Довольно резко она дала задний ход, не взглянув в зеркало заднего вида.
Через мгновение машина дернулась, раздался скрежет металла и звон разбитого стекла. Кейт подпрыгнула на сиденье.
— О нет! — простонала она. — Только не это! Черт возьми!
Сзади проезжала машина, которую Кейт не заметила. Она сама виновата в произошедшей аварии. Теперь на нее наверняка подадут в суд.
Кейт выскочила из машины в надежде, что пострадавший окажется ее знакомым и они смогут все уладить без вмешательства адвокатов. Возможно, машина этого человека не так уж пострадала. Водитель роскошного «BMW» тоже вышел из машины и теперь, стоя к Кейт спиной, придирчиво рассматривал крыло своего автомобиля.
У Кейт от чувства безнадежности поникли плечи. Она не видела этого человека прежде. Он не был похож ни на одного из врачей, которых знала Кейт, ни на кого-либо еще. Высокий рост, могучий, как у гладиатора, торс.
«Да уж, — невесело усмехнулась про себя Кейт, — гладиатор в костюме от Армани!»
— О чем вы, черт возьми, думали?! — прорычал мужчина, не поворачиваясь к ней. — Посмотрите, что вы наделали! Это же совсем новая машина!
Кейт испуганно поглядела на зияющую царапину, оставленную бампером ее автомобиля на глянцевой поверхности «BMW».
— Простите… — пролепетала она.
И что он так разъярился? Как будто она нарочно в него въехала! Нет, каков нахал! Пусть скажет «спасибо», что она не на джипе.
— Я просто хотела занять свободное место и…
Незнакомец внезапно повернулся, и они столкнулись нос к носу.
Кейт отшатнулась. Внутри у нее что-то ухнуло вниз, голова закружилась, все поплыло.
Нет, не может быть. Это же Джек!
Точнее… Она побелела как полотно и тихо сквозь зубы пробормотала:
— Джонатан Сэвэдж…
Или его двойник. Потому что человек, который стоял перед ней, сильно отличался от загорелого парня, спасшего ее когда-то, вытащив из воды.
— Кейт, посмотри, какое солнце! Пойди прогуляйся по пляжу, — велела Дайана. — А я присоединюсь к тебе после того, как провожу полицейских. Они все равно не разрешают ничего трогать, и мы вдвоем только мешаем им.
— Я точно тебе не нужна?
— Да конечно нет! Я и так зря притащила тебя в Квинсленд. Думала, что кейсу Шарлотты ничего не грозит, пока он заперт в комоде у меня в особняке.
Кейт и ее лучшая подруга Дайана только что приехали в Квинсленд и обнаружили, что дом Дайаны, удачливой предпринимательницы, ограблен. Исчезло все, что представляло хоть какую-то ценность, в том числе телевизор, микроволновая печь и даже радиоприемник.
Портфель Шарлотты тоже исчез. Тот самый портфель, который сестра Кейт два года назад, незадолго до самоубийства, отдала на хранение Дайане. Именно поэтому Дайана и привезла сюда Кейт — хотела отдать ей вещи сестры.
В портфеле лежали бумаги личного характера. Шарлотта боялась оставлять их дома или на работе, где документы могли обнаружить отец или любопытные сослуживцы.
— Ты не можешь подержать это у себя? — попросила Шарлотта Дайану. — На случай, если меня переедет автобус… — пошутила она и более серьезно добавила: — Тогда отдашь портфель Кейт, только выжди некоторое время — год, а лучше два. Пусть все уляжется…
И вот теперь кейс пропал, а значит, исчез и ключ к разгадке трагического самоубийства Шарлотты.
Впрочем, Кейт точно знала, что в гибели сестры следует винить лишь одного человека — коварного соблазнителя Джонатана Сэвэджа. Именно он, жестокий и вероломный обманщик, бросил Шарлотту, тем самым разбив ей сердце.
Кейт поежилась при воспоминании о записке сестры, написанной перед тем, как та заснула навсегда.
Неровным, сбивчивым почерком на листке бумаги было нацарапано: «Я не могу жить с этой болью. Прости меня, Джонни…»
Она страдала, потому что он ее бросил… Шарлотта, неприступная, несколько высокомерная, амбициозная Шарлотта, никогда прежде не принимавшая мужчин всерьез, вдруг без памяти влюбилась в Джонатана Сэвэджа. Они оба работали в больнице, много времени проводили вместе. А потом он неожиданно уехал в Америку, даже не удосужившись с ней попрощаться.
Его отъезд потряс Шарлотту. Она была в таком отчаянии, что провалила собеседование в Центральной больнице, куда ее приглашали на должность главврача, а ведь она столько трудилась, чтобы получить это место!
Наверное, столь досадная неудача и стала последней каплей. Три недели спустя Шарлотта выпила две упаковки снотворного, но даже в самые последние мгновения жизни она не переставала думать о Джонатане.
«Прости меня…» — написала она в предсмертной записке, словно освобождая его от вины.
Только Кейт все равно продолжала обвинять Сэвэджа. Он, бессердечное чудовище, должен был заплатить за то, что сделал.
Ей и в голову не приходило, что этот человек тоже мог страдать, терзаться, ненавидеть себя за то, что не сумел помочь Шарлотте…
— Иди же, Кейт! — поторопила Дайана. — Только не купайся или хотя бы не заплывай далеко, — предупредила она. — Здесь сильное течение и всегда высокие волны, к тому же пляж не патрулируется. Впрочем, это не останавливает серфингистов и любителей сильных ощущений.
Кейт переоделась в купальник, накинула сверху рубашку и, захватив с собой полотенце и небольшую сумку, направилась на пляж.
В ее голове царил хаос. Неужели тайна смерти Шарлотты так и не будет раскрыта?
Теплый сентябрьский ветерок развевал ее пушистые золотистые волосы. Она уселась на нагретый солнцем песок и огляделась. Было пустынно, лишь вдали виднелся одинокий мужчина, бегущий вдоль линии прибоя.
Кейт невольно залюбовалась ладной фигурой спортсмена. Загорелый, отлично сложенный, будто созданный гениальным античным скульптором, знавшим толк в мужской красоте. На секунду Кейт зажмурилась, ослепленная внезапно нахлынувшим желанием.
Каждое его движение было легким и продуманным. Он словно летел на крыльях, не касаясь земли. Пробегая мимо, он приветливо помахал ей рукой. Кейт, вздрогнув, хотела ответить, но тут же передумала. В конце концов, она его совсем не знает. Вдруг ее ответный сигнал привлечет его?
Он быстро удалялся. Глядя на его широкие плечи, Кейт облизнула пересохшие губы. Она не могла оторвать глаз от этого человека и все смотрела и смотрела, пока он не превратился в маленькую черную точку.
Кейт сбросила рубашку и, растянувшись на песке, закрыла глаза, но через несколько минут снова села и достала из пляжной сумки блокнот и карандаш.
По памяти она набросала на бумаге очертания совершенной фигуры, а потом волевой подбородок и резкие скулы. На рисунке ветер тоже развевал его густые темные волосы.
