Джейн улыбнулась воспоминаниям.
— Я снова чувствую себя пятнадцатилетней.
Хотя теперь ты на нее совсем не похожа, подумала Луиза, тяжело вздохнув. Теперь Джейн выглядела просто ужасно. Жаль, что все так быстро происходит. Ведь раньше ее подруга была сногсшибательной. Потрясающей! Блестящие темно-каштановые волосы, искрящиеся глаза, потрясающая фигура, которая всегда была предметом тайной зависти Луизы.
Куда исчезло былое великолепие? Неужели последние четыре года, проведенные у постели тяжелобольной приемной матери, нанесли всему этому столь непоправимый урон? Джейн просто превратилась в свою тень!
Луиза очень надеялась, что, немного оправившись после смерти Дианы, подруга втянется в работу и снова вернется к жизни. Но, похоже, ее надежды не оправдались. За прошедшие несколько месяцев Джейн сумела набрать всего пару фунтов веса. И лишь в улыбке девушки можно было уловить слабый отблеск ее былой красоты.
Луизе очень хотелось, чтобы завтра, на свадьбе, ее подруга много улыбалась. Брачная церемония должна доставлять удовольствие не только жениху и невесте.
В себе-то Луиза была полностью уверенна, поскольку знала, что смотрится, как нельзя лучше. Любовь была ей к лицу. Так же, впрочем, как и беременность. Да что там говорить, она просто цвела! Поэтому ей хотелось хоть частичку своего огромного счастья разделить между другими, чтобы и они были довольны, а отсвет чужой любви делал их красивыми. И теперь Луиза радовалась тому, что затеяла для своей лучшей подруги.
— Обещай мне, что завтра ты разрешишь моему парикмахеру поколдовать и над твоей прической, — не терпящим возражения тоном проговорила она. — Рыжие волосы вспыхнут как сноп лучей на твоем бирюзовом платье. Еще лучше будет, если их уложить в локоны, потому что теперешняя твоя прическа годится только для работы. Мой Энди ненавидит растрепанных женщин любого возраста. А еще я пригласила визажиста, который сделает нам макияж. И я не хочу слышать никаких протестов.
— Да я и не буду протестовать! Это твой день. Я сделаю все, что ты захочешь. Но пусть рыжая краска для волос будет временной, пожалуйста! Я не смогу показаться в офисе в понедельник с крашеными волосами.
— А что в этом такого?
— Не притворяйся, что ничего не понимаешь! Именно из-за таких выходок Ричард и уволил мою предшественницу. Она кокетничала с ним, всевозможными способами привлекая к себе внимание. Помнишь, Мэри рассказывала нам о ней?
Луиза комично закатила глаза.
— Не думаю, что легкий рыжий оттенок твоих волос будет истолкован, как попытка привлечь к себе внимание неприступного босса.
— Может ты и права, но я не хочу рисковать. Мне нравится эта работа, Луиза, и я не хотела бы ее потерять.
— Знаешь, когда я впервые услышала о Ричарде Клиффорде и о его проблемах с секретаршами, то лишь посочувствовала ему. Мне показалось, что он поступил правильно, избавившись от настойчивой любвеобильной секретарши, которая положила на него глаз. Но, послушав тебя, я готова согласиться с мнением Энди. Он говорит, что разведенный парень, который готов уволить шикарную секретаршу из-за флирта, либо убежденный женоненавистник, либо гей.
— Моя предшественница на деле оказалась не секретаршей, а соблазнительницей, — поспешно и слишком горячо, как показалось Луизе, принялась защищать своего босса Джейн. — Он просто избавился от нее, как от надоедливой мухи. И Ричард вовсе не женоненавистник, и уж тем более не гей. Он очень обходителен со мной.
— Но ты же говорила, что он строг, придирчив и требователен, — подзадоривала подругу Луиза.
Джейн вздохнула.
— Таким он был только в тот день, когда я по глупости уничтожила не ту папку с бумагами, и ему потребовалось снова восстанавливать массу документов. Обычно он очень спокоен и уравновешен.
— Совсем не придирается к тебе, не злится и не ругается?
— Даже никаких намеков на это.
— Значит, он не женоненавистник, и то хорошо. Ну а ты сама что о нем думаешь? Может быть, он все-таки гей? И именно из-за этого его бросила жена?
— Честное слово, Луиза, я ничего не знаю. Более того, это меня не касается. Личная жизнь моего босса — его дело.
— Но ты же говорила, он очень недурен собой. И ему только за тридцать. Хочешь сказать, что он тебя ни чуточки не привлекает?
— Совсем не привлекает. Нет, нет и еще раз нет! — подумав, твердо повторила Джейн, выдержав внимательный изучающий взгляд подруги.
— Я тебе не верю. Совсем недавно ты жаловалась мне на свое одиночество. Намекала, что готова лечь в постель с любым, на ком надеты брюки. Теперь рядом с тобой работает симпатичный молодой мужчина, а ты пытаешься уверить меня, что ни разу в твоей голове не возникло ни одной сексуальной фантазии, пусть даже самой безобидной и случайной! И пускай сейчас у тебя сильная депрессия, но ты же не мертвая? И не забыла, кто рядом с тобой? Твоя самая близкая подруга! Твоя первая советчица во всех делах. Думаешь, я не помню, что ты рассталась со своей девственностью в нежном шестнадцатилетнем возрасте и никогда не страдала от недостатка поклонников. Все было отлично, пока тебя не бросил этот подонок Льюис. Конечно, теперь ты не доверяешь мужчинам, но…
— О, не перегибай палку! Мне по-прежнему нравятся некоторые, — перебила подругу Джейн. — Такие, например, как твой Энди, — добавила она, озорно усмехнувшись.
— Да. Всем женщинам нравится Энди, — сухо отпарировала Луиза. — Даже моей матери. Но так как он отец моего будущего ребенка и собирается завтра стать моим мужем, ты его не получишь. Даже напрокат. И для удовлетворения своих сексуальных потребностей тебе придется поискать кого-нибудь другого.
— А кто сказал, что у меня есть сексуальные потребности?
— А разве нет?
— Кажется, нет… Я теперь почти не вспоминаю о сексе, — задумчиво произнесла Джейн.
Это похоже на правду, подумала Луиза. Но если подруга встряхнется, немного приведет себя в порядок, то может спокойно послать к черту своего параноидального шефа. Вокруг полно вакансий для секретарш и полно других боссов. Бизнес Лондона полон привлекательных мужчин всех возрастов. Конечно, если Джейн будет продолжать ходить с таким убитым видом, навряд ли ей удастся подцепить такого же великолепного парня, как Энди. Но все равно у бедняжки нет никаких причин для добровольного затворничества и самоотречения.
— Я вообще не уверена, что когда-нибудь нуждалась именно в сексе, — продолжала Джейн свои размышления. — Секс был лишь частью моего состояния влюбленности. И потеря девственности в шестнадцать лет была сексуальной потребностью не больше, чем эмоциональной. Я впервые влюбилась и захотела отдать себя Джону.
