желал иметь «соседа по обеду». – Я не против, – уточнил я, не зная зачем. Скорее всего, просто из-за нервов.
Парень пододвинул к себе суп. Блюдо было золотистым, отливающимся различными оттенками, играющих на свету горящих сверху ламп. От этого вида супа мой аппетит увеличился как минимум вдвое.
Неожиданно юноша остановил свой взгляд на секунду на моём лице:
– А мы не знакомы?
Скрывай – не скрывай,
Тайна дойдет до того,
Кто поймет это всё
И скажет вердикт. Убегай!
…– Странно, что ты только сейчас об этом узнаешь!
Это произнес Гена, мой однокурсник. Один из тех, с кем я могу пообщаться в своей группе.
С нами также было пару ребят, присутствие которых меня не устраивало. Но поделать нечего – это были Генины приятели из других групп. Внешне они, слава богу, не походили на гопников, но как будто бы сами хотели ими казаться. А может, я ошибаюсь, и они вовсе не пытаются ими казаться, а сами являются ими. Или вообще я не имею понятия о том, кто такие гопники.
– Для меня это не странно, ты же знаешь, – отозвался с сарказмом я.
Один из «гопников», худощавый, Левый (его настоящее имя не помню), сделал кривую улыбку и похлопал меня по левому плечу:
– Не парься ты! Слышишь, бро?!
И опять это подобие смеха. Испанский стыд. Что я здесь делаю? Мне стоит уйти? Нет, это будет неправильно по отношению к Гене. Нужно просто претерпеть.
– Чел, ты чего? Алло-о! – продолжал тот.
– Да ничего. Норм всё.
– Слушайте, ребят, давайте зайдем в столовку, нашу любимую? – предложил вдруг Гена. В ответ я ему выпучил глаза и надул рот, и сделал это так, чтобы заметил только лишь он.
– Вот это тема! – подхватил идею второй «гопник», Поддатый. Или Серега. Его имя я знаю. Зачем держу в голове – без понятия. По мне, такие кадры вообще носить нормальные имена не заслуживают – только позорят своих тёзок среди нормальных людей. Хотя зря я о них так. Наверняка, за этими масками скрывается кто-то иной.
В итоге я тоже высказался:
– Я тоже за. – На самом деле, нет. – Ты, Ген, заодно, дорасскажешь мне о хобби Иры, а то я как-то не особо понял.
– Ладно. Тогда договорились, да, Левый?
Тот остановился и опустил голову вниз, направляя свой трепетный взгляд на побитый каплями дождя асфальт. Через мгновения, он вернул голову в исходное положение и вынул в конечном счёте руки из карманов своей потертой красной куртки:
– Не, я чё-т не хочу. Если ходите – идите. А мне отойти надо. Увидимся.
И пошел быстрым шагом в сторону.
– Эй, бро, ты куда? – воскликнул Поддатый, но ответа уже не получил.
Я лишь только заметил, как Левый по ходу достал телефон и стал, вроде бы, кого-то набирать.
…Она не права. И я так считаю потому, что она действительно ошибается. Нам необходимо друг другу объясниться. Мы наметили встречу. Она предложила на крыше одной девятиэтажки. Просто у неё почти всегда открыт выход наверх, и с неё открывается обширный прекрасный вид на весь наш запыленный город. С её вершины удобно наблюдать за всеми человечками, которые ползают по своим делам на земле; а ты там, словно на небе, ощущая себя неким богом, смотришь их жизни, а они даже об этом и не подозревают. Неописуемое чувство.
Я шел с полным чувством уверенности, не думая о том, что что-то может пойти не так. Переходя дорогу, я даже не осматривался по сторонам, несмотря на то, что делаю это почти всегда. Сегодня – не всегда. Сегодня особенный день. И он должен всё решить. Между мной и ею.
Когда идешь по тротуару и встречаешь взглядом прохожих, некоторые из них незаметно пытаются спрятать свои глаза, своё лицо, другие – отвечают взаимностью, кто-то так вообще начинает проявлять какую-то активность своей мимики. Это меня всегда забавляло. Можно сказать, что это моё хобби.
Однако бывают случаи, когда можно пожалеть, что вообще попался человеку на глаза. В эти моменты кажется, что тебя сглазили. Так ли это, не узнаешь никогда. А на некоторых сглаз так и вовсе не действует. Этим людям повезло. Возможно, и я среди них. Не знаю. Я ничего не знаю.
…Вот и эта девятиэтажка. Район в округе такой себе. Хочется поскорее отсюда сбежать. Но я пришёл на встречу. Я обещал. И в этот раз должен выполнить обещанное. У подъезда никого не было. Вообще во дворе я никого не видел, кроме дворняжки, беспокойно шныряющей по гнилому газону. Бедняжке холодно, мокро. Она ищет место для отдыха, ищет любую еду, пригодную для своего желудка.
Лифт в подъезде не вызвал у меня доверия, и я решил подниматься наверх своим ходом – чтобы заодно и осмотреть в целом весь подъезд, возможно, узнать, что за люди в нём обитают. Все стены были изрисованными различными непристойными надписями, рисунками. Никогда не понимал, насколько у человека должно быть так всё плохо с психикой, что он начнёт заниматься таким гнусным вандализмом. Тем более если он сам живёт здесь же. Странные люди. Точнее не так. Это нелюди.
Проходя какой-то этаж, я услышал разговор двух потрёпанных жизнью женщин, курящих у окна. Они были одеты в грязные, рваные домашние хозяйственные платья, их волосы были жирными и нерасчёсанными. Женщины говорили о своих семьях, ругались, злобно хохотали. Когда я проходил мимо них по лестнице, я боялся, что они что-то скажут мне вслед, что-то задевающее или, может быть, обидное. Но в таких случаях я делаю вид, что глухой и прохожу мимо. И считаю это единственным верным вариантом развития событий.
Поднявшись на девятый этаж, мне оставалось только подняться по лестнице, ведущей на крышу. К моему сожалению, как я и догадывался, в этот раз проход оказался закрыт. Не зная, что делать, я простоял в недоумении две-три минуты, пока проход не стал открываться кем-то сверху.
Когда ты попытаешься
Поделиться внутренним,
Вся красота утренняя
Пропадёт – расплачешься.
…Она смеялась и искренне улыбалась. Её глаза горели желанием продолжать как можно дольше наш разговор. Верю ли я в это? Сейчас – да. У меня нет никаких сомнений в её фальшивости.
– И что ты собираешься теперь делать? – поинтересовалась она, прикусывая левый уголок своих некрупных пышных губ.
– Не знаю. Посмотрю по ситуации.
– Ты живёшь настоящим?
– Да… Нет. – Я сам не знал, как
