– Блуза не так чтобы понравилась, а вот ваше лицо – пожалуй… такой милый овал, с заостренным пупырышком внизу. Ваше лицо напоминает свежий лимон. И еще у вас интересные глаза. Что-то не разберу, карие они или зеленые?
– Кошачьи, – процедила Найна сквозь зубы.
Его губы дрогнули.
– Вы говорите о себе как о какой-то серости. Но вы не серая, мисс… Есть у вас имя?
– У людей чаще всего бывает имя, – ответила Найна.
– Совершенно верно. Мое имя Фэнтон Хардвик, для друзей просто Фэн. – Он протянул через стол руку. Крепкая, широкая, эта рука, наверное, успела послужить ему не только на заседаниях членов правления. Что, если он всего лишь выдавал себя за дельца? Найна неохотно подала ему свою руку, а он схватил ее и пожал так, что до самого плеча ударило током. Найна ахнула и отдернула руку, будто обожглась. Ее смутило явственное ощущение ожога, и она подумала: испытывает ли и он то же самое? Но если и так, то он не подал виду.
Найна спрятала руку под стол, и тут подошел официант, ловко балансировавший в тряском поезде подносом с салатами.
Когда официант ушел, Фэнтон Хардвик спросил:
– Ну, так как же?
Найна вздрогнула.
– Мое имя Найна Петрофф. – Тут нечего было скрывать. Да и вряд ли он установит связь между ней и Джозефом. Она не любила, чтобы о ней думали как о его дочери: как только становилось известно, что она дочь Джозефа Петроффа Третьего, возглавлявшего промышленную империю, которая раскинула щупальца по всему миру, отношение к Найне нередко менялось. Хотя в данном случае это было бы кстати. Она была бы не против того, чтобы этот обольстительный воображала, мистер Хардвик, обращался с ней более почтительно.
Она проиграла обе ставки: он сразу понял, кто она, и не проявил ни малейшего почтения.
– А! – сказал он. – Теперь ясно.
– Что вам ясно? – спросила Найна. Она заметила, что ее голос звучит неприветливо, но это было не важно.
– Откуда у вас этот комплекс. Вы дочь своего отца. – Он отправил в рот полную вилку салата.
Найна с треском швырнула свою вилку на стол.
– У меня нет никакого комплекса. А если бы и был, неужели важно, чья я дочь?
– Это должно было бы быть не важно. Но я заметил, что люди, которые не зарабатывали того, что они имеют, реагируют как настоящие избалованные дети, когда кто-нибудь из простых смертных осмеливается гладить их против шерстки. Вы очень мило топорщитесь, мисс Петрофф.
Найна раскрыла было рот, чтобы сказать этому докучливому и неприятному человеку, что она думает о его превратном толковании ее характера, но не успела: метрдотель подсадил за их стол пару – мужчину и женщину, которые одарили их праздничными улыбками и погрузились в изучение меню. Найна прикусила губу и постаралась убедить себя в том, что для нее не важно, что ничтожество вроде Фэнтона Хардвика думает о Найне Петрофф. Пусть он держался не как ничтожество, но она отказывалась считать его достойным внимания человеком.
Она не желала прислушиваться к навязчивому внутреннему голосу, твердившему, что она спровоцировала Фэна на желчное замечание в свой адрес.
Впрочем, это не имело значения. Он, вероятно, сойдет на ближайшей станции.
Но он не собирался сходить.
Когда позже, уже вечером, Найна прошла в застекленный салон, служивший также кинозалом, с намерением посмотреть фильм, она заметила, что вездесущий мистер Хардвик опередил ее. Он не смотрел ни на один из небольших экранов, установленных в обоих концах вагона, а просто сидел в коричневом кожаном кресле, развалясь и положив ногу на узкий выступ, который тянулся под огромными, до самой крыши вагона окнами. Он казался совершенно поглощенным созерцанием темноты, окутавшей заснеженные горы.
У Найны скривилось лицо. У ближайшего экрана все места были заняты. А это означало, что ей придется пройти мимо этого субъекта, чтобы попасть в другой конец вагона. Она приостановилась, потом расправила плечи и шагнула вперед. Он не смотрел на нее. Но, что бы там ни случилось, она не станет робеть перед неотесанным и заносчивым псевдомагнатом, сравнившим ее лицо с лимоном и без всяких оснований назвавшим ее «избалованной».
Когда она оказалась у него за спиной, он не шелохнулся. Но стоило ей подумать, что она благополучно прошла мимо него, как он вдруг схватил ее за запястье.
– Не уходите, – сказал он. – Мне хочется с вами поговорить.
Найна вырвалась от него. Ее раздражало то, что его прикосновение заставило ее задрожать.
– Мне не о чем разговаривать с вами, – огрызнулась она и хотела шагнуть дальше по проходу.
Он похлопал рукой по соседнему свободному креслу:
– Садитесь.
– Я же сказала, мне не о чем разговаривать с вами.
– Я это слышал. Все равно я хочу, чтобы вы сели.
– Я пришла смотреть фильм.
– Не сомневаюсь. Но если не поленитесь оглянуться вокруг, то заметите, что все хорошие места уже заняты. А вот это свободно. – Он снова похлопал по свободному креслу.
– Отсюда мне будет не видно.
– Знаю. – Он улыбнулся, медленно растягивая и изгибая губы. От этой улыбки у нее в животе что-то перевернулось. – Поэтому вам придется удовлетвориться мной. – Найна напряглась, а он как ни в чем не бывало продолжал: – И не смотрите так, будто я вам сделал грубое предложение. Я не имею привычки заниматься сексом на людях, сидя в казенных креслах.
У Найны отвисла челюсть. Ее так ошарашило его бесстыдство, что, когда поезд неожиданно тряхнуло, она потеряла равновесие и неловко повалилась ему на колени.
Фэнтон холодно, многозначительно усмехнулся, и тут Найна заметила, что у него передний зуб выступает, как будто его выбили из ряда во время какой-нибудь драки. Ему это придавало устрашающий вид и делало его еще более привлекательным.
– Умница, – сказал он, теперь вместо кресла похлопав по ее бедру. – Хотя и не нужно было так усердствовать, чтобы доставить мне удовольствие.
– Ах! – Найна попыталась встать на ноги, но Фэнтон сжал ладонями ее талию и пересадил девушку на свободное место рядом с собой. Найна ощущала сквозь джинсы гладкую поверхность кресла. Совсем не то, что его плотные, мускулистые ляжки. Она сглотнула, сетуя, что у нее не хватает силы воли, чтобы встать и сейчас же вернуться к себе в спальню. Как ни странно, Найна этого не сделала. Фэнтон Хардвик обладал неким даром убеждения.
Она отодвинулась как можно дальше от него, прижала локти к бокам, сложила ладони на коленях и, поджав губы, уставилась в темноту за окном.
– Я должен извиниться перед вами. – Низкий голос Фэнтона вклинился в ее мысли, заставив ее подскочить и повернуться к нему.
– Что? – спросила Найна. Она знала, что такие, как он, не имеют привычки извиняться.
