При виде довольной улыбки Джулии он ощутил возбуждение. Она так выглядела, когда после занятий любовью падала в его объятия. Потом женщина прижималась к нему, и он обнимал и нежил ее до тех пор, пока они не засыпали.
У нее была стройная фигура, великолепные ноги, красивые зеленые глаза и темно-каштановые волосы, но этим достоинства Джулии не ограничивались. Секс с ней был лучшим в жизни Трента.
Он проявил некоторую безжалостность, стремясь добиться, чтобы она приехала в «Темпест уэст», и чувствовал себя виноватым, но все же не был готов рассказать ей правду и рискнуть процветанием отеля. Он будет все скрывать до тех пор, пока Джулия не обнаружит, что именно из-за него потеряла заказ «Бриджиз ресторан» в Нью-Йорке. А уж он постарается, чтобы она ничего не узнала о его манипуляциях.
Тренту хотелось, чтобы Джулия обитала в зале заседаний совета директоров, а также в его спальне. Благодаря ей, в отеле прибавится клиентов, и она поможет ему доказать братьям, что «Темпест уэст» не отстает от других отелей. Кроме того, они с Джулией постараются удовлетворить ненасытное желание, которое испытывают друг к другу.
— Я зайду за тобой через час. Мы пообедаем, — напомнил Трент.
Он повел молодую женщину к маленькому лифту, который должен был доставить ее в уединенный номер люкс на третьем этаже, вытащил из кармана карту-ключ и отдал ей. Трент принялся поглаживать большим пальцем пальчики Джулии. Это напомнило ему о том, как они шептались в постели, затаив дыхание, и о нескольких ночах отчаянного, безумного секса.
— Я бы проводил тебя до номера, но сомневаюсь, что тогда ты сможешь отдохнуть.
Она покачала головой.
— Трент!
Он опустил руку. Окинул взглядом длинные ноги Джулии в красных туфлях. Он никогда не забудет, как занимался с ней любовью, требуя, чтобы она сняла все, кроме этих волнующих туфель.
— Ты их носила, когда мы…
У Джулии засверкали глаза.
— Они подходят к моему костюму.
Однако она не стала притворяться, будто не понимает, о чем именно он говорит, и его мнение о ней стало еще лучше.
Трент улыбнулся.
— Мне очень нравятся женщины, которые хорошо разбираются в моде.
Как только Джулия оказалась в номере, она немедленно сбросила туфли, глубоко вздохнула и отогнала от себя воспоминания, которые они вызывали. Потом подошла к красивому букету цветов, стоявшему на столике возле дивана, и прочитала приветствие на открытке.
Оглядевшись по сторонам, молодая женщина принялась думать о делах. Этот номер люкс отвечал всем, требованиям, которые она собиралась предъявить отелю «Темпест уэст».
Номер, выдержанный в техасском стиле. Роскошный, однако весьма комфортабельный.
Простой, но тем не менее изысканный. Трент не жалел расходов и очень гордился отделкой интерьера. Джулия подошла к прямоугольному окну и залюбовалась прекрасным видом.
Основное здание комплекса состояло из трех этажей, а в центре земельного участка находились одноэтажные коттеджи, расположенные в форме подковы по обе стороны от главного корпуса. Оттуда открывался вид на конюшни, озеро и каньон.
— Ты превзошел самого себя, Трент, — с улыбкой прошептала Джулия.
Молодая женщина пошла в просторную спальню и распаковала вещи. Повседневные костюмы она поместила в гардероб, а рабочую одежду повесила в большой стенной шкаф. Потом она направилась к двойным дверям, которые вели на большой уединенный балкон, и по сотовому телефону позвонила отцу.
— Привет, папа. Я здесь, живая и невредимая.
— Это хорошо, дорогая. Спасибо за то, что позвонила.
Джулии было около тридцати лет, но она ничего не имела против того, чтобы докладывать отцу, как у нее идут дела. Ее мать умерла два года назад, и Мэтью Лоуэлл сильно страдал от одиночества. Они всегда были близки. Джулия была ужасно разочарована, когда не смогла заключить контракт с «Бриджиз ресторан», но она заметила облегчение, написанное на лице отца, поскольку переезд дочери в Нью-Йорк не состоялся.
Спустя несколько дней после этого Трент появился в Лос-Анджелесе и извинился перед Джулией, за то, что столь долго не общался с ней. Цветы, шампанское и ночь в объятиях Трента во многом утешили ее, особенно после удара по самолюбию, который она получила, потеряв заказ «Бриджиз». Вскоре Джулия сообщила отцу, что отправляется в Аризону и будет работать у Трента Тайлера. Тот сделал ей прекрасное предложение, от которого она не в силах отказаться.
— Ну, как тебе «Темпест уэст»? — поинтересовался отец.
— Папа, это потрясающе. По-моему, я смогу сделать этот отель еще более привлекательным.
— Я знаю, что ты сможешь. У тебя мои гены.
Она рассмеялась. Отец многого достиг в банковском деле. Он хорошо разбирался в бизнесе, и, очевидно, дочь пошла в него.
— Так оно и есть, папа. Я унаследовала твой ум и собираюсь его здесь применить.
— Молодец, — сказал он.
Закончив разговор, Джулия разделась и приняла душ. Затем она накинула мягкий белый халат, легла на очень широкую кровать с пологом на четырех столбиках, собираясь немного отдохнуть перед обедом, и вскоре заснула.
— Джулия! Это Трент. Ты в номере?
Услышав голос Трента, который звал ее из-за двойных дверей номера люкс, молодая женщина встала. Прошел час. Она проспала!
— Да, да. Я здесь, Трент. — Она туго затянула на талии пояс халата, подошла к двери, отперла ее и приоткрыла на несколько дюймов, встретившись взглядом с Трентом.
— Извини, — смущенно произнесла она. — Я задремала.
— Ты не собираешься меня впускать?
— Я не одета. Мы встретимся в…
— Джулия, — застонал он, — впусти.
— Это приказ босса? — весело уточнила она.
— Если хочешь, да, дорогая.
Молодая женщина отошла от двери и впустила его.
Трент выглядел превосходно. На нем были черные джинсы, белая ковбойская рубашка, начищенные ботинки. Он растянул губы в обаятельной улыбке.
Затем взглянул на большой букет в вазе на столике возле дивана и кивнул в знак одобрения. Когда Джулия прочитала на открытке, подписанной Трентом, «вместе мы совершим великие дела», ей стало жарко.
— Ты со вкусом выбираешь букеты.
Трент улыбнулся:
— Кроме того, я хорошо умею завязывать шнурки на ботинках и резать мясо.
— Ты — талантливый человек.
Он изогнул бровь, пожирая ее взглядом.
— Ты же знаешь, что это так.
Джулии стало еще жарче. С Трентом всегда было так. Даже в самом невинном разговоре всегда мог прозвучать легкий намек. А результатом намека обычно становилась ночь любовных утех.
— Мне лучше одеться, — отворачиваясь, пробормотала она.
