«Вам бы понравился Кэлланби, тетя Мод, — говорилось в письме. — Он расположен в зеленой долине, окруженной горами, и очень напоминает Ваш городок на Скае. Помнится, Вам с дядюшкой всегда нравились горы».
Вероятно, он человек не злой и способен войти в положение другого. Впрочем, это не было похоже на приглашение навестить его в зеленой ирландской долине…
— Мистер Беллингем будет потрясен известием. Если у вас возникнут затруднения, мы с мужем постараемся вам помочь. Мы остановимся в отеле «Континенталь».
Эми поблагодарила, хотя знала, что никто ей не поможет. Все, что ей могут предложить, так это снова пойти в услужение. Но она твердо решила, что больше не станет ничьей компаньонкой.
Пароход тем временем уже приближался к причалу. Тщетно всматривалась девушка в лица встречавших, пытаясь увидеть кого-нибудь, похожего на Маркуса Беллингема, знакомого ей по портрету, висевшему на почетном месте над камином в гостиной его тетушки.
Портрет был написан незадолго до того, как Маркус Беллингем отправился в дальние края. Эми считала, что черными волосами и дерзким взглядом Маркус напоминает пиратов старых времен, бороздивших моря в поисках своей судьбы.
Он наверняка изменился, ведь прошло более десяти лет, и ему сейчас тридцать два, хотя тетушка все еще считала его своенравным мальчишкой.
Эми не раз удивлялась тому, как много она знает о Маркусе и по его письмам, и по воспоминаниям старой леди. А ведь они ни разу друг друга не видели и вот теперь вынуждены встретиться при весьма трагических обстоятельствах, о которых Маркус пока не догадывается. Нежное сердечко Эми сжималось при мысли, что ей придется сообщить ему о смерти тетки, но она полагала, что Маркусу легче будет воспринять новость из уст человека, знавшего и искренне любившего старушку, а не от капитана или судового врача.
— Какой-то джентльмен спрашивает леди Беллингем, мисс. Я не знал, что ему ответить… — почтительно обратился к Эми подошедший к ней матрос.
— Вы ему не сказали? — испугалась Эми.
— Нет, мисс. Я только сообщил ему, что сейчас с парохода сойдет компаньонка леди. Джентльмен ждет вас у пристани.
Девушка посмотрела в направлении, указанном матросом. Солнце было у Маркуса Беллингема за спиной, но Эми сразу узнала гордую посадку головы, точно такую же, как у его тетки. И хотя он стал старше, сходство с портретом было несомненным. Темные волосы, намного длиннее, чем требовала мода, ниспадали до плеч, а костюм свидетельствовал о том, что этому человеку чужды условности.
Опершись на руку матроса, Эми спустилась по трапу и направилась туда, где стоял Маркус Беллингем. Как сказать человеку, что его единственная родственница, которую он встречает, умерла во время путешествия?
Маркус не обратил внимания на приближавшуюся к нему девушку, разве что отметил про себя ее ладную фигурку и миловидное личико. Его взгляд все еще выискивал среди сходящих с парохода пассажиров ту, которую он встречал. Сердце Эми снова сжалось, но она собралась с духом и обратилась к незнакомцу:
— Вы мистер Маркус Беллингем, я не ошиблась? — Голос ее немного дрожал.
— Да, мэм, ваше предположение верно…
— Мисс… — пробормотала она, — мисс Эми Финч.
Маркус оглядел Эми с насмешливой улыбкой, но его рукопожатие было теплым.
— Значит, вы та самая неуловимая мисс Финч, которая писала мне такие ругательные письма? Я почему-то представлял вас старше…
— Я писала под диктовку вашей тетушки, сэр, — возразила Эми, оставив без внимания замечание Маркуса.
— Подозреваю, что не все. Я обнаруживал в них отступления, сделанные явно более терпимым человеком, и вижу, что не ошибался. Рад с вами познакомиться, мисс Финч.
Комплимент застал ее врасплох. Как ему сказать?..
Но пока она собиралась с духом, ситуация вдруг резко изменилась. С парохода сошли капитан и судовой врач и направились в их сторону. Подойдя, врач протянул Маркусу руку и сказал:
— Дорогой сэр, позвольте выразить вам наше глубочайшее соболезнование. Мисс Финч уже, несомненно, сообщила вам о несчастном случае, происшедшем на борту. Увы, я ничем не смог помочь бедной леди. По просьбе капитана подтверждаю, что последний ритуал был совершен с надлежащими почестями.
— О чем вы, черт возьми, толкуете? — встревоженно спросил Маркус.
Эми закрыла глаза, мысленно пожелав доктору провалиться в тартарары. Ведь она просила предоставить ей сообщить Маркусу печальную весть… Но видимо, врач решил, что она уже это сделала…
Маркус в недоумении посмотрел на девушку, и она кивнула.
— Простите меня, сэр. Мне не следовало… было бы лучше, если бы печальную весть сообщила вам мисс Финч, — запинаясь, проговорил врач.
— Думаю, мисс Финч следует незамедлительно это сделать, — прервал врача Маркус, обернувшись к Эми и довольно грубо схватив ее за руку.
— Я… я не знала, как вам сказать. Все было так ужасно и произошло так быстро…
— Значит, моя тетя умерла? — Он произнес это спокойно, почти бесстрастно.
— Да, — еле слышно прошептала Эми. — Мне так жаль… У нее была лихорадка…
— Понимаю, — после паузы сказал Маркус. — Она очень страдала?
— Видимо, не очень. Сначала она потеряла сознание, а потом… потом просто угасла…
Может быть, на некоторых людей шок действует именно таким образом, подумала Эми, глядя на окаменевшее лицо Маркуса. Его письма тетке бывали иногда непочтительными, временами они страшно ссорились, но Эми никогда не сомневалась в том, что Маркус любит свою единственную родственницу. Однако сейчас она уже не была в этом уверена.
Эми судорожно подыскивала нужные слова утешения.
— У меня письмо капитана, в котором он объясняет случившееся, а также свидетельство о смерти. Я распорядилась, чтобы сундуки с вещами леди Беллингем отправили в отель, о котором вы упомянули в своем письме…
— Зачем мне ее сундуки? — огрызнулся Маркус тоном, показавшимся Эми до чрезвычайности бессердечным. — Вещи будут отправлены в богадельню, хотя, вероятно, их следует до этого просмотреть. Вам лучше известно, какие вещи были ей дороги.
Сомнительно, чтобы он любил свою тетку, подумала Эми.
— Неужели вам все равно?! — взорвалась она, не веря, что можно быть таким жестоким. — Она так ждала этой поездки!
— Надеялась отговорить меня от моих дел. Не сомневаюсь, что она потратила бы все время своего пребывания здесь на то, чтобы раскритиковать мой проект. Что касается того, все ли мне равно… Мы с вами, наверно, по-разному представляем себе, что значит любить. Я никогда не считал нужным выставлять напоказ свои чувства, к тому же мужчине не пристало рыдать и причитать, чтобы выразить свое горе. Пускай этим занимаются женщины.
