— А что же будет с острым на язык красавцем? — спросила Тина.
— Ему я подам отчет, свидетельствующий, что он наихудший менеджер в мире, — ухмыльнулась Пола. — И больше мы с ним не увидимся! — Она двинулась к лестнице, оставив Тину стоять с разинутым ртом.
Черное платье показалось Поле чересчур коротким. На китайском шелке был изображен переливающийся всеми цветами радуги питон. Немного подумав, она остановила выбор на втором варианте — из-за длины.
Позже Пола позвонила консьержу и попросила вызвать для нее такси. Спустя полчаса, накинув поверх платья коротенькую норковую шубку и захватив сумочку, она спустилась в вестибюль. Там ее ждало неутешительное известие.
— Все такси заняты, дождь. Подождите немножко, может, я все-таки поймаю для вас машину.
— Да, чувствую, тот еще будет нынче вечерок! — состроила Пола гримасу. — Не трудитесь, я сама что-нибудь придумаю.
Придерживая у горла ворот, она побежала по тротуару, кляня про себя Амелию, театры и всю светскую жизнь в целом. Впереди нее притормозил у тротуара длинный черный автомобиль, но она миновала его, едва удостоив взглядом. Однако далеко уйти ей не удалось.
— Спешите куда-то? — прозвучал за ее спиной бархатный голос.
Только этого не хватает! — подумала Пола, резко останавливаясь.
— Если вы за отчетом, то придется подождать.
Бродо ответил не сразу. Некоторое время он изучал мокнущую под дождем Полу через опущенное окошко лимузина, оставаясь в пассажирском салоне позади шофера. На его лице застыло такое выражение, будто ему подвластны все люди мира. Включая Полу Канингем.
К сожалению, воспитание не позволяло ей просто взять и уйти, хотя она очень этого хотела.
Наконец дверца лимузина отворилась.
— Похоже, вас нужно подбросить.
— Нет, благодарю. Я направляюсь в театр. Здесь неподалеку автобусная остановка.
— Пока вы до нее доберетесь, промокнете насквозь, — заметил Роже. — Садитесь, вам говорят!
Пола сдалась. Она скользнула на светлое кожаное сиденье и захлопнула за собой дверцу. В тот же миг Бродо закрыл непроницаемой панелью стекло, отделяющее салон от водителя.
Рот Полы сам собой открылся и захлопнулся, как у вытащенной из воды рыбы. Она уставилась на Роже, почему-то почувствовав себя обнаженной и беззащитной, не будучи в состоянии даже пошевелиться.
Он дотронулся кончиками пальцев до ее щеки. Прикосновение было столь мимолетно, что в следующую секунду Пола уже спрашивала себя, не почудилось ли ей. Тем не менее ее пронзил чувственный импульс. Она внутренне содрогнулась и быстро спросила, спеша замаскировать смятение:
— Вы приехали сюда прямо из аэропорта? — Ее голос звучал неестественно высоко.
— Да.
Проницательные зеленые глаза Роже находились в опасной близости от ее собственных.
— И по пути домой решили проверить, как продвигаются у меня дела? — Пола намеревалась сделать вопрос ироничным, и, похоже, ей это удалось.
— Можно и так сказать. В какой театр вас отвезти?
Пола назвала. Бродо многозначительно поднял бровь, но ничего не сказал. Затем он дал инструкции шоферу, воспользовавшись микрофоном внутренней связи.
— Вам нравится посещать театр в одиночестве?
Пола покачала головой.
— Я встречусь там с одним человеком.
— Кажется, мне известно его имя, — задумчиво произнес Роже. — Но, помнится, вы утверждали, что не ходите на свидания?
— Я… э-э…
— По-видимому, Саймон Блейк — счастливое исключение из общего правила.
Пола вздрогнула.
— Откуда вы знаете?
Бродо проигнорировал вопрос.
— Итак, вы все-таки встречаетесь с мужчинами, но только не со мной. — Он неожиданно переместился на сиденье, придвинувшись поближе к Поле. Она слегка отшатнулась, спрашивая себя, неужели в таком просторном салоне больше негде сидеть. — Скажите, что есть у Саймона такого, чего нет у меня? — С этими словами Бродо крепко обнял ее.
На сей раз поцелуй ничем не напоминал тот, прежний. Он получился напористым и не походил на запланированный заранее. У Полы сложилось впечатление, что Роже вообще не собирался ее целовать и собственные действия стали для него неприятной неожиданностью. Его дыхание было прерывистым, а прикосновения почти грубыми.
Однако в эту минуту Пола была не в состоянии трезво оценивать ситуацию. Ее мозг словно объяло пламенем, мысли оказались вытесненными чувствами. Но она скорее умерла бы, чем призналась в этом. Тем более что они с Бродо подошли к очень опасной черте.
Наконец Поле удалось издать слабый протестующий звук…
Бродо отпустил ее так же внезапно, как и обнял. На его щеке дергался мускул.
— Простите, — хрипло произнес он. — Отнесите это на счет усталости и резкой смены часовых поясов.
Пола прижала пальцы ко рту, все еще ощущая прикосновение и вкус мужских губ. Она сидела совершенно неподвижно.
— Не смотрите на меня так! — вновь резко заговорил Роже. — Вы воспротивились, и я сразу остановился. Не в моих правилах принуждать женщин к близости.
Щеки Полы заалели.
— Ни о какой близости я даже не помышляла…
— Вот как? Значит, вы хорошая актриса!
Бродо не злился, он был в ярости. Пола догадывалась, что его гнев направлен не только на нее, но и на него самого.
— Не понимаю, что с вами происходит… — пробормотала она с дрожью в голосе.
— В таком случае вам следует почитать литературу о половых гормонах, — блеснул глазами Роже.
Пола беспомощно взглянула на него.
— Вы снова за свое! Давно пора понять: я не сильна в любовной алхимии. — Она попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь болезненно поморщилась.
Он взял ее лицо в ладони, пристально посмотрел в глаза.
— Возможно, нам обоим следует кое-чему поучиться.
— Ладно вам… — вздохнула Пола, опуская ресницы. — Все и так ясно. Гормоны… Они выбивают из колеи и вас, и меня. Идеальное оправдание для любого безумства.
— Не оправдание, а повод, — мягко поправил ее Роже. — Причем очень мощный. — Словно не в силах сдержаться, он погладил ее губы большим пальцем.
Пола затрепетала от нового, небывало сильного прилива желания, но спустя мгновение ей удалось направить эмоции в русло гнева.
— Гормоны! Чушь собачья… Что вам не мешало бы усвоить, так это правила приличного поведения!
Роже опустил руки.
В этот момент лимузин остановился у одного из залитых огнями зданий Бродвея. Здесь было светло как днем.
— Рационально мыслящие люди не позволяют себе подобных вещей, — заявила Пола дрогнувшим голосом.
Роже промолчал. В его глазах застыло странное, не поддающееся определению выражение. Глядя на притихшего, словно пораженного какой-то мыслью спутника, Пола почувствовала, что вот-вот расплачется. Это стало для нее своего рода откровением. Нечто подобное происходило с ней в юности, в период полового созревания, когда в организме бушевали столь любимые Роже гормоны.
