Жили мы мирно, хотя случались и ссоры — в основном из-за меня, и я винила в этом мое состояние.
Как же мне хотелось уже родить! Особенно, когда пошла сорок третья неделя! И последний месяц буквально каждое утро начиналось со звонков, и моих воплей — я еще дома! Не родила! Схваток нет! Воды не отходят.
Жуть.
Я и в роддом попросила меня везти без схваток, сказала, что не могу больше, пришла к доктору и буквально заставила отправить меня рожать.
Алекс довольно смело (так считали мои подруги и его мама) заявил, что рожать я буду только в его присутствии. И, правда, он мне сильно помог! Так что, если ваш мужчина предложит вам помощь в этом деле — соглашайтесь!
Я родила чудесного малыша 27 апреля. Мы назвали его Александр — по святцам. Ну и… почему-то казалось, что в семье Устюговых всех мальчиков должны звать на А.
Тут смайл — улыбка, главный-то, Устюгов- отец, все-таки Владимир.
И жизнь моя была прекрасна. Прекрасна… Правда прекрасна.
Я себя не уговариваю и не плачу.
Я счастлива. Я ведь счастлива?
Простой конверт. Письмо. Фото. И как теперь с этим жить?
А что бы вы сделали, если бы получили фотографию любимого человека с другой женщиной? Не просто рядом. Не просто случайные объятия и поцелуй?
Мерзко. Больно. Горько.
Смотрю на город. Как же ты прекрасна, моя столица. И какая же ты жестокая!
До чего можно довести человека в этом городе? До какой низости? И ради чего все это? Ради чего?
Я слышу звук двери. Он все-таки нашел меня. Понял, где я…
Вижу его отражение в стекле. Смешно. Тогда, в наш самый первый день я испугалась, что он будет ругать меня за то, что я испачкала идеально-чистые окна его квартиры…
И снова я оказываюсь в стальной клетке его рук…
— Нравится вид?
— Я тоже люблю смотреть…
Снова как в тот раз, чувствую его сильное тело. Его запах — запах мужчины, самца, который привык брать все, что хочет! Они все такие! Берут, что хотят, не задумываясь о последствиях…
Всхлипываю. Я знаю, что сделаю сейчас. Знаю, что все равно ничего не будет иначе.
Почему любовь — это всегда боль?
— Женя…Прости меня…
Что еще ты можешь сказать? Что?
И ничего нельзя изменить.
И снова как тогда я чувствую тугой узел внизу живота. И грудь набухает, наполняясь молоком, которое снова начинает течь из сосков. И на мне опять тонкий бюстгалтер-бра, и я забыла положить специальные диски…
— Женя… — тот же тембр, низкий, вибрирующий, отдающийся болью где-то там, слева.
Он разворачивает мое безвольное тело. Я не хочу его видеть, сжимаю веки из-под которых струятся слезы.
— Родная, прошу тебя…
Я вжимаюсь в его стальное тело и реву, реву не сдерживаясь…
— Как он мог? Как? Почему? За что? Ненавижу его, ненавижу…
— Успокойся, не нужно плакать. Прошу тебя. Все будет хорошо!
— Что? Что будет хорошо? У кого? У твоего брата? Ненавижу его! Ненавижу! Сволочь, подонок, мразь! Я хочу, чтобы это он сейчас лежал там, без надежды! Он, а не она! Понимаешь?…
Алекс прижимает меня к себе, пытаясь остановить поток резких, злых слов, которые я могу еще наговорить…
Моя беременная подруга лежит в реанимации, вернее, наверняка уже НЕ беременная. После таких страшных аварий редко выживают вообще, а если и выживают…
Глупо. Как же глупо. И какая мразь додумалась до такого?
И почему Наташка не позвонила мне, а села в машину в таком состоянии, не задумываясь ни о себе, ни о малыше, которого она так ждала? Я знаю, можно сказать, что она сама виновата во всем.
Именно. Прежде всего в том, что выбрала такого мудака как Андрей.
Да когда-то мне понравился старший брат моего мужа. Когда-то очень давно, в одной далекой-далекой Галактике…
— Женя, ты можешь меня выслушать сейчас?
Могу? Наверное. Хочу ли? Нет. Нет! Хочу закрыть глаза, уши, сердце. Хочу вакуум, полный, от всех чувств.
— Женя…
Я развязываю пояс платья. На мне красивое алое платье с глубоким вырезом — с запахом, самое модное, как сказала мне Кира. Я купила его, чтобы блистать на празднике рядом с любимым мужем. Купила, чтобы понравиться ему. Чтобы преподнести ему сюрприз, новогодний и… не очень.
