— Ты не узнал меня, Рекс? Конечно… Когда я уехала, ты был совсем маленьким щенком, а каким могучим красавцем стал! Теперь за Минди можно не опасаться: ты защитишь свою маленькую хозяйку от кого угодно!
Рекс медленно подошел к Тори и, ткнувшись мокрым носом в ее правую руку, миролюбиво завилял пышным хвостом.
— Вы знакомы с Рексом? — донесся с верхней ступеньки серебристый голосок. Тори улыбнулась: как и год назад, Минди не выговаривала букву «р».
— Я знала Рекса еще совсем маленьким, — ответила она, нежно всматриваясь в дочь.
За год Минди подросла. Копна темно-русых вьющихся волос собрана в хвостик. Смеющиеся голубые, чуть раскосые газельи глаза и озорной носик буквально излучают здоровье. То, что девочка совершенно не помнит матери, было видно сразу. Тори это огорчило, хотя она и понимала, что для детской памяти год — большой срок.
— А моего папу вы знаете? — спросила Минди, изогнув дугой правую бровь совсем как отец.
— Да, я знаю твоего папу, — глубоко вздохнув, ответила Тори.
— А он вас?
— И он меня знает.
Руки Тори помимо воли тянулись к девочке. Больше всего ей сейчас хотелось обнять дочурку, прижать ее к груди, покрыть поцелуями это милое личико, пухленькие ручки, крепкие, загорелые ножки. Но она не смела.
Когда Тори привезла ее к родителям в Джорджию, Минди только-только начинала ходить. Они прожили там около года. Иногда Тори отвозила девочку к отцу в Оклахому, но это случалось нечасто. Разумеется, подобный образ жизни вредил воспитанию ребенка, и в конце концов Рэнд решил, что для сохранения психического здоровья дочери ей лучше жить с ним. Тори нечего было возразить, но она так и не сумела подавить в себе чувство вины перед девочкой и постоянное стремление видеться с ней.
Минди подняла головку и улыбнулась матери:
— Мы собираемся пить чай. Вам налить? — И она церемонным жестом указала на стоявший у колонны маленький столик, вокруг которого уже расположилась большая компания богато разодетых кукол.
— С удовольствием, — серьезно ответила Тори и осторожно присела на свободный стульчик.
— А как вас зовут? — спросила Минди.
Этот, казалось бы, совершенно невинный вопрос застал женщину врасплох, и у нее перехватило дыхание. Помолчав несколько секунд, она неуверенно ответила:
— Зови меня Тори.
— Мисс Тори?
— Правильнее — миссис Тори.
— А! Джералдайн тоже говорит, что женщин следует называть либо «мисс», либо «миссис».
Тори невольно улыбнулась при упоминании Джералдайн Джексон — своей любимой старой няньки, которая не смогла расстаться с Минди и последовала за ней в Оклахому. Сейчас ей, должно быть, около восьмидесяти.
— А Джералдайн сегодня дома?
— Дома. Она готовит ужин. Вам чай с молоком или с сахаром? — деловито осведомилась Минди.
— Спасибо. Я предпочитаю чай без всяких добавок.
— Хорошо. Папа тоже.
Минди взяла чашечку, «налила» в нее «чай», поставила перед гостьей и, улыбнувшись, сказала:
— Прошу вас, миссис Тори.
Сердце Тори разрывалось. За возможность видеть эту улыбку ежедневно она готова была отдать все на свете. Но сейчас не смела даже приласкать самое дорогое для нее существо. Она поднесла чашечку ко рту, подержала у губ и поставила на стол.
— Не хотите ли еще? — светским тоном спросила Минди.
— Нет, спасибо, мисс Минди. Мне достаточно.
В этот момент чайную идиллию прервал скрип тормозов.
— Папа приехал! — радостно воскликнула девочка, захлопав в ладоши.
Тори вскочила и машинально оправила голубую шелковую юбку. Собираясь на ранчо, она специально надела ее: шелк выгодно подчеркивал фигуру, а кроме того, Рэнд любил этот цвет. Тори была готова к тому, что ее появление приведет мужа в ярость, и постаралась хоть немного смягчить его реакцию. Но ее попытка оказалась тщетной. Глаза Рэнда горели бешенством, когда он, выскочив из машины, стремительно направился к дому. Минди, открыв объятия, безоглядно ринулась вниз по ступенькам навстречу отцу, уверенная, что тот вовремя подхватит ее на руки. Рэнд действительно поймал ее в полете и поцеловал, не отрывая при этом ненавидящего взгляда от Тори. Опустив дочь на ступеньку, он процедил сквозь зубы:
— Какого черта ты приехала? И кто посмел без моего разрешения открыть ворота?
Минди, широко раскрыв глаза, испуганно посмотрела сначала на отца, потом на мать. Она ничего не могла понять.
— Рэнд! — прошептала Тори, глазами указывая не девочку.
Перехватив ее взгляд, он замолчал. В эту минуту дверь в дом открылась, и на пороге показалась Дороти Маккейн. Мать Рэнда была высокой, стройной, совершенно седой дамой с добрыми и лучистыми зелеными глазами. Взглянув на сына с невесткой и сразу оценив ситуацию, она улыбнулась внучке и, погладив ее по головке, сказала:
— Минди, иди умойся. У Джералдайн все готово для ужина.
— До свидания, миссис Тори! — крикнула Минди уже на бегу. Та ничего не ответила: Рэнд стоял рядом, а как он отреагирует на выражение симпатии со стороны дочери, было неизвестно. Однако, поймав брошенный с порога ободряющий взгляд Дороти, Тори поняла: в этом доме у нее есть союзник.
Когда дверь закрылась, Рэнд со злобой посмотрел на жену и прошипел ей на ухо:
— Так значит, миссис Тори!
— А ты хотел бы, чтобы она называла меня мамой?
Рэнд пропустил ее слова мимо ушей и раздраженно повторил свой первый вопрос:
— Ты мне не ответила, зачем пожаловала на ранчо? — Его лицо покраснело, дыхание стало прерывистым. Тори показалось, что еще мгновение — и он ударит ее. Не подавая вида, что испугалась, она почти спокойно ответила:
— Я приехала повидать дочь.
— Убирайся ко всем чертям! — заорал Рэнд. — Год назад ты с легкостью оставила нас, несмотря на мои предупреждения, а теперь двери моего дома для тебя закрыты и можешь навечно распрощаться с Минди!
— Я помню твои угрозы, Рэнд, — твердо сказала Тори, глядя мужу прямо в глаза. — Но ты думаешь, мне легко дался этот год? Я долго терпела разлуку с Минди, не желая тебя раздражать. Но больше, извини, не могу! Мне необходимо ее видеть!
— Только не демонстрируй мне свои материнские чувства. Я в них никогда не поверю! Скажи прямо, зачем приехала? Хочешь добиться согласия на развод? Неужели ты настолько глупа, что рассчитываешь на это?
Каждое сказанное Рэндом слово болью отзывалось в ее сердце. Но Тори недаром готовилась к этой встрече не один месяц и сейчас стояла перед ним с гордо, почти надменно поднятой головой, ничем не выдавая своих чувств.
— Рэнд, это правда. Единственная моя цель — побыть хоть немного с дочерью. Может быть, тогда я была не совсем права. Но сейчас…
