А она — простенькая, «славная старушка Кэрри», с зелеными глазами, с копной темных волос, с большой грудью и крутыми бедрами, одевающаяся в стиле хиппи — ничего общего с высокой модой. Конечно, она вполне ничего себе, привлекательна и интересна, но какое может быть сравнение с ее сногсшибательными подругами! Ну и хорошо. У Кэрри не было никаких переживаний и комплексов относительно своей внешности или положения ее семьи. Она такая, какая есть. И Джулия с Амандой считали так же. Им нравилась Кэрри, и обе дорожили ее дружбой.
— Я планировала пирог с курицей, салат с креветками и, самое главное, рулет с корицей, — причитала Кэрри, — но время подъема теста не совпало со временем моего подъема…
— Ну о чем ты, Кэрри? Все так чудесно! — уверяла Аманда. — Ты поздно легла? Что это было? Свидание?
— Нет, — рассмеялась Кэрри, словно более глупого вопроса не существовало.
Она замолчала и подумала, почему же вопрос кажется ей таким глупым? И собственно, когда у нее было последнее свидание? В этом тысячелетии? Да, определенно. Наверное, все было еще до болезни матери, с тех пор прошло не меньше года…
Джулия отвлекла Кэрри вопросом:
— Снова ночной визит?
— Кэрри говорит не было никакого свидания, — Аманда потянулась за очередным пончиком.
— Я не про мужчин. Очередной воин?
— О нет! Снова девицы Трента? — Аманда чуть не подавилась пончиком.
— Ну да…
— Снова блондинка?
— Рыжая.
— Во всяком случае, парень многогранный, — пожала плечами Аманда.
Но Джулия не хотела и не могла мириться с таким безобразием:
— Но это же просто безумие! Тебе нужно поговорить с ним, Кэрри!
— Я знаю, — невозмутимо сказала Кэрри.
Знала, но просто…
— По крайней мере, нарисуй какой-нибудь пугающий знак на своей двери, — пошутила Аманда, наливая себе очередную чашку кофе.
— Поклянись: если еще одна девица Трента вломится к тебе среди ночи, ты… — не могла успокоиться Джулия.
— Ладно, может быть, — торопливо пробормотала Кэрри. — Собственное неопределенное отношение к ситуации ее очень смущало. — Я всегда легко выясняю подобные вопросы. Но этот Трент… он как… не знаю… очень обаятелен. Мужественное лицо и ямочки на щеках… Это сбивает с толку. Такое чувство… как будто он — мальчик из того времени, еще в колледже, от которого ты без ума и ради которого подводишь глаза, душишься детскими духами — на случай, если вдруг он каким-то чудом обратит на тебя внимание…
— Как мальчик, от которого сходишь с ума? Он похож на такого мальчика, Кэр? — подняла брови Джулия.
— Я имею в виду, что возникает похожее чувство…
— Хочешь, чтобы он заметил тебя?
— Нет. Просто не желаю обсуждать с ним эти ночные визиты.
— Постучи в его дверь и поговори.
— Ладно, Джулия.
Аманда потягивала кофе и мечтательно смотрела куда-то вдаль:
— А я хорошо помню такого мальчика. Только это были не духи. Масло пачули.
Кэрри и Джулия некоторое время растерянно смотрели на Аманду, потом расхохотались. Успокоившись, Кэрри сказала:
— К сожалению, мой мальчик замечал меня только тогда, когда у меня вскакивал новый прыщ.
— Послушай, Кэр, этот Трент, вероятно, ощущает себя местным принцем, — прервала Джулия.
— Я мельком слышала, что он играл в футбол за «Индианаполис колтс».
— Вряд ли он пользовался большим успехом у девиц из групп поддержки.
— Сомневаюсь. Такие футболисты, как Трент, похоже, никогда не слышали слова «нет». Я просто не могу понять, что находят женщины в таких жеребцах? Высокомерные парни, им нужен только секс… — Кэрри пожала плечами.
— Высокий, привлекательный, богатый — это сильно действует, — сухо сказала Джулия.
— Для многих женщин свидание с таким — трижды праздник, — добавила Аманда.
— Девочки, я же серьезно, — Кэрри закатила глаза.
— И мы серьезно, — строго сказала Джулия. — Для некоторых женщин внешний вид и тугой кошелек означают все.
Кэрри задумчиво потягивала остывший кофе. Странно устроен мир. Удивительно, что многих женщин совсем не интересует внутренняя суть мужчин. Привлекательная внешность и деньги — конечно, хорошо, но ведь это же не надолго. Такие мужчины не станут вечером помогать тебе приготовить ужин, потому что у тебя был трудный рабочий день. Им безразлична маленькая, но важная для тебя работа. Да и в старости… Они не сядут рядом и не будут помогать вспоминать прошлое, которое уплывает из-за начальной стадии болезни Альцгеймера.
Кэрри тряхнула головой, стараясь отвлечься от последней мысли. Это ее собственная ноша, не тема для их разговора. Она отправилась на кухню сварить еще кофе.
Часом позже девушки стояли у входной двери квартиры и прощались, договариваясь о следующей встрече. Они уже совсем собрались уходить, когда Джулия на что-то наступила. Наклонившись, она подняла с пола газету.
— Смотри, «Нью-Йорк пост».
— Это не моя, я не читаю газет, — Кэрри посмотрела на наклейку над заголовком.
— Полагаю, для мистера Тенфорда, — усмехнулась Аманда.
— Потрясающе! Мало того, что я показываю дорогу его девицам, так должна еще и доставлять его почту. Кажется, я созрела для скандала.
— Ха, Джули, похоже, старушка Кэрри воспламенилась.
— Наконец. Вперед, тигры! — прошептала Джулия, схватив Кэрри за руку.
— Гррр, — прорычала Кэрри вслед подругам.
Трент зашнуровал новые беговые кроссовки и начал просматривать список дел на сегодня, когда услышал стук в дверь.
— Секунду, — крикнул он, недоумевая, какое еще непрошеное дело добавилось к его списку.
Распахнув дверь, он увидел на пороге маленькую женщину лет двадцати пяти. На ней было платье из варенки такого же зеленого цвета, что и глаза. Зеленый блеск глаз, к сожалению, прикрывали массивные черепаховые очки. Длинные каштановые волосы стянуты в конский хвост, пухлые губы несколько обиженно надуты. Какая прелестная девушка, он видел ее где-то в доме…
— Здравствуйте.
— Привет, — ответила она без намека на улыбку.
— Я знаю вас, — сказал он, наклоняя голову набок, как будто это поможет. Не помогло: — Откуда я вас знаю?
Она покачала головой и протянула ему газету:
— Ваша.
— Моя?
— Да.
Она почти ничего не говорила, но что-то в ней было. Может быть, ее губы? Ему было приятно смотреть на них.
Трент взял у девушки газету:
— А вы мальчик-разносчик газет?
— Нет.
— Хорошо. Иначе пришлось бы оштрафовать вас за опоздание, уже два часа дня.
— Не слишком хорошо с вашей стороны.
— А я вообще нехороший.
