Но этого человека встретил сам Эйб Робинсон. И он уже никак не мог убить самого себя. Потому что каким-то необъяснимым внутренним чувством Эйб Робинсон понимал, что для съемок им нужен только этот человек и никто другой.
Рядом с Эйбом Робинсоном стоял неподвижный Джефф Дармер. И он тоже это ясно понимал.
Человек в машине обратил внимание на Эйба Робинсона и Джеффа Дармера и стал недоверчиво на них поглядывать. Эйб Робинсон и Джефф Дармер поняли, что стоять истуканами посреди улицы дальше будет нелогично, надо как-то действовать.
И поэтому Эйб Робинсон и Джефф Дармер взяли себя в руки и, насвистывая что-то легкое и независимое, оглядывая людей и деревья вокруг, стали непринужденно приближаться к большой грузовой машине. Человек в машине недоуменно за ними наблюдал.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер подошли вплотную к машине. Человек перестал есть бутерброд.
— Добрый день, — вежливо сказали Эйб Робинсон и Джефф Дармер.
— Ну? — недоверчиво сказал им человек.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер посмотрели друг на друга и горько вздохнули. Затем они снова обратились к человеку в машине.
— Вы, конечно, извините нас за то, что мы вас потревожили, — сказали Эйб Робинсон и Джефф Дармер, — но все дело в том, что мы — с киностудии.
Человек помолчал.
— Ну? — сказал он.
Скорее всего, это означало, мол, ну и что?
— Вы не хотите сниматься в кино? — грустно спросил Эйб Робинсон человека в машине.
— Я что, похож на идиота? — ответил тот.
— Нет, — сказал Эйб Робинсон, — именно поэтому я и спрашиваю вас об этом.
Человек в машине крепко задумался, на что бы он мог тут обидеться?
Но ни на что обидеться он так и не успел, потому что из ближайшего дома вышли, видимо, два его приятеля. Они с трудом несли огромное зеркало, которое оттягивало им руки едва ли не до земли.
Приятели подошли к машине и стали грузить на нее огромное зеркало. Видимо, зеркало составляло единое целое с большой тумбой, которая уже стояла в машине. Человек на тумбе тем временем принялся доедать бутерброд, ни о какой помощи приятелям не шло и речи.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер стояли тут же, сбоку припеку, и невесело наблюдали за происходящим. Когда зеркало наконец-то было погружено, человек, сладко доевший бутерброд, выпрыгнул из кузова машины, залез в водительскую кабину и завел мотор.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер раскрыли рты. Они думали, что из дома будет выноситься еще много мебели и они успеют всласть о многом поговорить.
— Эй! Эй! — заорали Эйб Робинсон и Джефф Дармер.
Но никто не обратил на них никакого внимания.
Эйб Робинсон собрался бежать за машиной. Джефф Дармер спокойно остановил его и показал на большую рекламную надпись на машине. Там было название и подробные координаты фирмы по перевозке мебели в пределах города.
— Ух, — облегченно сказал Эйб Робинсон.
Джефф Дармер гордо улыбнулся.
Через полчаса запыхавшиеся Эйб Робинсон и Джефф Дармер уже стояли перед директором этой фирмы. Тяжело дыша, они продемонстрировали толстому директору визитные карточки.
Директор фирмы по перевозке мебели, как и все нормальные люди, тоже любил кино и слышал о Эйбе Робинсоне и Джеффе Дармере. Он кивнул их визитным карточкам и указал на кресла напротив себя.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер не стали садиться в кресла, не для того они протрусили сюда полгорода.
— Нас интересует крупный блондин, водитель одной из ваших грузовых машин, — сказал Эйб Робинсон.
— Алекс Мартин? — удивился директор, — ну и что он такого наконец-то натворил?
Эйб Робинсон и Джефф Дармер переглянулись.
— Ничего он еще не натворил, — сказал Эйб Робинсон.
— Вот и хорошо, — порадовался директор за своего Алекса Мартина.
— Он часто что-то творит? — осторожно спросил Джефф Дармер.
— На моей памяти, за последние десять лет — ни разу, — сказал директор, закуривая сигарету.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер опять подозрительно посмотрели друг на друга.
— Да, да, — сказал директор, — ни одного опоздания на работу, ни одного проезда на красный свет, задержки рейса, создания аварийной ситуации, ничего.
— Да ну? — недоверчиво сказали Эйб Робинсон и Джефф Дармер.
— Вот такой экземпляр, — развел руками толстый директор.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер решили сесть в предложенные кресла.
— А вам-то он зачем? — поинтересовался тем временем толстый директор.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер горько вздохнули.
— Скажите, — осторожно спросил Джефф Дармер, — этот ваш Алекс Мартин случайно не Телец первой декады?
Толстый директор утвердительно кивнул.
— Да, — сказал директор, — у него день рождения в конце апреля.
— Ну а обо всем остальном можно и не спрашивать, — сказал Джефф Дармер Эйбу Робинсону.
— Вы его родственники? — догадался толстый директор.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер дружно замахали руками перед собой.
— Нет, нет, что вы, что вы, — сказали они директору в два голоса.
— Просто он очень подходит для нашего фильма, — тяжело вздохнул Эйб Робинсон.
Директор фирмы по перевозке мебели очень удивился.
— Да ну? — сказал теперь он.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер развели руками, мол, так получилось и никто в этом не виноват.
— И чем же он подходит для вашего фильма? — спросил директор.
— Да буквально всем, — поделились Эйб Робинсон и Джефф Дармер, — и датой рождения, и цветом волос, ростом, лицом, телосложением и, надеемся, что своим неповторимым внутренним миром он тоже полностью нам подойдет.
Директор фирмы по перевозке мебели уважительно кивал, слушая весь этот бред.
У этих киношников вечно крыша не на месте, компетентно думал толстый директор, а потому им лучше кивать, улыбаться и делать вид, что понимаешь их, как никто другой.
— А с самим Алексом Мартином вы уже разговаривали? — поинтересовался директор.
— Мы не успели, — сказал Джефф Дармер, — он очень быстро от нас уехал.
Толстый директор гордо улыбнулся: его служащий, водитель грузовой машины Алекс Мартин, никогда не разговаривал с посторонними людьми в рабочее время.
— Он не захочет сниматься в вашем фильме, — сказал толстый директор.
Эйб Робинсон и Джефф Дармер раскрыли рты.
— Это почему? — оскорбленно спросили Эйб Робинсон и Джефф Дармер.
— Это я так думаю, что он не захочет сниматься в вашем фильме, — пояснил директор.
— Вы немного изучили его за последние десять лет? — догадался Джефф Дармер.
— За последние десять лет я изучил его достаточно хорошо, — сказал толстый директор.
