— Да ладно, Наташа. Никаких проблем! У меня и так выходной. Кстати, вы отлично выглядите!
— Спасибо. Вы тоже сегодня нарядный, — кинула ответный комплимент и увидела в зеркале заднего вида довольный блеск в глазах. Видимо, он старался произвести впечатление. Беда была лишь в том, что это бесполезно.
Всю оставшуюся дорогу, Игорь рассказывал о забавных событиях прошедшей недели. При этом сам давился смехом, вынуждая меня улыбаться в ответ и уточнять совершенно скучные моменты. Когда мы въехали в дачный посёлок, мужчина спросил, во сколько нас забирать. Я несколько сконфузилась от неожиданного вопроса и заверила его в ненадобности такой заботы.
— …На обратном пути нас подбросят Лиза с мужем. Спасибо вам, Игорь. Вы очень нас выручили.
Я видела, как нехотя он отмахнулся и с грустью улыбнулся, но давать надежды никому не собиралась. Тем более, что он меня не привлекал.
Едва мы попрощались с мужчиной и вошли во двор, как машина газанула, оставляя шлейф пыли за собой. И чего, спрашивается, такой нервный?
Мы с Тёмой удивлённо взглянули друг на друга, оба не понимая, к чему такой спектакль. Затем я позвонила в домофон, и спустя секунды ворота отъехали в сторону, впуская в широкий двор, в центре которого стоял небольшой двухэтажный дом.
На пороге жилища появилась Лиза и радостно нас поприветствовала.
— Это тебе от папы. Просил в гости заглянуть, — протянула ей цветы, наблюдая за её реакцией.
— Сергей Семёнович, оказывается, помнит, — улыбнулась она с нежностью. — Ох, если б мой Женя имел такую же хорошую память. Уже который год дарит только розы или лилии. Создаётся ощущение, что носит он их исключительно для себя!
— И чего это ты там бессовестно обо мне шепчешься? — выглянул из-за двери хозяин дома, также улыбаясь и махая мне рукой.
— Видал? — затрясла она букетом перед ним. — Мои любимые!
— Тю, кажется, я снова обломался, — вздохнул молодой мужчина. — Понял. В следующий раз будут разноцветные ромашки.
— Герберы, Жень!
— Точно! Надо будет записать, — теперь он уже рассмеялся.
Мы по-дружески обнялись с Евгением и все вместе прошли в дом. Машка при виде Тёмы скривилась, но как только мой галантный мужчина сказал, что у неё «очень класивое платье», девочка растаяла и любезно пригласила его на экскурсию в свою комнату. Женя же вытащил две кастрюли с мясом из холодильника и унёс из на задний двор.
Мы с Лизой тут же переместились в светлую кухню, отделанную в классическом стиле, где творился сплошной хаос.
— Тусь, ты бы приоделась, что ли? — заговорила со мной подруга, размешивая салат.
— А что не так с моим видом? — поинтересовалась и попробовала на вкус картофель. — Соли мало.
— Там рядом с блендером банка.
— Нашла.
— Понимаешь, — начинались длительные нравоучения о том, как должна выглядеть женщина, — тебе только двадцать три, а ты всё время в своём похоронном ходишь. Вот и сейчас, чёрные брюки и топ, а ещё серая кофта в придачу. Как мышь, ей Богу.
— Лизок, я ношу то, в чём чувствую себя комфортно. И топ тёмно-синий. К тому же, для кого мне наряжаться?
— Для себя, дура! — рявкнула она неожиданно. — Думаешь, на тебя мужик какой посмотрит, если будешь так одеваться? Хорошо, что про косметику не забываешь. Хоть и бледновата она у тебя, но существует.
Я обернулась и внимательно посмотрела на неё. Поймав мой пристальный взгляд, она подозрительно засуетилась.
— Колись, — заявила я ей безапелляционно.
— В чём? — нет, врать подруга не умела. Скрывать тоже.
— Сама знаешь, в чём. Вон, как глаза забегали.
— Тусь, а ты ругаться не будешь?
— Смотря, что ты мне скажешь… — рассмеялась я. Она выглядела сейчас нашкодившим котёнком.
— В общем, Илья в городе, — я застыла, — с невестой. Ты ведь знаешь же, что они с Женей двоюродные братья. Он не мог не пригласить его.
Я перевела дыхание и отложила в сторону ложку, чувствуя всем нутром, как не готова к этой встрече. Тем более, что он придёт с невестой. Наверное, первая любовь для многих становилась лишь эпизодом в жизни, но не для меня. Я слишком тяжело восприняла наше расставание и понимала, насколько сложной будет встреча спустя годы.
