— Чёрт, — тихо и с досадой произнесла Лелёк. Но когда мужчина поравнялся с нами, наигранно радостным тоном и гораздо громче сказала: — Привет, Антон.
А я, услышав это имя, догадалась почему моя подружка так досадничала. Судя по всему подошедший к нам Антон тот самый журналист про которого последние месяца три мне рассказывает Лелёк. Со слов подруги, он работает в криминальной рубрике их с маман газеты, и с самого первого рабочего дня Лельки очень навязчиво и даже как-то неумело выказывает ей свои знаки внимания.
Догадаться-то, что этот Антон тот самый — я догадалась, но теперь совсем не понимала, почему это Лелёк отказывает такому экземпляру. Ведь “отвратительным”, как во время своих рассказов называет его Лёля, он мне совсем не показался, и даже наоборот, возвышающийся над нами мужчина был очень даже хорош собой: высокий, стройный шатен с карими, почти черными глазами и с добродушной улыбкой.
— Здравствуйте, девушки, — поздоровался он и, не спрашивая разрешения, присел на стул рядом с Лёлей. — Какая приятная и неожиданная встреча, — продолжал улыбаться он, я улыбнулась в ответ, а вот Лёлька нашей радости не разделяла — она демонстративно отодвинулась на стуле от Антона.
И здесь за спиной Антона материлизовался еще один парень. Высокий, чем-то похожий на мужчину, сидящего за нашим столом, только моложе.
— Привет, — громко произнёс он, снимая куртку, после чего взял у соседнего стола стул и тоже присел к нам, — смотрю, Антон, ты времени зря не терял. Уже успел склеить двух прекрасных девушек.
— Никого он не клеил, — фыркнула Лёля, присматриваясь, глазки у нее не загорелись, а это значит, что новый будущий знакомый совсем не приглянулся моей подруге. Да и он смотрел на меня, глаз не сводил, чем, признаться, немного меня смущал, — с Антоном мы коллеги. Я Ольга.
— Очень приятно, — кивнул парень, — а я Артем, брат Антона.
— А с подругой нас познакомишь? — попросил Антон, кивая на меня.
Лелёк глотнула шампанского и на выдохе равнодушно исполнила просьбу мужчины:
— Это Зефирка, моя лучшая и, кстати, свободная подруга.
— Зефирка? — с ухмылкой в один голос удивились братья.
— Моё полное имя Земфира, — пояснила я, протягивая еще более удивленному Антону руку для пожатия.
3
— Необычное и редкое имя, — улыбнулся Антон, — это как-то связано с одноимённой певицей?
— О, напрямую, — кивнула я. — Меня назвали в ее честь. Но лично я предпочитаю, когда меня полным именем не называют. Так что вы тоже можете называть меня Зефиркой.
Я вполне себе обычная девушка, славянской внешности: светлая кожа, голубые глаза, русые волосы, которые я к тому же крашу в более светлый оттенок… Да и фамилия у меня самая что ни на есть русская — Иванова. Так что никаких восточных корней у меня нет.
Просто моё появление на свет совпало с появлением на рок-сцене певицы Земфиры, а мои родители были и остаются ярыми фанатами этого направления в музыке: папа питал особую музыкальную страсть к Константину Кинчеву, фронтмену группы “Алиса”, мама с первых нот влюбилась в Земфиру. Вот они, решив отдать дань любимому жанру, в течении месяца с момента моего рождения и спорили как же меня лучше назвать: Алиса или Земфира. Очевидно победила мама. Хотя мне более милей вариант отца… Да и творчество Земфиры я любимым не назову. Это несмотря на то, что практически все ее песни я знаю наизусть, ведь в детстве, вместо детских стишков, я заучивала с родителями текста рок-баллад, среди которых Земфире Талгатовне было отведено особое место. А повзрослев, я прошла спецкурс своего отца-музыканта по игре на классической семиструнной гитаре, — так что я ее ещё и пела. И не только ее, в моём репертуаре и папина любимая “Алиса”, и “ДДТ”, и “Ария”, и другие группы сего жанра, песни которых навсегда и прочно врезались в мою память.
В подростковом возрасте я начала буйствовать против жесткого рок-режима в нашем доме, и запираясь у себя в комнате, включала наполную популярный тогда жанр r-n-b. Чем вызывала у отца все большую ненависть к современным направлениям в музыке, а у мама приступы икоты.
