О Господи, нет! Немой возглас прозвучал в самых затаенных уголках души. Ей совершенно не хотелось покидать свою палату, свою клинику, к которым она уже начинала привыкать. Нет, она не может так долго переносить эту неопределенность!
Элен судорожно проглотила застрявший в горле комок и начала нервно теребить простыню пальцами левой руки.
— А что, меня уже отпускают?
Она осторожно взглянула на Филиппа, пытаясь по выражению его лица понять, о чем он думает. Но он выглядел совершенно спокойным, на его губах играла улыбка.
— И хирург, и гинеколог заверили меня, что нет причин оставлять тебя дольше.
Так быстро? Почему не завтра, а еще лучше послезавтра? Во всяком случае, у нее было бы время привыкнуть к этой неизбежности. Но сейчас мысль о том, что придется войти в дом, который она делила с этим человеком, приводила в ужас.
Ей было очень трудно скрыть нежелание это делать. Может, потому, что Филипп Крэг сидел у ее кровати? Однажды он объяснил, что, кроме него, у нее нет родных, но где же тогда старые друзья? Неужели он такой собственник, что присвоил ее полностью, абсолютно исключив других людей?
Элен пытливо разглядывала его лицо, но ничего не видела в нем, кроме стопроцентной уверенности мужчины в своих словах и действиях. Да, это был сильный человек, сломить которого удастся немногим, человек, которого вряд ли кто-нибудь хотел бы иметь своим врагом.
А любовником? Дрожь пробежала у нее по спине. Никто не сможет жить с таким сексуальным мужчиной, не испытывая при этом к нему никаких чувств. Вне всякого сомнения, он посвятит ее во все тайны супружеской жизни с ним, научит, как на все реагировать.
— Не смотри на меня так, — хрипловато пробормотал Филипп.
Элен закрыла глаза, стараясь таким образом спрятаться от него, а когда открыла их снова, в них было смущение.
— Ты не понял.
Между ними возникла какая-то напряженность, и она почувствовала, что ей трудно дышать.
— Ты не хочешь ехать?
По голосу невозможно было догадаться о его настроении.
— Филипп…
— Да, я понимаю, дорогая, как тебе трудно с мужем, которого ты не можешь узнать. Я же вижу, как ты смотришь на меня, будто на незнакомца…
Дальше все происходило как в немом кино. Он мягко взял ее незабинтованную руку и поднес к своим губам. У нее перехватило дыхание, когда, перевернув ладонь вверх, он нежно ее поцеловал. Чувство умиротворенности охватило Элен, наполнив удивительным теплом. На нее вдруг нахлынули такие же эмоции, какие так ясно выражало и его лицо.
— Ты хоть имеешь представление, как на меня действует восторг в твоих глазах, когда я прикасаюсь к тебе? — спросил Филипп.
Предметы в комнате поплыли у нее перед глазами, она ничего не ответила и лишь как-то беспомощно посмотрела на него. Стук в дверь разрядил ситуацию. Воспользовавшись этим, Элен быстро высвободила руку. Официантка внесла поднос с завтраком.
— Доброе утро, — приветливо произнесла она, поставила поднос возле кровати, а затем подвинула его ближе к Элен. — Может, принести вам кофе, мистер Крэг?
Филипп мягко улыбнулся, при этом на его щеках появились ямочки.
— Спасибо, не надо.
Элен заметила, как он легко, словно юноша поднялся со стула. Наклонившись, Филипп слегка коснулся губами ее губ. Она почему-то затрепетала от этого легкого прикосновения.
— Тебя выпишут в два часа. До скорой встречи, дорогая.
На какую-то долю секунды она ощутила странное разочарование — ей хотелось большего, чем этот поцелуй, — и заметила, как тут же зажглись его глаза, но он подавил свое чувство. Затем выпрямился и направился к двери.
Элен рассеянно посмотрела ему вслед. Тепло губ, коснувшихся ее рта, страсть, которая поднялась откуда-то со дна всколыхнувшейся души, — все это зажгло первые искорки узнавания.
— Миссис Крэг, вы слышите меня?
Над ней склонилось доброе лицо официантки, которая раскрыла маленький пакет с орехами и положила его рядом со свежими фруктами.
— Какой джем вы предпочитаете к тосту?
Больничная суета не дала Элен возможности хорошенько разобраться в зародившихся в ней новых ощущениях. Через десять минут после того, как был убран поднос с завтраком, пришла медсестра, чтобы сопроводить ее в душ. Затем были плановый осмотр врачей, физиотерапия, второй чай, и наконец появился присланный мужем парикмахер. Безусловно, это какой-то многозначительный жест со стороны Филиппа. Однако она не имела времени задуматься над его причинами. Жест лишь напомнил о ее отношениях с Крэгом, подняв новую волну душевных метаний.
Глупо сомневаться в преданности Филиппа, когда в каждом углу больничной палаты есть тому доказательство. В ящике стола аккуратно сложены визитки, вынутые из букетов. На каждой размашистым почерком черными чернилами написано: «С любовью. Филипп».
Сложнее разобраться, любит ли она его. Ясно, что вышла за него замуж, но по любви ли? Хотя вряд ли она была из тех, кто ловит состоятельных мужчин, используя женские чары… Ведь так? Элен устало закрыла глаза. Как это ужасно — ничего не знать о себе!
— Пора, пациентка, — вывел ее из раздумий невропатолог. Но все, что он ей сказал, пролетело мимо ушей.
Ланч состоял из мясного ассорти — поджаренных кусочков мяса с овощами. А на десерт принесли большую тарелку с нарезанными фруктами. Где-то внутри нее родилось томительное чувство ожидания. Оно еще больше усилилось, когда чуть позже в палату вошла медсестра и, радостно улыбаясь, объявила;
— Ваш муж заедет за вами через полчаса. Я помогу вам собраться и упаковать вещи.
Я не хочу ехать! — прокричала она про себя. Рой мыслей закружился в голове и не отпускал. Может, разыграть легкое недомогание? Или головную боль? Или что-нибудь еще, что могло бы задержать отъезд? И хотя она вполне серьезно обдумывала всевозможные варианты, как остаться в больнице, в глубине души понимала — возвращение домой неизбежно.
Откинув одеяло, Элен ступила на пол, наблюдая за тем, как няня выносит ее вещи из ванной комнаты — темно-зеленые брюки из немнущегося шелка, кремовую, шелковую блузку, такого же цвета кружевные трусики, лифчик и туфли на низком каблуке. Каждая вещь выглядела очень дорогой и была такой на самом деле, что, безусловно, многое говорило об их владелице.
Медсестра помогла Элен снять ночную сорочку из сатина с шелком, отделанную кружевами, затем надеть трусики и брюки.
— Я застегнула на самый последний крючок, — заметила она, помогая Элен влезть в лифчик. — Если не очень удобно, могу перестегнуть. Вам помочь нанести макияж?
— Нет, благодарю.
В больнице Элен пользовалась лишь увлажняющим кремом и бледной губной помадой. Может, духи? Ее рука нерешительно замерла над дорогим флаконом от Диора. Но Элен передумала, потому что ни разу здесь не душилась и не хотела делать этого сейчас. И принялась спокойно наблюдать, как няня аккуратно складывает в саквояж вещи.
