Нет, ерунда! Ферн уже открыла было рот, чтобы заявить это, но вовремя осознала, что опять хотела использовать запрещенное слово. Оно даст Лиз лишний козырь.
— А может, моя колея мне нравится.
Лиз доверительно перегнулась через стол.
— В этом корень зла, моя милая Ферн. Тебе следует вырваться из нее прямо сейчас, пока ты еще не состарилась и не увязла в ней навечно.
При других обстоятельствах трагическое выражение лица Лиз вызвало бы у Ферн приступ гомерического хохота. Воображение у подружки — будь здоров, но ей не откажешь в логике.
— Я не могу отвечать «да» на любой вопрос. Что, если кто-нибудь предложит мне ограбить банк или облить себя бензином и поджечь?
— Конечно, Лондон просто кишит темными личностями, только и дожидающимися, чтобы завлечь тебя в свою банду!
— Ты отлично понимаешь, о чем я. Меня могут попросить отвернуться, когда рядом воруют. Или попросят сделать что-нибудь рискованное. Знаю, Лондон считается в мире оплотом респектабельности, но посмотрим правде в глаза — психов везде полно.
Лиззет ли не знать об этом! Да добрая их половина — ее хорошие знакомые.
— Ты права. — Лиз придвинула к себе салфетку, достала из сумки ручку. — Следует определить некоторые правила.
— Никаких правил не нужно. Я не согласна.
Лиз продолжала что-то черкать на салфетке.
— Вот, пожалуйста, кое-какие оговорки. Ничего незаконного. Ничего действительно опасного.
— Ничего аморального! — Боже, и почему она ввязывается в это дело? Хорошего здесь не жди.
— Ничего аморального? Жаль. Ты лишаешь себя огромного удовольствия.
— Можешь считать это удовольствием, но я отнюдь не собираюсь говорить «да» типам, которые подойдут ко мне и… ты понимаешь.
— Ладно. Тебе разрешено отказываться, если предложение идет вразрез с твоей совестью.
— Премного благодарна. И как ты собираешься меня контролировать? Не станешь же ты следить за мной всю неделю! Что, если я тебя обману?
Лиз на минуту застыла, а потом расхохоталась так громко, что человек рядом с Ферн обернулся и посмотрел на нее. Ферн удостоила его взглядом «на-сей-раз-это-не-я» и обернулась к Лиз, вытирающей слезы с глаз. На щеке у нее остался след от туши, Ферн решила ей не говорить — пусть ходит так.
— Милая крошка Ферн! Да возникни у тебя такое искушение, ты сломаешься, когда я только стану выписывать тебе чек. Верно же?
— Нет! — Лиз ее считает полной идиоткой? — Ой, да! Правда.
— Уж если кто-то в этом ненормальном мире и поступит правильно, так это ты!
Ферн схватила меню и уставилась в него.
— Именно поэтому я не собираюсь участвовать в твоей безумной авантюре.
— Да? — Лизетт взялась кончиками пальцев за меню и аккуратно вынула его из рук подруги. — Рассматривай это как еще одну спонсорскую программу. Неужто ты не постараешься ради благотворительности?
Пропади она пропадом! Прожив с Ферн три года в одной квартире, Лизетт отлично знала все ее слабые места.
— Я могу отказаться в любой момент?
— Можешь. Но денег тогда не получишь.
Ферн взяла бокал с вином, повертела его в руках.
— Ладно. Да. Согласна.
Лизетт ликующе рассмеялась.
— Будь уверена, я обеспечу тебе самую волнующую неделю в жизни!
Именно этого Ферн и опасалась.
— Извини, Каллум. Придется тебе провести нью-йоркское совещание самостоятельно. — Джош заглянул в гостиную и увидел, что отец дремлет на диване, прикрыв лицо газетой. Закрыл дверь, заговорил тише. — Отцу лучше, но неделю-другую мне еще надо тут побыть.
И не стал слушать дальнейших причитаний партнера. Каллум справится сам. Джоша больше огорчала необходимость отменить поездку, намеченную после совещания в Нью-Йорке.
Совсем недавно компания «Путешествие вашей жизни» занялась организацией благотворительных экспедиций. Хотите прогуляться по Великой китайской стене, чтобы помочь спасти китов? Или на каноэ по Амазонке, с тем, чтобы внесенные вами деньги за поездку пошли на лечение сердечных заболеваний?
Амазонка. Он вздохнул. Планировал присоединиться к последней экспедиции, чтобы лично убедиться, что работа налажена как следует — гиды опытны, оборудование надежно, персонал знающий.
Ведь именно его постоянное личное участие, горячий интерес к своему бизнесу позволил простому сетевому сайту, дающему толковые советы туристам, превратиться в колоссальную корпорацию, занимающуюся путешествиями. Предложения на любой вкус — дешевые перелеты и размещение для желающих сэкономить и индивидуальные туры для более взыскательной и богатой публики.
Из окна он видел маму, склонившуюся над клумбой с петуниями. Сад у родителей, несомненно, очень красив. Но слишком ухожен и… безопасен. Никакого шанса повстречать на лужайке змею или наткнуться в пруду на пираний.
Распрощавшись, Джош оставил трубку беспроводного телефона на кухонном столе. Мама наверняка будет ворчать.
Все тут осталось прежним. Атмосфера. Комфортная и удушливая одновременно.
Приятно снова повидать родителей, но он предпочел бы сделать это при других обстоятельствах. Шесть недель назад от мамы пришло отчаянное письмо. Отца забрали в больницу с сердечным приступом. И Джош, отложив все дела, прилетел домой. Слава богу, отец понемногу поправляется.
Покачав головой, Джош вышел из дома и направился к матери.
— Очень красиво, мама.
Она повернулась к нему.
— Не слишком экзотично, я знаю, но мне они нравятся. Придают уют.
Джош улыбнулся ей в ответ, бродя взглядом по саду. По лондонским меркам сад приличный. Почему-то он кажется светлее, чем прежде. В детских воспоминаниях дальний угол всегда был тенистым.
И тут он понял.
— Мам? Что случилось со старой яблоней?
Она подошла, встала рядом.
— Этой весной были очень сильные ветра. Порывы до восьмидесяти миль в час. — Пожала плечами. — Как-то утром мы встали, а большая часть яблони валяется перед задней дверью.
Джош уже спешил к тому месту, где росла яблоня. Один пенек. Внезапно он разозлился. Яблоня была частью его детства. Он и Райан, соседский мальчик, его лучший друг, большую часть лета проводили в ее ветвях. Знай Джош, что в прошлый свой приезд в родительский дом видит ее в последний раз, он бы… молитву, что ли, прочитал.
Кладбища он не любил. Было в них нечто навеки застывшее. Джош не ходил к маленькому мраморному надгробию во дворе церкви Святого Марка.
Даже в день похорон Райана. Вместо этого он пришел сюда, к яблоне. Взобрался на самую верхушку и сидел, свесив ноги. Если б только….
Если б он только знал тем летом, когда ему было тринадцать, а Райану четырнадцать, что это их последнее лето вместе! Настоял бы, чтобы они закончили свой игрушечный домик среди ветвей. А так остались только несколько планок, прибитых в стратегически важных местах…