А ещё я очень стеснялась своих родителей: все эти их дранные джинсы, кожа, косухи, цепи, татуировки. Да, выглядели они не так как другие родители моих одноклассников. Только не подумайте, мои мама с папой вполне нормальныве люди, с высшим образованием, и очень любящие и заботливые родители. А из всех вредных привычек у них только одна — они поздно ложатся спать: мама частенько зависает со своими этими зодиакальными созвездиями, папа до ночи пропадает на репетициях или на звукозаписывающей студии, на которой он трудится звукооператором. Но даже сейчас, разменяв пятый десяток, своим рок-вкусам и рок-пристрастия они не изменяют.
И я совсем недавно поменяла своё отношение ко всему рокерскому в лучшую сторону, и даже стала гордиться своими нестандартными родителями. А так же я благодарна им за такое необычное детство. Ведь умение играть и петь подобную музыку мне пригодилось — на ВУЗовских и прочих студенческих вечеринках я и одна из папиных акустических гитар были нарасхват. А я любила быть в центре внимания.
И с именем своим смирилась. А из-за того что я паталогическая любительница всего сладкого, то и с Зефиркой, с такой воздушной уменьшительно-ласкательной версией моего имени, придуманной ещё в далёком детстве Лёлькой, я тоже смирилась и даже прикипела. Да и все окружающие, кто хотя бы раз слышал такое обращение ко мне, никак иначе меня и не называли.
— Зефирка тебе очень идет, — с улыбкой произнес Артем.
— Спасибо, — засмущалась я.
Опыта в амурных делах у меня мало, но его вполне достаточно, чтобы бы понять, что такой настойчивый и изучающий взгляд Артема говорил о том, что я ему как минимум симпатична. А мое смущение говорило о том, что это взаимно.
И я совершенно не понимала почему Лёля недовольная. Вроде милые и приятные ребята. Может Антон ей чем насолил? Дорогу перешёл? Кто знает как это все устроено в их журналистких кругах.
Антон, косясь на почти пустую бутылку игристого вина, поинтересовался:
— Девчонки, а что отмечаете?
— У Лёли завтра первая статья выходит, — ответила я и тут же поймала осуждающий взгляд подруги.
— Серьёзно? — спросил Антон, повернувшись к Лёле. Она надменно кивнула. — Ну что ж, Олечка, поздравляю, — вполне искренне произнёс он. — Это, действительно, стоит отметить, сколько Андронова тебя мурыжила, — и Антон похожим на Лёлькин жестом подозвал к нашему столику ту же официантку. Она сразу пришла на такой явно привычный для нее зов. — Девушкам ещё шампанского, а нам… — он покосился на брата и уточнил: — Коньяк? — Артем кивнул, — Коньяк.
Официантка молча кивнула и удалились, но буквально через мгновение вернулась, ловко неся на подносе две бутылки и два коньячных пузатых бокала. Переместив принесенное на наш стол, официантка налила в бокалы коньяка, разлила оставшиеся шампанское по нашим с Лёлей бокалам, и вновь удалилась, прихватив пустую бутылку.
— С почином, — поднимая свой бокал, с улыбкой сказал Антон.
— Спасибо, — холодно ответила Лёля. Чокаться с Антоном она не стала, сразу сделала глоток. Я же потянулась своим бокалом к парням, а потом глотнула, мужчины махнули коньяка и мы все одновременно потянулись за фруктами.
— О чем статья? — прожевав пару ягодок винограда, полюбопыствовал Антон.
— Лёля как раз начала мне рассказывать, — опять ответила я и в очередной раз поймала гневный взгляд подруги. — Там такая жуткая история, связанная с игрой “Мафией”… — Лёлькино лицо становилось все злее и я поняла, что лучше на этом остановиться.
4
Я замолкал, но, как говорится, маятник уже был запущен — на лицах братьев читался неподдельный интерес.
— С мафией? — уточнил Антон и внимательно посмотрел на Лёлю.
— С мафией, — кивнула подружка.
— И что там с ней?
— Вот выйдет завтра газета и все узнаешь, — выдала она, пытаясь натянуть милую и загадочную улыбку. Антон изобразил на своём лице негодавание, но вдруг резко улыбнулся:
