не нужно, ведь она уже победила, и Марк признавал это, пряча свою взлохмоченную, виноватую голову в изгибе её шеи. Даша гладила его по спутанным волосам, пытаясь сказать, что простила его за всё. Совсем как Марк делал это всегда, когда девушка переживала из-за пустяков. Девушка ходила по квартире туда-сюда, накручивая себя, а Марк просто брал её в охапку, прижимал к себе, начинал гладить по волосам и просил перестать изводить себя. Он всегда был для неё безопасным пристанищем.
Они были просто людьми. Обычными людьми, которые любили друг друга. Марк не хотел причинять Даше боль, не хотел, чтобы она теряла себя рядом с ним; он любил её, любил её до боли. И Даша любила его. Любила его самоотверженно и всепоглощающе. Так сильно, что забывала о себе. Так было, и они уже ничего не могли с этим поделать.
— Ну раз мы во всём разобрались, теперь ты отпустишь меня? — шутливо спросил Марк, поднимая голову.
Даша улыбнулась. И улыбка эта хоть и была улыбкой облегчения, но в ней чувствовалась безграничная печаль.
— Надеюсь, — прошептала девушка.
Даша прижалась лбом ко лбу мужчины.
— Люблю тебя. Ты даже не представляешь, как сильно.
— Даш, у тебя биполярка, что ли?
— Зай, если ты еще не понял, она у тебя.
Марк хохотнул, а Даша сильнее прижалась к нему. Марк прикрыл глаза, но спокойствие было недолгим — через несколько минут он услышал, что девушка начала всхлипывать. Марк открыл глаза, опустил голову и увидел, как по лицу девушки бегут слёзы.
— Ты опять эту сопливую фигню разводишь? Ты же решила стать сильной и независимой.
— Отстань, — пробурчала девушка, — я просто хочу поплакать у тебя на плече.
— Ты уверена, что сильные и независимые так делают? — лукаво спросил Марк, улыбаясь уголками губ.
— Я просто люблю тебя.
Марк устало вздохнул.
— Я тоже, Даш. Я тоже люблю тебя. Очень сильно, сама знаешь.
Марк поцеловал девушку в лоб и опять прижал к себе. Даша неуклюже обхватила его руками и уткнулась носом ему в ложбинку между ключицами. Им было мало друг друга, мало прикосновений, мало поцелуев. Катастрофически мало. Так мало, что хотелось кричать. Но они молчали, в очередной раз сплетаясь телами.
— Как я буду без тебя? Скажи? Я ведь не смогу.
— Ты можешь стать кем угодно, Даш. И ты прекрасно справишься и без меня. — Его голос прозвучал так спокойно, словно они были обычной парой, проводившей вечер в кофейне, и сейчас уже пойдут домой, где заснут в обнимку. Так, словно все эти жадные объятия не были слишком болезненным прощанием. — Если ты захочешь, ты станешь самой счастливой.
Даша улыбнулась, закрыла глаза и замерла, жалея о том, что она не может остановить время, чтобы навсегда остаться в этом моменте. Чтобы навсегда запомнить это сладкое тепло, которое она испытывала рядом с Марком. А ещё чтобы быть всегда рядом с ним такой — сильной и смелой, решительной и гордой; не бояться потерять себя, а стоять твёрдо на ногах.
Из транса её вывел голос Марка:
— Нам пора. Пойдём, я провожу тебя до дома.
Девушка смиренно кивнула, вложила свою ладонь в протянутую ладонь Марка, и они направились к выходу.
На улице был уже поздний вечер. Было так же спокойно и безлюдно, как и тогда, когда Даша и Марк впервые встретились и он провожал её до дома. Вот только тогда оба чувствовали трепетный, упоительный восторг, а сейчас — внутри у обоих загнанным зверем скреблась тоска. Они медленно пошли по улице.
— Куда ты отправишься? — спросила Даша.
— Сначала ты должна отпустить меня.
— Я отпущу, — твёрдо произнесла она, а потом, как и в прошлый раз, добавила: — Обещаю.
Марк ответил не сразу:
— Я не знаю.
Он и правда не знал. Он мог соврать, чтобы успокоить Дашу, но не стал. Не хотел очернять ложью их последние минуты вместе
Даша начала дрожать. Эта неопределённость, которая прозвучала в голосе Марка, её добила.
— Как? — непонимающе выдохнула девушка.
— Я не знаю, Даш, — неохотно ответил мужчина.
Даша ничего не ответила. Она просто сильнее сжала руку Марка, пытаясь выровнять дыхание.
Вдох. Выдох. Это ведь так просто. Но Даша чувствовала, будто её лёгкие разорвутся, если она продолжит дышать. Там, в кофейне, можно было притвориться, что у них ещё много времени, но сейчас, под равнодушным светом далёких звёзд, остро ощущалась неизбежность прощания. В кофейне время словно остановилось, а сейчас оно неумолимо наступало на пятки. Даша вдыхала морозный воздух и просто пыталась дышать, сильно сжимая руку Марка в своей. Воцарившееся молчание не давило, сейчас оно было необходимостью.
Когда они почти дошли до подъезда, Даша споткнулась и чуть не упала, но Марк успел удержать её, а потом подхватил на руки. Даша обняла мужчину за шею. Она чувствовала себя полностью обессиленной.
Он бережно поставил её на ноги только тогда, когда они зашли в прихожую её квартиры. Их взгляды встретились. Оба понимали, что пора прощаться. Марк обнял девушку за талию, нежно притянул к себе и накрыл её губы своими. Даша обхватила руками шею Марка, отвечая на поцелуй. Даша могла бы снова начать кричать, плакать и умолять о том, чтобы Марк не уходил, но у неё просто не было на это сил. Её разум был уже слишком измучен, чтобы сопротивляться, поэтому девушка ощущала какое-то спокойное смирение. Она ничего не ждала, ни о чём не думала и ничего не хотела. Просто целовала Марка, стараясь отдать ему всю любовь, которая всё ещё держала её на ногах. Пусть заберёт её с собой, куда бы ни отправился. Пусть её бесконечная любовь согреет его и сбережёт от всякого зла. Пусть эта любовь освещает ему путь в темноте — её света должно хватить.
Оторвавшись от его губ, Даша начала ощупывать его лицо: лоб, нос, глаза, щёки, подбородок. Она хотела запомнить всё.
— Марк, — прошептала она, словно пробуя на вкус каждую букву. Это имя было для неё всем.
Марк стоял не двигаясь, он не знал, что ему делать. Его тело как будто онемело. В живот словно одновременно вонзилось несколько ножей. Собравшись с мыслями, он обхватил руками голову Даши и приник губами к её лбу, а потом прошептал:
— Пора прощаться.
Даша кивнула.
— Прошу, помни обо мне только хорошее, ладно?
Даша опять кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Вспоминай, как мы обсуждали книги и постоянно спорили из-за героев. Вспоминай наши поездки по ночному городу, когда нас переполнял такой восторг, что хотелось кричать. Вспоминай, как мы шутили и целовались,