— Туська, ты чего? — бросила она нож и подбежала ко мне в тот момент, когда я упёрлась о край столешницы. — Не грусти так. Мы же сильные, мы справимся. Тем более, что с минуты на минуту прибудут и другие гости. Сделаешь вид, что не знаешь его. Будешь общаться с остальными, и всё пройдёт нормально.
— А Тёма?
— А что Тёма?
— Знаешь, он ведь с полгода уже как об отце интересуется. Папа ругает меня, чтоб я не скрывала от сына. Вон и вчера перед сном спросил.
— И что ты ответила ребёнку?
— Пока ничего. Но в скором времени мне придётся рассказать правду. Не буду же я его кормить глупыми байками про пропавшего отца или, хуже того, умершего.
— Мдя… — встала она рядом со мной и тоже положила ладони на столешницу. Затем ловко ими забарабанила, что-то обдумывая.
— Лиза, может я уйду?
— Что? С ума сошла? Бежать она удумала! Вот ты же хотела, чтобы Илья сына признал? Теперь увидит его. Артём ведь копия своего папаши. Авось и дрогнет сердце у него, не маленький уже, мозги есть. Двадцать седьмой год пошёл.
— Может ты и права, подруга…
Позже началась суматоха. Приехали родители Евгения и мама Лизы, а следом их общие друзья с детьми. Теперь снаружи доносился детский смех и повизгивание Марии. Лиза только закатывала глаза. Её дочь была ужасно брезгливой. Потому вскоре вошла в дом и объявила мальчикам, топающих по мокрой траве с водными пистолетами в руках, бойкот.
Около пяти часов в дверях появился высокий светловолосый мужчина с обаятельной улыбкой, при виде которого мама Евгения заплакала, а после набросилась с поцелуями на, как выяснилось, старшего сына. Из её счастливых восторгов, я поняла, что его звали Степаном. А как только плачущие женщины вместе с Лизой покинули кухню, знакомая по имени Настя сообщила, что тот только вернулся из Лондона, где имел небольшой бизнес.
Нашинковав капусту, я ополоснула руки, и вытерев их, также отправилась следом за всеми. Мужчины дружно приветствовали родственника. В глазах отца Евгения, Семёна Виссарионовича, я заметила скупые слёзы, который тот постарался скрыть и невзначай утереть.
Погода стояла замечательная. На некоторых деревьях уже распустились почки и благоухали цветы. Зелени правда было мало: короткая молодая трава под ногами и расцветшие ранние нарциссы. Но всё равно ощущение, что весна наступила, присутствовало.
Аромат шашлыка разносился по округе, а стол в широкой беседке ломился от еды. Мужчины заняли места и расхваливали наливку Семёна Виссарионовича. Я принесла хлеб и, сев на край стола, окликнула Артёма, бегающего на лужайке с Петькой, сыном Насти.
Жизнь словно остановилась, когда из-за дальнего угла дома вынырнул Илья с миниатюрной брюнеткой. Он был одет в свободные джинсы и приталенный голубой свитер. В одной руке — цветы и пакет с подарком, а вторая покоилась на талии весьма симпатичной девушки. Увидев их, я поспешно отвела взгляд. Мне стало невыносимо жарко, покалывало щёки, загорелись уши и затряслись пальцы. Из-за чего я отложила в сторону вилку и уставилась в сторону. Только долго удержаться в таком положении не смогла. Улыбающиеся хозяева протиснулись мимо меня и пошли навстречу к прибывшим. Ребята всегда приветствовали своих гостей громко, показывая тем самым, как рады. Я, конечно, была исключением. Не знаю отчего, но даже Лизин муж всегда вел себя тихо при мне, шутил через раз и удалялся, оставляя трещащую без умолку жену разбираться с гостьей. Но я ни разу не почувствовала с его стороны неприязнь или жалость. Наоборот, он часто звал меня в гости сам, и на последний мой день рождения даже подарил серебряный кулон с капелькой. От души и как другу, естественно.
Только сейчас это всё не имело значения. В грузи вспыхнула острая боль, которая стала с нарастающей силой сосать под ложечкой. Там же смешались столько чувств, что я на мгновения потерялась. Обида, злость, тоска, чувство вины или отчаяние? А может и радость? Что именно не давало мне покоя, сложно было определить. Единственное понятное желание, охватившее меня — бежать!
