Кэйл чуть не выронил грязные тарелки из рук, когда до него дошел смысл ее слов. Он машинально прижал тарелки к груди и выругался, увидев, что испачкал свою футболку.
— Милая девушка, не надо меня обманывать.
Предупреждение было произнесено таким проникновенным голосом, что Мадж мгновенно забыла о своем решении быть осмотрительной и осторожной.
Она рассмеялась, нисколько не сомневаясь, что. играет с огнем, но пламя желания разгоралось все сильнее и сильнее и вот уже охватило всю ее целиком, отрезав путь к отступлению.
— Не боитесь играть в эту игру?
Хитрая улыбка, осветившая его красивое лицо, должна была бы отпугнуть Мадж, но вместо того, чтобы спасаться бегством, она не спеша направилась к нему.
— Если уж я начинаю играть, то играю до победы, — негромко проговорила она, смело глядя ему в голубые глаза.
Он рассмеялся, и от его смеха у нее потеплело на душе. Поставив тарелки на стол, он повернулся и снял с себя грязную футболку, обнажив свой загорелый мускулистый торс.
Ей так захотелось его ласкать и целовать, что она с трудом удержалась. Пока она размышляла над уместностью своего порыва, он отбросил футболку и подошел к ней. Схватив ее за талию, Кэйл повернул ее лицом к себе и, навалившись на нее всем своим весом, прижал к холодильнику.
— Я начинаю первым, — прошептал он ей на ухо, и не собираюсь проигрывать.
Он стал покрывать ее лицо поцелуями, и она, не в силах противиться ему, задрожала в его объятиях.
— Интересно, кто теперь из нас обманывает другого? — выбрав удобный момент, прошептала она. Вы не даете мне подумать!
— Я не хочу, чтобы вы думали, я хочу, чтобы вы чувствовали, — тихим проникновенным голосом сказал он.
Он прижался губами к ее губам, и ей стало трудно дышать. Это было не легкое и нежное прикосновение, как прежде, а до боли крепкий и пылкий поцелуй.
Но поцелуй завершился быстрее, чем она ожидала. Кэйл слегка откинул голову назад, чтобы лучше видеть ее лицо.
О чем она только думает! Кэйл Перри слишком горяч и красив, чтобы устоять перед его обаянием и потерять голову. Не хватало, чтобы она очертя голову бросилась ему на шею и забыла обо всем на свете!
Она ловко выскользнула из его объятий.
— Кэйл, вы легко решаете кроссворды? — спросила она, надеясь закончить игру в свою пользу. Не важно, что у него комплекс самопожертвования и врожденная утонченность, она ни секунды не сомневалась, что ей легче жить с разбитым сердцем, чем признаться, что ведет себя совершенно безрассудно.
— А что? — осторожно спросил он через плечо, упираясь обеими руками в холодильник, словно нуждаясь в поддержке.
Она постаралась придать своему лицу заносчивое выражение, чтобы он ни на минуту не сомневался, что она к нему абсолютно равнодушна.
— Слово из трех букв на «л» для чересчур горячих?
Он на минуту задумался, потом покачал головой.
— Лед, — проговорила она снисходительным тоном, повернулась и ушла.
Кэйл глухо застонал, и этот протяжный стон стал для нее музыкой победы в ее игре с огнем.
Кэйл пустил холодную воду на полную мощность. Но ледяной душ был не в силах снять охватившее его возбуждение. Хуже того, вызывающий по своей наглости удар, который нанесла ему на прощание Мадж, застрял в его мозгу, как заноза, отказываясь исчезнуть под напором ледяных струй.
Когда Мадж ушла, он один убрал кухню за десять минут и помчался прямо под душ, надеясь освободить от эротических мыслей свой мозг и остудить разогретое страстью тело.
Куда там! Все напрасно.
Блестевшие от возбуждения глаза Мадж так и стояли перед его мысленным взором, и, казалось, не было такой силы, которая заставила бы стереть их из его памяти. Ее голос, в котором явно слышались игривые нотки, все еще звучал у него в ушах.
Здорово же тебя окрутили, парень! — пронеслось у него в голове.
Кэйл ругнулся и вынужден был, хотя и неохотно, с этим согласиться, подставив голову прямо под струи душа. Не раз бывало, когда он ненавидел себя за свою кристальную честность. Сегодняшний день не был исключением.
Это из-за Мадж все его тело изнывало от страстного желания. Он целовал ее, наслаждаясь вкусом ее сладких, как мед, губ, и жаждал целовать ее снова и снова. Он готов был нарушить незыблемое в работе спасателей правило: давить эмоции в самом зародыше!
Ему не терпелось заманить ее к себе в постель. От одного воспоминания о ее хриплых, гортанных вздохах он вывернул кран холодной воды до отказа.
Я как пороховая бочка, подумал он, выключил воду и вышел из душевой кабины. Того гляди, взорвусь — мало того, что Мадж держит горящую спичку, она еще высекает опасные искры!
Кэйл вытерся, быстро оделся и направился вниз, к Мадж и братьям, в комнату, которая, когда он ее окончательно отделает, станет его «логовом».
Поскольку она была самой большой комнатой в доме, то и работы было непочатый край. Он сбил со стен старую штукатурку, перестелил полы и придал комнате современный вид, обшив стены панелями и сделав из обычного потолка потолок из двух уровней.
В комнате никого не было, хотя раздвижные стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик, были открыты. Выйдя во двор, вымощенный плиткой, он пошел на звук оживленного разговора между Мадж и его братьями.
Естественно, он направился прямо к ней, будто его притягивал электромагнит повышенной мощности.
Она сидела на скамье за столом для пикников, положив правую руку на столешницу. Густые каштановые волосы Мадж отливали медью в ярких лучах утреннего солнца. Кэйл едва сдержался, чтобы не запустить пальцы в копну ее волос и не взъерошить их.
Она смерила его насмешливым взглядом; Если бы они были одни…
Бен и Дрю кое-как расставили белые пластмассовые стулья, видимо торопясь поскорее уйти. Это было бы как нельзя кстати, подумал Кэйл, подходя к братьям, не в силах держаться от Мадж на почтительном расстоянии, что было бы более разумным.
Не успел Кэйл сесть рядом с Мадж, как сейчас же появилась Перл и положила свою большую голову ему на колени, требуя, чтобы на нее обратили внимание. Кэйлу пришлось почесать у нее за ухом.
— Какие у вас планы на сегодня? — спросил он у Бена, разумеется без всякой задней мысли.
— Я пойду на ночное дежурство, — ответил Бен. В Тринити-стэйшн сократили выходные, так что мне придется дежурить тридцать шесть часов.
Дрю бросил на Кэйла выразительный взгляд.
— Бен, ты что, не понимаешь, что он хочет от нас избавиться?
Неужели его вопрос они приняли за довольно прозрачный намек? Похоже, так оно и было, если учесть лукавую ухмылку на лице младшего брата.