— Женя?
Платье соскальзывает с моих плеч, обнажая руки и грудь. Нежное кружево бра ничего не скрывает — и уже пропитано молоком.
— Жень…
Молчи! Зачем что-то говорить? Бери то, что предлагают!
Я открываю глаза и смотрю прямо на любимого мужа.
— Пожалуйста. Сделай это. Или я умру. Мне так плохо сейчас. Так плохо!!!
Он осторожно обхватывает мою грудь, освобождая от влажной ткани.
— Что это? Эй?
— Молоко… Грудное молоко…
Берет губами мой напряженный сосок, втягивает в рот, и я слышу вздох наслаждения.
— Малышка… как же это вкусно! Самое прекрасное, что я пробовал в жизни! Я не перестану любить это никогда!
Он ласкает меня медленно, а мне хочется, чтобы он делал все быстрее! Чтобы был груб и напорист, как тогда…
— Если я сейчас не трахну тебя, то я сдохну….
Я впиваюсь ногтями в его плечи, стараясь заставить быть более агрессивным.
— Что, малыш?
— Пожалуйста! Я хочу как тогда…
Он уже знает, что это значит. Наше кодовое слово — хочу как тогда…
Смотрит мне прямо в глаза, расстегивает ширинку, сдергивает трусики и резко входит до упора. Жестко. Волшебно. Я издаю протяжный стон.
— Алекс…
— Я люблю тебя, милая… Люблю…
Он вколачивается яростно, грубо, но это именно то, что мне нужно, то, что заводит… Потом его пальцы оказываются на моей жемчужинке, они как раз действуют очень ласково, медленно, нежно. И этот контраст сводит с ума, дает пропуск туда, за грань удовольствия…
Я взрываюсь, дико, мощно, кричу, не сдерживаясь, впиваюсь губами в его рот, облизывая, кусая…
— Алекс…
— Да…
И я чувствую горячий поток его семени во мне. Как же это хорошо! Как же мне нужно было забыть, и забыться…
Он гладит меня по щеке, замечаю сбитые костяшки на пальцах. Понимаю.
— Был ли в этом смысл?
— Ему это тоже было нужно. Слегка отрезвило.
— И что он говорит? Пытается оправдаться?
— Нет. Ничего не говорит. Он… мне кажется, он просто внутренне мертв сейчас.
— Он мертв внутренне? Это смешно! Мертв внутренне! А Наташка по настоящему, почти! И ее малыш! А твоему брату плевать! Он…
— Женя, не надо. Он в больнице. Он добился, чтобы его пустили в реанимацию. Он нашел лучших врачей. Он делает все…
— Он уже сделал все.
— Женя. Эти фото просто подделка! Твоя Наталья поверила чьей-то лжи! А если бы тебе прислали мои фото?
Усмехаюсь. Он прекрасно знает, что я получала их, и не раз, и не два. Почему кто-то все время считает нужным влезть в чужую жизнь и разрушать?
Я знаю, сколько девочек вьется вокруг таких мужчин как мой муж и его брат, пытаясь найти слабое местечко, влезть, припасть к кормушке…
— Да, я помню. Я знаю, что ты веришь мне, Жень, но…
— И ты всегда веришь мне!
- Верю!
А моя подруга не поверила любимому мужчине. Просто потому, что он уже был пойман на лжи. И вот сейчас…
— Почему? Господи, почему???
Почему она села за руль в таком состоянии? У меня в голове не укладывалось все это… Почему она не подумала о малыше? Ведь она так хотела ребенка, так мечтала…
Слышу вибрацию телефона. Свой я поставила на авиа, поэтому знаю, что это у Алекса. Он смотрит виновато.
— Ответь.
Алекс хмурясь глядит на экран.
— Да, брат?
Я пытаюсь прочесть по его лицу. Что? Как? Есть ли надежда?
Господи! Помоги, пожалуйста! Сегодня праздник, Новый год! Все ждут чуда! Сотвори чудо! Пожалуйста! Молю!
— Да. Я понял. Хорошо.
Он издевается надо мной! По его лицу ничего нельзя прочесть!
— Она жива.
— Ребенок?
— И ребенок. Сейчас собирают консилиум, будут решать, возможно, экстренное кесарево.
— У нее маленький срок!
Господи, недоношенный слабый ребенок, возможно в будущем — инвалид…
