— Насть, — пищит у стола Зинаида Петровна. — Упадешь же!
— Подержи, — протягиваю ей бутылку.
Мне совершенно не нравится музыка. Достаю из кармана смартфон, обмотанный наушниками.
— Насть, слезай, — Зинаида Петровна прижимает бутылку к груди. — Тебя снимают.
— Пусть снимают, — разматываю наушники и всовываю их в уши. — мне не жалко.
— Настя! — вскрикивает Зинаида Петровна. — Буранов тут!
Действительно. Небожитель спустился к простым смертным из вип-зала на последнем этаже. Не пристало биг-боссам праздновать Новый Год в обществе подчиненных. Стоит у окон во всю стену с бокалом шампанского и пялится на меня. Ждет, когда я упаду. А вот нет! Листаю плейлист до задорной композиции с горячими латинскими парнями, чешу нос и тыкаю в экран. Пошла жара!
Возвращаю телефон в карман, указательный и безымянный пальцы “козой” направляю в свои глаза, а затем на черные очи Буранова, мол, смотри, как я не упаду. Ты недооцениваешь меня, Миш-шшш-а. Отодвигаю носком кроссовка салатник с мимозой и отпускаю себя. О, эти игривые напевы хриплыми мужскими голосами! Верчу попой, взмахиваю ушами, вскидываю руки и отдаюсь во власть пьяного веселья.
Мне сегодня можно! Меня бросили под самый Новый Год и назвали скучной! А я не скучная! И все теперь будут об этом в курсе, потому что на меня наведены десятки смартфонов, а Буранов вот-вот лопнет от зависти. Конечно, кто ему в вип-зале станцует на столе? Да еще в пижаме розового зайца? Нет, такое веселье только на дне. На дне отчаяния и тоски!
— Вуаля! — раскидываю руки в стороны и замираю, когда музыка стихает.
Молчание. Официанты застыли с подносами у барной стойки, а Буранов отставляет бокал на фуршетный стол и аплодирует. Коллеги ошарашенно переглядываются и присоединяются к его овациям.
— А теперь смертельный номер! — подхожу к краю стола.
— Настя! — взвизгивает Зинаида Петровна.
Я прыгаю, будто в черную пропасть. И жаль, что там кафель, а не дыра в Ад. Я приземляюсь на ноги, меня немного покачивает, и я поднимаю руки:
— Ура!
— А теперь, — Буранов повышает голос до командных ноток, — видео поудаляли.
— Нет! — вскидываю в его сторону руку. — Это мой триумф!
— Снежина, ты пьяная, как свинота! — рычит Буранов.
— Как заяц!
— Видео удалили! — гаркает он. — Если кто-то выложит, уволю!
— Но, Миш… — капризно тянет Таня, старший маркетолог.
— Повторять не буду.
Все, как один, печально утыкаются в смартфоны и со вздохами касаются экранов.
— Ах так?! — вырываю бутылку виски из рук испуганной Зинаиды Петровны. — Я ухожу! Тиран!
— Снежина!
— Анастасия Яковлевна, — разворачиваюсь в сторону Буранова. — Вместо того чтобы стоять с кислой рожей, мог бы и присоединиться.
— Я недостаточно пьян для подобного.
— Я подожду, — прячу руки в карманы и перекатываюсь с пяток на носки.
Присутствующие с горящими глазами переглядываются. Им очень хочется посмотреть на танцующего на столе босса. Это была бы феерия, особенно… Если бы он устроил стриптиз!
— Анастасия Яковлевна, — шипит гадюкой Буранов, — я бы попросил вас вспомнить о профессиональной субординации.
— Михаил Иванович, — передразниваю его тон и позу, — я бы попросила вас снять пиджачок и рубашку, а то вы слишком серьезный.
Зинаида Петровна, поперхнувшись собственной слюной, откашливается, а остальные во все глаза смотрят на Михаила. Тоже ждут стриптиз. У меня даже музыка под это дело найдется.
Подходит ко мне, наклоняется и шепчет на ухо:
— Сниму, но не здесь.
— А где? — я непонятливо хмурюсь.
— Есть одно уединенное местечко, Снежина, — берет меня под локоть и уводит прочь.
На выходе из зала вижу подлого кролика, который пересчитывает чистые бумажки в сторонке у низких диванчиков.
— Вот ты где, гад ушастый! — с ревом кидаюсь к нему. — Нашла! Готовься к справедливой каре!
— Снежина! Да чтоб тебя!
— Вот черт! — вскрикивает кролик и срывается с места. — Чего пристала?!
