Оказывается, Гарсия Валдес не такой уж безнадежный ханжа и педант, каким она привыкла его считать… С таким мужчиной непременно надо познакомиться поближе!
Но прошло уже две недели, а Джемайме так и не удалось ни на миг более увидеть своего лесного, вольного Гарсию. А ведь как она искала его! Как выглядывала при каждой, даже самой мимолетной встрече на работе! Как надеялась вновь повстречать его, якобы ненароком сталкиваясь с финансовым директором в коридорах!
Всякий раз с ней разговаривал или просто учтиво здоровался Гарсия — бесстрастный, деловитый и сдержанный, как будто в теле потомка испанских конкистадоров, первых европейцев, высадившихся на берега Алабамы, текла вялая рыбья кровь какого-нибудь шведа или финна. С головы до ног закованный в броню делового костюма. Понятия не имеющий, с какого конца подходить к каноэ и зачем вообще нужна эта ненадежная хрупкая штуковина. Он, а не ее вольный лесной бродяга, запросто беседующий с ветрами и соснами, встречался ей в коридорах дома моды…
— Эй, Джейми, пляши! — прервал ее размышления веселый возглас.
Обладательница этого жизнерадостного голоса, миниатюрная пышная блондиночка Молли Питчин, лучшая подруга и наперсница Джемаймы, ворвалась в ее офис.
Впрочем, «офис», пожалуй, слишком громко сказано. Скорее крохотная каморка, выделенная Джемайме в предпочтение остальным закройщицам ее квалификации и возраста лишь потому, что она училась на курсах модельеров и порой ей доверяли кое-какие самостоятельные работы — разумеется, совсем незначительные и только для самых скромных клиентов.
— Плясать? — вскинула недоуменный взгляд Джемайма. Стыдно сказать, но она так ушла в воспоминания о той лесной встрече — а в последние дни с ней это случалось часто, — что не могла бы даже сказать, над какой именно моделью сейчас работает. А уж на что намекает Молли, и вовсе не понимала.
— Ну да, пляши! Знаешь, что мне только что сказала по секрету Элли Уоткин? Хотя какой там секрет, все равно к вечеру все узнают…
— Так что, что? — Джемайма не могла скрыть своего любопытства. — Не тяни!
— Элли случайно услышала, как мистер Кактус говорил об этом со своей секретаршей, этой очкастой мымрой…
Мистер Кактус — таким прозвищем насмешница Молли наградила финансового директора за то, что тот устоял даже перед самыми завлекательными взглядами, которые она на него бросала. Ветреная Молли давно уже обрела утешение в объятиях киномеханика из ближайшего кинотеатра, но прозвище прижилось.
— И что же, черт возьми, он говорил?
— Что решил отправить тебя за счет фирмы на съезд модельеров в Мун-Лейк! — торжествующе выпалила Молли и впилась взглядом в подругу, проверяя, какой эффект возымеет сие ошеломляющее сообщение.
Джемайма и впрямь от изумления застыла на месте. Съезд модельеров в Мун-Лейке, небольшом, но начинающем входить в моду курорте на берегу великолепного озера, событие значительное. А уж для Джемаймы он представлял особый интерес, ведь она училась на модельера и мечтала своими глазами взглянуть как на признанных мастеров моды, так и на их творения. Какой ценный опыт, какой толчок к дальнейшему развитию! Да только попасть туда самостоятельно у нее было примерно столько же шансов, сколько полететь на Луну. Не говоря уж о том, что безвестной студентке нечего рассчитывать на пригласительный билет, да и где взять денег на поездку? Мун-Лейк хоть еще и не очень «раскрученный» курорт, но не самое дешевое место, а скудный бюджет семьи Андерхилл не позволял особых роскошеств.
Мало кто знал об этом, но на хрупких плечах Джемаймы лежал груз, нести который подчас нелегко человеку и постарше, и посильнее ее. Причем еще с тех пор, когда ровесницы ее только начинали знакомиться с мальчиками и бегать на первые свидания.
Надежный, налаженный и уютный мир, в котором она росла, рухнул резко и трагично десять лет назад, когда в автокатастрофе погибли сразу и отец, и мать, оставив троих сирот: пятнадцатилетнюю Джемайму, девятилетнюю Синтию и малыша Бобби, которому на тот момент не исполнилось еще и полугода.
А через неделю оглушенные горем, лишившиеся всего, что было им родным и привычным, дети переехали из Ричмонда в Батлер, под опеку чопорной и сварливой тети Бесс, старшей сестры мистера Андерхилла. До сих пор Джемайма видела ее только пару раз в году, по большим праздникам, и всегда недолюбливала. Уж больно не похожа была строгая, вечно всем недовольная тетя Бесс на ее веселых и добродушных родителей. И, попав в Батлер, девочка с еще большей силой прочувствовала этот контраст.
Следующие три года показались ей сущим адом. Привыкшая к свободе и доверию, Джейми словно перенеслась на страницы сказки о Золушке — столько всевозможных запретов, ограничений и работы по дому свалилось на ее бедную голову. В довершение всех несчастий выяснилось, что поверенный отца не слишком разумно распоряжался его капиталами, а потому наследства практически не осталось, а что осталось — недосягаемо вплоть до совершеннолетия старшей дочери.
Последнее обстоятельство давало тете Бесс великолепную возможность при каждом удобном случае попрекать сирот куском хлеба.
Неудивительно, что, едва достигнув восемнадцати лет, Джемайма после очередного скандала ушла из-под теткиного крова. Она охотно уехала бы из города вообще, если бы не брат с сестрой. Несмотря на желание забрать их с собой, Джемайма понимала: это нереально, поскольку она и сама не знала, как и на что будет существовать.
Бродяжить и ночевать под мостом ей, конечно, не пришлось, но следующие несколько лет прошли в постоянной борьбе. Ведь целью Джемаймы было не только выжить самой, но еще и скопить какие-то средства и взять детей себе. Она мечтала вновь возродить под одним кровом хотя бы подобие той дружной семьи, какой жили они с родителями.
Ей удалось это только через три года, когда она стала совершеннолетней в глазах закона и смогла войти во владение крохами, оставшимися от родительского капитала, а заодно и оформить опекунство над братом с сестрой. Только она знала, каких трудов ей стоило и до сего дня стоит нести это бремя. Тем более что Джемайма твердо решила: Синтия с Бобби должны окончить хорошие школы и получить высшее образование.
И вот теперь, в двадцать пять, Джемайма могла с гордостью сказать, что добилась многого: Бобби подавал успехи в математике, Синтия блестяще училась на биологическом факультете. Оба понемногу подрабатывали, но, разумеется, основным добытчиком в семье так и оставалась Джемайма. Но хотя бы теперь она могла позволить себе учиться, пусть даже заочно, на курсах модельеров. Первый год обучения остался позади, впереди второй, последний. А там, Бог даст, станет полегче: она сможет претендовать на более выгодную и творческую работу, да и брат с сестрой подрастут…
