― Если Луис еще не спит, то я хотела бы взглянуть па него. Конечно, если я не помешаю.
― Не беспокойся, не помешаешь, — со смехом отозвалась Леонора. — Похоже, этот ребенок никогда не спит. Еще одна причина, чтобы радоваться появлению в доме Хуаниты: ведь в отличие от сыночка его маме для поддержания красоты нужен сон. Пойдем, я отведу тебя к нему.
Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору мимо комнаты, которую Николь занимала в прошлом году Судя по выбранному Леонорой направлению, детская находилась на противоположной стороне коридора. Там же располагались и комнаты, занимаемые Маркусом. Николь подумала, что спальня Маркуса достаточно далеко от детской, чтобы доносящиеся оттуда крики и плач младенца могли потревожить покой старшего брата.
Дверь им открыла Хуанита: гладко зачесанные черные волосы собраны на затылке в тугой узел, типичные для местных девушек черты лица. На вид Хуаните едва исполнилось двадцать. Она провела их через светлую, обставленную современной мебелью комнату, которая, видимо, служила детской в дневное время, в спальню с плотно задернутыми шторами, где в резной колыбели спал ребенок.
― Ну, разве он не прелесть? — Леонора перевела взгляд со своего сына на падчерицу.
― Он просто чудо, настоящий маленький ангелочек! Да и каким еще мог родиться ребенок у таких красивых родителей, как вы с Эдуардо? — Николь не могла отвести глаз от спящего в колыбельке младенца.
Завернутый в белоснежное покрывало, ребенок казался еще более смуглым. Головку покрывали темные волосики. Николь с завистью смотрела на мальчика. Сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы это был их с Маркусом сын. Поведи она себя тогда иначе, и все было бы именно так.
— Луис пошел в папу, та же смуглая кожа, темные волосы, что и у его старших братьев. У Пераца слишком сильные гены. — Леонора с обожанием смотрела на сына, ее совсем не волновало, что ребенок не унаследовал ни капли материнской внешности. — Вообще-то я хотела девочку, но теперь у меня есть Луис, и я не жалею. — Она аккуратно подоткнула выбившийся краешек одеяла.
Николь этот жест сказал о том, как Леонора действительно относится к ребенку, гораздо больше, чем все ее жалобы на трудные роды и нежелание заводить детей.
― Ну, ты всегда можешь попробовать еще раз: думаю, имея трех сыновей, Эдуардо будет только рад стать отцом прелестной дочурки.
― Спасибо, нет. Одного раза больше чем достаточно.
― Какое все-таки это счастье — иметь сына.
― Лучше растолкуй это Маркусу. Он уверен, что моя беременность была частью хорошо спланированного замысла: сначала обольщаю и женю на себе его отца, а потом, чтобы упрочить свое положение в семье, рожаю Эдуардо ребенка.
Николь еще ниже склонилась над колыбелькой:
— Я не собираюсь ничего ему растолковывать. Не забывай, я приехала на крестины, а не для того, чтобы объяснять Маркусу, как к кому ему относиться. Тем более он вряд ли прислушается ко мне.
— Ну, разумеется. — Тон Леоноры стал серьезней. — Я пошутила. Могу представить, чего тебе стоило приехать сюда. Но худшее, как мне кажется, уже позади.
Да, позади, с этим Николь не могла не согласиться. Объяснение с Маркусом, котором окончился ее прошлогодний визит в Лас-Веридас, она будет помнить до конца дней своих. А главное, если бы она с самого начала честно рассказала ему обо всем, то и скандала, и последовавшего за ним разрыва можно было бы избежать. Впрочем, кто знает: расскажи она Маркусу обо всем, между ними вообще могло ничего не произойти.
— Знаешь, Леонора, сейчас мне больше всего хотелось бы принять душ и хоть немного соснуть — сегодня у меня был очень длинный день.
— О чем речь, тебе действительно нужно освежиться и отдохнуть. Можешь не торопиться, до ужина еще пара часов.
Оставив Хуаниту со спящим Луисом, они вышли из комнаты и направились в сторону лестницы.
Николь почувствовала, как у нее подгибаются колени, — им навстречу по коридору шел Маркус. Она понимала, что находится в его доме и они могут натолкнуться друг на друга в любой момент, и все же не была готова к тому, что это произойдет так быстро. Николь жадно вглядывалась в приближающегося к ним мужчину: он совсем не изменился за прошедший год, та же непримиримость на смуглом, словно выточенном лице.
— Привет, Маркус. — Николь чудом удалось справиться с дрожью в голосе.
— Николь. — Небрежный кивок головы.
Таким же ее одарила Инес. На что еще она могла рассчитывать, ведь она нанесла оскорбление одному из Пераца. Здесь ей этого никогда не простят и не забудут. Даже слуги: для них все члены семьи Пераца словно боги. Не произнеся больше ни слова, Маркус прошел мимо них в сторону своей спальни.
― Подумаешь, какие мы самолюбивые! — Леонора и не подумала понизить голос. — Не обращай на него внимания, дорогая. Ты здесь по нашему с Эдуардо приглашению.
― Когда ты сказала ему о моем приезде?
― Ну, — Леонора замялась, — сегодня утром. Эдуардо надеялся, что ваша размолвка осталась в прошлом, но Маркус сложный человек, с ним гораздо труднее, чем с его отцом.
― Не думаю, что Эдуардо оставался бы таким кротким и любящим по отношению к тебе, если бы ты выставила его на посмешище перед целой толпой родных и друзей. Я понимаю, Маркусу трудно простить меня, и не виню за такое отношение, ведь я с самого начала его обманывала.
― Если кто и виноват в происшедшем, то только я: мне не следовало говорить, что, кроме работы, тебя в Англии больше ничего не держит. — Леонора с сожалением посмотрела на Николь. — Я все время думала о том, как здорово бы было, если бы ты вышла замуж за одного из сыновей Эдуардо; мне и в голову не пришло, что последствия могут оказаться настолько печальными.
― Не было бы никаких последствий, расскажи я с самого начала Маркусу про Скотта. — Николь махнула рукой. — В том, что я так трусливо себя повела, твоей вины нет. Да и какая теперь разница: наши отношения уже отошли в область преданий. Душ и немного сна — это все, что меня сейчас интересует.
― Как скажешь, дорогая. — Леонора была только рада сменить тему разговора. — Освежись, отдохни. Надеюсь, потом ты спустишься вниз, чтобы выпить с нами перед ужином?
Николь лишь кивнула в ответ, боясь, что если произнесет хотя бы звук, то разревется тут же в коридоре. Встреча с Маркусом оказалась для нее настоящим испытанием. Она не ожидала, что одного только взгляда на это стройное, гибкое тело будет достаточно, чтобы расклеиться и позволить воспоминаниям об их прежней близости вырваться из-под контроля.
Как она и предполагала, в отведенной ей комнате все было приготовлено, багаж разобран: белье аккуратно разложено на полках комода, верхняя одежда развешена в шкафу. На то, чтобы привести себя в порядок и переодеться, Николь оставалось больше часа, и она вполне могла бы прилечь и отдохнуть, но сейчас ей было не до отдыха. Их с Маркусом короткая встреча показала, что все это время, вопреки здравому смыслу, где-то в глубине души она продолжала надеяться, что он по-прежнему испытывает к ней нежные чувства и у нее еще есть шанс вернуть его. Но теперь она воочию убедилась, как несбыточны были эти надежды. Для Маркуса она всего лишь расчетливая авантюристка, приехавшая в Лас-Веридас за богатым мужем: именно так он думал в тот день, ровно год назад, когда встречал ее в аэропорту…