Я уже не помню, почему я должна ему навалять, но желание это клокочущее и яростное. Бегу за кроликом не разбирая дороги. По коридорам, закоулкам, быстро перепрыгиваю ступеньки и выскакиваю на улицу под снегопад. Поднимаю лицо. Снежинки падают на щеки и тают в крохотные капельки.
Печально всхлипнув, прикладываюсь к бутылке с виски. Пьяный розовый заяц новогодней ночью ловит языком снежинки и бредет под тусклым светом фонарей в одинокую жизнь. Достаю телефон, вызываю такси, а дальше после очередного и жадного глотка виски я ныряю в черную дыру беспамятства, из которой меня вырывает разъяренный мужской голос:
— Да я тебя, сука розовая с ушами, урою!
Глава 3. Зайка за решеткой
— Урою! Ты меня слышишь, заяц?
Я в тюрьме. Грязные стены, решетка и громкие угрозы из соседней камеры через стенку. Рядом на лавочке в углу похрапывает полная тетка в порванном пуховике. За решетчатой дверью под низкой люстрой за столом сидит усатый полицейский, а перед ним на стуле, закинув на ногу, расселся Буранов Михаил Иванович. Поглядывает на меня и покачивает носком лакированной туфли.
— Приехал наряд, — говорит полицейский и зевает, — розовый кролик и таксист бьют на проезжей части мужика.
— Мы его не били, — отзывается хриплый мужской голос. — Пнули пару раз.
— Да я вас, уроды… — клокочет второй голос, — я вас… да я вас…
— Ты мне машину помял!
— А твой заяц мне лобовое стекло битой разбил!
— И правильно сделал!
— Тихо! — рявкает полицейский.
Что?! Какая бита? Какая драка?! И почему здесь Михаил сидит? Так, я сажусь в такси, после трех песен с моей талантливой подпевкой нас подрезает какой-то охламон. Я хватаю биту и выхожу. Господи, откуда бита? Так… ныряю смутные воспоминания. Я початую бутылку виски обменяла на биту у бездомного. Долго торговалась. Он хотел мой костюм, потому что ему понравились мои уши.
— Разбила лобовой стекло? — удивленно вскидывает бровь Михаил. — И с таксистом напала на человека?
— Еще и наряду угрожала, что покусает.
— Снежина, — Михаил переводит на меня обескураженный взгляд. — Вот так Новый Год ты встретила. С огоньком.
— Что вы тут делаете? — недовольно причмокиваю я.
— Погоди, один момент, — Михаил достает из кармана пальто смартфон, копается в нем и включает аудио-запись.
“Ми-ми-михаил Ива-ва-ва-нович и уважаемые коллеги, — раздается мой пьяный и невнятный голос, — у меня вопрос. Очень важный вопрос. Предусматривается ли сотрудникам нашей компании адвокат? — я всхлипываю. — Я попала в тюрьму. Кажется, я кого-то убила. Я не знаю. Я не помню. Я могла… Господи, я убийца!”
— Это ты скинула в общий корпоративный чат, — Михаил возвращает смартфон в карман. — Мне позвонил директор финансового отдела и сказал, что ты, кажется, убила бухгалтера.
— Что?!
— Зинаида Петровна пропала с корпоратива, — Михаил утомленно вздыхает. — Все запеспокоились, а тут от тебя такое сообщение. Все бегают в панике, а Зинаида Петровна задремала под столом.
— Весело у вас там, — полицейский приглаживает усы.
— Очень, — хмыкает Михаил и опять выуживает смартфон, что-то в нем выискивает и протягивает полицейскому.
Слышу приглушенную музыку, подбадривающие крики, и глаза полицейского округляются. Он медленно моргает и переводит удивленный взгляд на меня. Я так подозреваю, что на видео танцует пьяный розовый заяц.
— Так я кого-нибудь убила? — тихо уточняю я.
— Я слышу в твоем голосе надежду, Снежина, — Михаил буравит меня недобрым взглядом.
Прячу лицо под капюшоном и скрещиваю руки на груди. Я была бы не против нанести тяжкие телесные своему бывшему. Я, кажется, к нему и держала путь. Поэтому бита мне и понадобилась, но пьяный лихач испортил все планы.
— Что это тут за красавчик такой сидит? — тетка в углу просыпается, неуклюже встает и подплывает к решетке. — Что за серьезный пирожочек к нам пожаловал? Как зовут, милый? Меня, — она томно выдыхает и тянет, — Аделаида. В прошлой жизни — Императрица Екатерина.
