по всему пространству кухни. Его глаза были похожи на огромные черные омуты, а рот превратился в прямую жесткую линию. В Данте Акосте не было ничего мягкого или уступчивого.
Данте Акоста был воплощением мужественности. Новые шрамы появились на его лице. Джесс догадалась, что они, должно быть, были получены на поле для игры в поло одновременно с травмой его ноги. Ветер так растрепал его густые черные волосы, что они прилипли к щетине. В правом ухе блестело золотое кольцо.
Перед Джесс стоял человек неистовой страсти и решимости. Она знала из прессы, что у Данте, как и у других членов его команды по поло, была татуировка рычащего волка, выбитая прямо над сердцем. Это был знак его команды по поло. Одного названия было достаточно, чтобы вселить ужас в сердца противников. Лобос по‑испански означало «волки» – и они были стаей безжалостных волков. На затылке Данте, под блестящими завитками черных как смоль волос, красовалась еще одна татуировка в виде черепа и скрещенных костей – предупреждение о том, что команда «Лобос» не берет пленных и уверенно ожидает победы в каждом матче.
Джесс отвлек стук. Трость, которую Данте отбросил у двери, упала. Джесс нахмурилась. К настоящему времени он должен был уже перестать хромать. Зачем ему нужна была трость? Неудивительно, что его братья и сестра были обеспокоены. К счастью, они прислали его медицинские заключения, чтобы она ознакомилась с его историей болезни. Если бы Данте не выписался преждевременно из больницы, он мог бы уже отказаться от трости.
– Данте, – вежливо сказала она, протягивая ему руку. – Как приятно снова тебя видеть.
Крепко взяв ее за руки, он привлек ее к себе и стал осматривать, как будто она была потенциальной покупкой, как пони.
– Дай я посмотрю на тебя…
Джесс высвободила руки. Данте Акоста обладал огромной природной силой и обаянием. Он знал это и умело пользовался своими качествами.
Ее руки казались такими маленькими в его руках… Но сейчас было не время соблазняться мужчиной, у которого больше денег, чем у Крёза, а манеры, как у уличного кота. Как это поможет ее отцу? Если и есть что‑то, чему она научилась с тех пор, как вернулась домой, чтобы заботиться о своем отце, так это то, что стервятники не дремали и постоянно кружили вокруг них.
– Джесс?
– Извини! Я забываю о хороших манерах. Добро пожаловать на Белл‑Фарм. Хочешь выпить? Я полагаю, ты проделал долгий путь.
– Из Испании? Дорога была не особенно утомительной.
– Может, чаю?
– Терпеть не могу чай.
– Может быть, что‑нибудь еще?
– А что у тебя есть?
– Все, что хочешь, – весело сказала Джесс.
Неужели ничего не изменилось за десять лет? Неужели она была по‑прежнему такой же безрассудной?
– Я уверена, что ты хочешь видеть моего отца, а не меня, – сказала она вежливо. – Хочешь, я отведу тебя к нему?
– В этом нет необходимости, – прищурившись, сказал Данте. – Я найду дорогу.
Данте пробирался сквозь толпу, чтобы добраться до шоу‑ринга, если так можно описать наспех убранный загон с шатким забором, маленькая лисица, которую он помнил, превратилась в красивую, сдержанную, хотя довольно серьезную женщину. Он скучал по озорству в глазах Джесс, а также по чрезмерно импульсивному характеру, который побудил ее в нежном семнадцатилетнем возрасте встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.
Он вдруг разволновался, вспомнив тот случай.
Сейчас Данте приехал сюда не для того, чтобы тратить время на женщин.
Опираясь на ненавистную трость, он остановился, чтобы поприветствовать других игроков в поло. Джесс пригласила разношерстную толпу: от местных жителей до членов королевской семьи и знаменитостей, а также туристов со всего мира. Высокие мужчины в черных костюмах с наушниками и подозрительными выпуклостями под куртками шли по пятам за известным шейхом.
Сотрудники недавно сообщили Данте, что у фермы серьезные финансовые проблемы. Одно можно было сказать наверняка: Джесс бросила работу и рискнула своей карьерой, чтобы приехать сюда и спасти отца и ферму. Она была необычайно решительна, и он восхищался этим.
Он также ненавидел вопросы без ответов. Если бы Джесс не поцеловала его семнадцать лет назад, кто знал, что могло бы случиться между ними сейчас?
Шатер был уже переполнен. Данте увидел знакомых коневодов, тренеров и игроков, таких, как он сам, которые толкались под носом Джима Слейтхоума. Итак, его ожидала жесткая конкуренция за лучших лошадей.
Он готов был предложить вдвое, втрое больше, чем мог бы любой другой, не чувствуя финансовых затруднений.
В прошлом Джим продал ему неплохие акции, и те лошади, которых он увидел в полевых условиях, наводили на мысль, что Джим на самом деле никогда не отстранялся от дел, а просто ушел в тень, чтобы залечить свои душевные раны.
Желание помочь парню внезапно охватило его. Чтобы отразить конкуренцию, нужно было положить в банк что‑то еще. После последнего сообщения от его команды уже назрела идея. Как бы Джесс восприняла предложение, если бы он купил ферму?
Она, очевидно, пожертвовала многим, чтобы присутствовать здесь сегодня. Его команда проинформировала его о деталях. Джесс получила высшую квалификацию физиотерапевта, специализирующегося на спортивных травмах. Ее первая работа была в престижной клинической больнице в Лондоне, но она уволилась, чтобы стать фрилансером. По слухам, добилась успеха. Если она была настолько хороша, насколько предполагала ее репутация, могла бы обеспечить себе бесконечный поток пациентов с полей битвы в поло. Мысль об этих мягких руках, скользящих по его ногам, была…
«За гранью разумного», – строго сказал себе Данте. Он приехал сюда работать.
Ораторскому искусству отца можно было позавидовать. Он выглядел воодушевленным. Может быть, те пара слов, которыми ему удалось переброситься с Данте, послужили напоминанием, что Джим Слейтхоум когда‑то был знаменитым заводчиком и станет им снова. Это было самой большой надеждой Джесс, когда она поздравила своего отца и заставила его начать обсуждение пони с потенциальными покупателями.
– Ты потерпи немного, – сказал он. – Я собираюсь поговорить с Данте, пока ты общаешься с гостями. Сделай так, чтобы они были счастливы, пока меня нет. Это важный разговор, Джесс, – добавил он многозначительно.
– Я предпочитаю остаться с тобой. – Она взглянула на Данте и вдруг ощутила страх, что они что‑то затевают между собой.
– Это все еще моя ферма, Джесс.
Он прав. Она должна была сделать все возможное, чтобы вернуть отца к успеху.
– Пообещай мне, что не сделаешь ничего глупого, прежде чем мы с тобой все обсудим.
– То есть без тебя мне не стоит идти к гадалке? – хмыкнул отец.
– Туда мы пойдем
