Доринда догадалась, что чувствует сестра, и крепко ее обняла.
— Прости, что не приехала раньше, чтобы помочь тебе с похоронами. Но я уже говорила, что мне приходится летать по всему миру, и стоило только принять решение написать тебе, как что-нибудь непременно отвлекало. То надо бежать на примерку, то фотографу не нравится освещение, и он хочет сделать еще снимки… А когда я добилась успеха, все вокруг просто закрутилось — постоянные встречи, вечеринки, все время надо куда-то спешить. Жизнь стала похожа на карусель, а я ощущала себя в ней марионеткой, которую дергают за ниточку.
Кэролайн удивленно взглянула на нее:
— Должно быть, это прекрасно, когда весь мир лежит у твоих ног. Путешествия, приключения, романтика! Но скажи, Доринда, ты встретила какого-нибудь красивого молодого человека? Влюбилась в кого-нибудь? — И поразилась, заметив, как изменилось и осунулось лицо Доринды, стоило ей лишь задать этот вопрос. Кэролайн вскрикнула и обняла сестру за плечи, но Доринда высвободилась и шагнула в тень, подальше от яркого света лампы.
— Я очень устала, Кэролайн. Не возражаешь, если я пойду к себе? — Не дожидаясь ответа, она развернулась и почти побежала по лестнице в свою старую спальню.
Кэролайн пошла за ней, но Доринда захлопнула дверь и повернула в замке ключ. Кэролайн отошла, обиженная и недоумевающая, не зная, стоит ли настаивать, чтобы Доринда открыла дверь и рассказала, что случилось. Наконец решила этого не делать и медленно пошла к себе. Всю ночь ей снилось искаженное страданием и ужасом лицо сестры, и она испытывала угрызения совести от того, что всему виной стал ее бездумный вопрос.
На следующее утро Кэролайн разбудили звон посуды и свист закипающего чайника. Должно быть, под утро ей все же удалось забыться тревожным сном. Простыни были сбиты, и Кэролайн чувствовала себя невыспавшейся. Несколько минут она лежала, собираясь с духом, потом вспомнила, что случилось накануне. Доринда приехала домой! Кэролайн выбралась из постели и пошла принять душ. Затем торопливо оделась в зеленую твидовую юбку и бледно-желтый свитер, провела расческой по волосам и побежала вниз.
Доринда отвернулась от плиты, на которой жарила бекон, и одарила сестру лучезарной улыбкой:
— Доброе утро, Кэролайн. Завтрак почти готов. Налей пока кофе.
Такое впечатление, что не осталось и следа от вчерашней бледной, рассеянной девушки. Доринда беззаботно болтала, сновала по кухне, и Кэролайн уже была готова забыть случившееся накануне, как вдруг встретилась с глазами. Доринда умело наложила макияж, но ничто не могло замаскировать ее припухшие веки и страдающий взгляд прелестных зеленых глаз.
— Все в порядке, Доринда? Почему ты вчера заперлась в спальне? Я не смогла постелить тебе. Как ты спала? Я тебя расстроила? Честное слово, я не собиралась лезть в твои дела!
— Не так много вопросов, Кэролайн! Я отказываюсь на них отвечать, пока не поем. — Доринда улыбнулась, но выражение ее глаз не изменилось. — Садись и ешь. Мистер Уилкинс придет через полчаса, и он не должен подумать, что мы лежебоки. Ты же знаешь, как он любит рано вставать, и наверняка не изменился за те три года, что меня не было.
Кэролайн промолчала, и тогда, взяв ее за руку, Доринда пообещала:
— Пожалуйста, дай мне несколько часов. Обещаю, я тебе все расскажу.
Кэролайн крепко обняла сестру:
— Мне так стыдно. У меня нет никакого права расспрашивать тебя, и я постараюсь не лезть в твои дела. Но помни: если тебе нужна помощь, только скажи.
— Спасибо. Конечно, я могу поймать тебя на слове, но пока давай забудем обо всех проблемах.
Сестры весело и беззаботно позавтракали. Потом Доринда убрала со стола и вымыла посуду, а Кэролайн протерла пыль и подмела полы в ожидании прихода мистера Уилкинса. Он прибыл ровно в десять.
Если мистер Уилкинс и удивился присутствию Доринды, то не показал виду. Он приветствовал ее с сухой улыбкой, быстро оглядев через стекла старинных очков. Затем неторопливо вытащил из портфеля документ и, расположившись в старом уютном кресле, принялся зачитывать завещание отца.
Оно было коротким и емким. Все, чем владел Чарльз Линдсей, доставалось Кэролайн — дом с его содержимым, несколько сотен акций в не очень прибыльной компании и его личные вещи. О Доринде не было даже упомянуто, и Кэролайн, взглянув на ее бледное, напряженное лицо, впервые рассердилась на отца.
— Но папа не мог забыть о Доринде, — сказала она. — Моя сестра так же, как и я, имеет право на наследство. — Взволнованные красивые глаза Кэролайн обратились к мистеру Уилкинсу, словно он был волшебником, способным достать из шляпы кролика.
— Милое дитя, — ответил тот, — пожалуйста, дай мне закончить. Думаю, ты, как и твой отец, не понимаешь, что после выплаты всех долгов уже ничего не осталось. Я несколько раз просил его научить тебя чему-нибудь, чтобы ты могла сама зарабатывать себе на жизнь, если так сложатся обстоятельства, но он всегда отмахивался, говорил, что ты и так счастлива дома рядом с ним. Боюсь, мистер Линдсей вел себя очень эгоистично. А теперь ты оказалась в затруднительном положении. Мисс Доринде повезло намного больше. У нее есть работа и обеспеченное будущее, в то время как ты ничего не умеешь и осталась практически без средств к существованию.
Доринда вскочила и обняла Кэролайн, которая широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела на адвоката.
— Хотите сказать, что мне придется продать дом? — прошептала она, переводя взгляд на дорогие сердцу вещи, ставшие частью ее жизни.
Мистер Уилкинс откашлялся и с сочувствием посмотрел на нее:
— Нет. Возможно, дом нам удастся спасти. Но денег не будет.
Он взял шляпу, портфель и двинулся к двери, покачивая головой в знак неодобрения человека, который не послушал его совета и оставил свою дочь в таком затруднении. Он не имел права так поступить! Никакого права! А теперь для этой девушки лучше всего было бы выйти замуж. Даже старый закоренелый холостяк мистер Уилкинс оценил привлекательность своей юной клиентки.
— Я зайду к вам через несколько дней, — пообещал он, — и тогда более подробно обрисую вам ваше финансовое положение. Но пока, юная леди, советую вам серьезно подумать о карьере. Тогда я скажу, сколько у вас есть на обучение.
Несколько минут после его ухода обе девушки сидели в задумчивости. В голове Доринды вихрем проносились мысли. «Черт побери, — яростно думала она. — Что мне теперь делать? Как я справлюсь без денег? Мне нужно добыть их во что бы то ни стало».
Кэролайн тоже думала о деньгах. О том, как отец бросал их на ветер, покупая то картины, то посуду. Он просто не мог отказаться от красивых вещей и так радовался покупкам, что Кэролайн в конце концов прекратила упрекать его. Она знала, что для него значила красота, как она наполняла его жизнь. Кэролайн с грустью вспомнила, как отец говорил: «Ты самое большое мое сокровище, Кэролайн, самое бесценное в моей коллекции».
