или в парк, а вернувшись, узнает, что дочь исчезла! Если что-то подобное случится еще раз… Он этого не перенесет, он не знает, что сделает… с собой, с ней…
Адам подошел к кроватке, улыбнулся девочке и, понимая, что поступает неправильно, тем не менее прервал развлечение.
— Поиграли — и хватит, малышка! Пора кушать и отдыхать. У нее же режим, мама! — Затем повернулся к девушке: — Я отвезу тебя домой, Мэг, ты тоже устала.
Он заставил себя не замечать разочарование, появившееся на лице Мэг. Да, она хорошо вела себя с девочкой, но этого мало, чтобы завоевать его доверие!
— Я сделаю это, — объявила Пэтти, разглядывая себя в зеркале. Сегодня они с отцом Мэг впервые идут к Эми. — Если это единственный способ защитить ребенка от опасности!
— Пэтти, это противозаконно!
— Есть куда более важные законы, чем те, с которыми ты имеешь дело, Мэг, прости! Когда я читаю в газетах о том, как мать забирает своего ребенка и меняет ему и себе имена… Если это делается для того, чтобы защитить малыша, тогда мое сердце на стороне матери. — И она заплакала.
Берт Джонс обнял ее, утешая:
— Пэтти, не принимай все так близко к сердцу. Ты не ешь и почти не спишь.
— Я уверена, Адам не может причинить зло Эми, — вставила Мэг. — Я же рассказывала вам, сколько он сделал для девочки.
И тут Пэтти не выдержала и набросилась на нее с резкими упреками:
— Может быть, есть что-то, что ты нам не сказала? Ты пытаешься убедить нас отказаться от иска, собственно, уже почти убедила и меня и папу, и вдруг мы узнаем, что ты чего то опасаешься, что-то скрываешь.
— Это не касается его отношения к Эми.
— Тогда что?
— Он…
Мэг не знала, с чего начать, потом собралась с мыслями, представила его, улыбающегося и разъяренного, со сжатыми кулаками и веселого, смеющегося; она вспомнила, как в его глазах светились любовь и нежность к дочери и как в них загоралась страсть, стоило им прикоснуться друг к другу.
— Адам очень много пережил, точнее, им с Эми пришлось многое пережить, — начала она. — Я рассказывала об этом. Это и ее преждевременное появление на свет, и обращение с ней Шерри — сначала она сбежала с ней, а потом подбросила. Но самое главное — страшная болезнь. Его мама говорила: он так остро все переживал, что теперь боится даже дуновения ветерка в сторону Эми. Сейчас главное — окончательное выздоровление девочки, и он готов свернуть горы ради этого. Вообще, когда жизнь поступает с нами жестоко, даже сильные люди теряются. У Адама четкие понятия о добре и зле, справедливости и законе. Он тоже борец.
— Очевидно, ты много узнала о нем за довольно короткое время, судя по твоим рассказам, — прокомментировала Пэтти. — Ты говоришь очень убедительно.
— Мне кажется, нам стоит узнать о нем как можно больше ради Эми, и ради нас тоже.
— Так что же ты не сказала нам?
— Адам разучился доверять людям за последние два года, и теперь мы все, в том числе и он сам, страдаем от этого. Ему потребуется много времени, чтобы поверить в наши искренние чувства к малышке. Вот и сейчас он предупредил, что вы сможете увидеть Эми только в присутствии его родителей.
— Что? — воскликнул Берт.
— Я устала от него, — честно призналась Мэг. — Злюсь и жалею его, потому что поняла причину его страхов. Он не верит, что мы порядочные люди и не способны обмануть ничье доверие, особенно в таком серьезном деле, как общение с ребенком.
— Пора идти, — объявил отец Мэг с его обычной спокойной уверенностью. — Если мы хотим, чтобы Адам Кэллахан доверял нам, не стоит опаздывать на встречу с внучкой.
Его реплика привела Пэтти в такую панику, что всем пришлось успокаивать ее. Они прибыли в больницу вовремя, надеясь, что все будет хорошо.
Первое свидание с внучкой прошло замечательно. Эми выглядела хорошо, результаты обследований были прекрасными. Адам встретил их и привел в палату. Поначалу все чувствовали себя скованно и боялись сделать неверный шаг, но постепенно успокоились и занялись Эми.
Пэтти при виде девочки заплакала, но Эмми этого не заметила — маска скрыла слезы. С Адамом она держалась очень осторожно и вежливо, поблагодарила его за свидание, которое для всех имеет колоссальное значение, ведь Эми дочь Шерри, а Шерри, какая бы она ни была, дочь Берта.
