— Нет, только пиво, — выдержав ее взгляд, ответил Крис. — Кроме того, я сам решу, нужна ли мне сегодня компания.
В какой-то момент их взгляды схлестнулись, но спустя секунду Сью пожала плечами.
— Как угодно, приятель, — сказала она, щелкнув пальцами. — Гонсало, мальчик! Усади этого красавчика за свободный столик.
Высокий, приятной наружности, но довольно угрюмый молодой человек, сидевший неподалеку, послушно направился в сторону подиума, но Крис жестом остановил его.
— Ничего, мне и здесь хорошо, — сказал он, присев за один из свободных соседних столиков, подальше от сцены. Гонсало пожал плечами и зашагал к бару, а Крис, откинувшись на стуле, внимательно осмотрелся.
Поговаривали, что Сью Эрнандес прибирала к рукам смазливых девчонок, заезжающих в поисках работы в Сент-Джонс, и теперь эти слухи показались ему вполне обоснованными. В зал вошли несколько девушек и подсели к потенциальным клиентам. Крис задержал на них взгляд, когда вытаскивал из кармана небольшую коробку с тонкими сигарами. Закурив, он выбросил пустой спичечный коробок в пепельницу.
Все девушки были очень молоды, многих даже можно было назвать красавицами. Среди них Крис безошибочно различил пару американок и даже европеек, в основном же все были местные, случайно оказавшиеся в порту в поисках альтернативы раннему браку и лучшей жизни. Крис подавил в себе чувство сострадания, он не для того себя приехал.
— Кто-нибудь вам уже приглянулся, сеньор? — спросил Гонсало, когда вернулся к нему с бокалом пива.
— Пока нет, — холодно ответил Крис, стряхивая пепел с сигары. — Не волнуйся, я тотчас дам тебе знать.
— Как пожелаете, сеньор, — ответил Гонсало, пожимая плечами. Потом кивнул в сторону сводчатого прохода за сценой. — У нас есть отдельные комнаты — очень уединенные, — где девушки могут станцевать для вас одного. Могу устроить. За дополнительную плату, естественно.
— Надо же, — сказал Крис, притворившись изумленным. — Хорошо, буду иметь в виду.
Пиво оказалось на удивление хорошим и, что самое главное, холодным. Крис сделал несколько порядочных глотков и, перестав глазеть на девиц, томящихся в ожидании клиента, сосредоточился на пианисте, который старался изо всех сил, невзирая на равнодушие к нему присутствующих.
Наверное, толстуха неплохо тебе приплачивает, братец, подумал Крис, вытаскивая изо рта сигару. А ведь ты этого вполне заслуживаешь.
В этот момент пианист закончил композицию и приподнялся, кланяясь в ответ на несуществующие аплодисменты. Потом вновь уселся и громко ударил по клавишам. Занавес дрогнул, и из-за него вышла девушка. При ее появлении по залу пронесся легкий шум. Словно хищники, почуявшие добычу, с отвращением подумал Крис и посмотрел на девушку.
Она была блондинкой, ростом немного ниже среднего, несмотря на высокие каблуки; ее стройное и упругое тело было облачено в короткое черное платье без бретелек. Открытый лиф платья позволял видеть выпуклости груди и гладкую матовую, как слоновая кость, кожу. На подиум девушка не поднялась. Вместо этого, слегка наклонив голову, ни на кого не глядя и не обращая внимания на свист и непристойные оклики, она подошла к пианино. Слегка облокотившись на него, она ждала, пока пианист доиграет вступление.
Она похожа на загнанное животное, попавшее в свет автомобильных фар и не могущее убежать, подумал Крис.
Присутствующие слушали песню, но в каждом из них ощущалось жгучее нетерпение. Каким бы притягательным ни был голос этой девушки, но для них главное заключалось в ее коротком и потому многообещающем платье. Никто не мог поверить, что представление ограничится одной лишь песней. Все выходящие на сцену снимали свои платья, так почему же и ей не поступить так же?
Певица без видимых усилий переключилась на следующую песню. Немного осмелев и приподняв голову, она, казалось, устремила тоскливый взор, вполне соответствующий тексту грустной песни, куда-то далеко-далеко.
И вдруг Крис каким-то невероятным образом перехватил ее взгляд, хотя сидел едва ли не позади всех. Их глаза встретились и несколько долгих секунд не отрывались друг от друга.
Ну, вот теперь я знаю, зачем пришел сюда, заключил Крис.
Закончив выступление, девушка скромно поклонилась в ответ на скудные аплодисменты и скрылась за занавесом. Крис ждал, что она, может быть, оглянется на него, но та просто удалилась под свист и улюлюканье недовольных присутствующих.
Крис допил пиво и поднялся. Удивившись, что он направляется прямо к ней, Сью вопросительно подняла брови.
— Мне нужна вон та певчая птичка, — ровным голосом произнес Крис.
Тучная хозяйка заведения ненадолго задумалась.
— Чтобы посидеть с тобой… Так, дорогой? — спросила она.
— Так, так, — кивнул Крис. — Только в отдельной комнате. Я хочу, чтобы она станцевала там для меня. Для меня одного.
Подняв брови, Сью принялась хохотать так, что блестки на ее платье заколыхались словно волны.
— Она здесь новенькая, — объяснила Сью. — Еще учится. В любом случае я приберегаю ее для богатого клиента. Тебе она не по зубам, мой мальчик.
— Ошибаешься, — мягко возразил Крис.
— Сумасшедший! — воскликнула толстуха. — Зачем тебе тратить все свои деньги? Выбери другую, которая хорошо танцует.
— Нет, — возразил Крис, — только певчую птичку. Я заплачу сколько нужно.
— У тебя есть такие деньги? — покосилась на него Сью, и лицо ее выразило открытое недоверие.
— Смотри. — Крис вытащил из заднего кармана джинсов бумажник, извлек несколько банкнот и швырнул на стол. — Я знаю чего хочу.
Толстуха торопливо схватила со стола деньги.
— Это для меня, — сказала она. — Комиссионные. Ей ты тоже заплатишь. И можешь требовать от нее чего угодно. Это нетрудно, — добавила она и усмехнулась. — Такому красавцу, как ты, все по плечу. Хочешь преподать ей урок?
— Вроде того, — кивнул Крис. — А у нее вообще-то есть имя?
Сью спрятала деньги и поднялась из-за столика.
— Ее зовут Мэри, — ответила она и победоносно взглянула на него. — Можешь выпить еще пива. За счет заведения. А я пойду сообщу малышке, как ей повезло.
Крис проводил Сью Эрнандес молчаливым взглядом, а потом вновь вернулся на свое место и принялся ждать.
Мэри опустилась на стул перед зеркалом, ухватившись за край туалетного столика, чтобы унять охватившую ее дрожь. Прошел почти месяц с тех пор, как она начала петь в этом клубе, и следовало уже привыкнуть к работе…
Все дело было в этих мужских лицах, разгоряченных, голодных глазах, словно пожирающих ее. Она не могла бороться и была не в силах терпеть то, что они ей выкрикивали.
