Гром иронично вздернул бровь.
— То есть ты встречаешься с торговцем наркотиков?
— Очень смешно. — Закончив с продуктами, Кэрри достала из шкафа большой красный чайник. — Ты будешь кофе?
Гром кивнул и, облокотившись на стойку, продолжил допрос:
— Почему он просил тебя зайти к нему в номер?
Кэрри недоуменно посмотрела на Грома.
— Мы планировали пообедать сегодня, когда у меня будет перерыв.
— Ты с ним спишь? — Вопрос сорвался с языка сам, прежде чем Гром успел подумать.
— Вообще-то это не твое дело, но я отвечу. Нет. — Она наполнила чайник водой и поставила его на плиту. — Мы хотим лучше узнать друг друга.
— И его устраивает такое положение?!
Кэрри тяжело вздохнула.
— Ты ничуть не изменился.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что некоторые мужчины умеют дружить с женщинами. — Кэрри в упор посмотрела на бывшего мужа. — Но ты к ним не относишься.
Гром нахмурился.
— Мы были друзьями.
— Нет, мы были любовниками. Нас с тобой связывал только секс.
Ее слова задели Грома за живое.
— Позволь не согласиться с тобой, Кэрри. Мне кажется, у нас было нечто большее. У нас был ребенок.
Кэрри вздрогнула.
— Я забеременела, потому что мы с тобой спали вместе, а не потому, что были друзьями.
— Ладно, пусть будет так. — Труэно твердо решил не замечать жжение в груди, возникавшее каждый раз, когда он вспоминал о не родившемся малыше. Глядя в затуманившиеся глаза Кэрри, он понял, что рана в ее сердце тоже не зажила. — Я не собираюсь ворошить прошлое.
«Конечно же, — подумала Кэрри, — ты пришел только потому, что я могу помочь в твоем нынешнем расследовании».
Когда Гром открыл свое агентство, она ничуть не удивилась. Гром всегда хотел служить в вооруженных силах. После развода он пошел волонтером в армию и сделал неплохую офицерскую карьеру. Также в городке ходили слухи, что Труэно был наемником, а после увольнения из армии в связи с окончанием контракта брался за разные рискованные задания.
Кэрри никогда и никого не спрашивала о нем, но люди часто судачили о Громе, поэтому сведения о его жизни постоянно доходили до нее, что, впрочем, неудивительно, когда живешь в маленьком городке, где все друг друга знают.
Кэрри налила кофе в чашку и постаралась не думать о прошедшей молодости, не вспоминать, как они вместе придумывали имя будущему ребенку.
Девочку решено было назвать Трейси, а мальчика Тревором…
Незаметно вздохнув, Кэрри протянула чашку Грому. То и дело бросая на него взгляды, она отметила, что с возрастом он раздался в плечах и стал мужественней.
Гром мечтал призваться в армию еще до ее беременности, еще даже до их романа. Он хотел, чтобы Кэрри стала женой военного и послушно ждала на какой-нибудь базе, пока муж вернется бог знает откуда. Тогда, в самом начале их отношений, она наотрез отказалась, и Грому пришлось с этим смириться.
Но кроме военной карьеры он хотел стать отцом. Узнав в ее беременности, они оба сначала испугались ответственности, но уже через пару дней пришли в себя и начали трепетно ожидать появления малыша, фантазируя, на кого он будет похож и кем станет, когда вырастет.
Воспоминания об этом ранили Кэрри до сих пор. Сейчас их ребенок был бы уже юношей…
— Что ты делаешь? — прервал ее размышления вопрос Грома.
Вздрогнув, Кэрри увидела, что подносит к его чашке ванильные сливки.
— Хочешь? — отдернув руку, она поболтала в воздухе яркой баночкой.
— Нет, — покачал головой Гром. — Это ты всегда была сладкоежкой.
— Да, только сейчас, к сожалению, приходится ограничивать себя: все откладывается на бедрах.
Гром окинул ее оценивающим взглядом.
— Мне нравится, как ты выглядишь, — заявил он.
Ого! Кэрри была польщена, хотя постаралась не подавать виду.
— Я не напрашивалась на комплименты, — сказала она, наливая себе в кофе любимые ванильные сливки.
— А это вовсе не комплимент.
Отложив ложечку, которой размешивала сливки, Кэрри подняла голову и увидела, что Гром изучающе смотрит на нее. Он всегда смотрел как-то особенно, заставляя Кэрри чувствовать себя желанной и сексуальной. Этот прием работал безотказно, особенно в тот вечер, когда она отдалась Грому впервые. Ощущения были болезненными, но он успокаивал и обнимал ее, обещая, что в следующий раз будет намного лучше.
Так оно и было. Каждый раз, когда Гром прикасался к ней, Кэрри влюблялась в него все сильнее. Какая же она была дура! А закончилось все разводом.
Это была идея Кэрри — расстаться навсегда. Для нее развод казался единственным спасением. После того, как они потеряли ребенка, все разрушилось, включая ее чувства к мужу, а вместо них пришли страх и одиночество.
— Ты готова? — спросил Гром, одним глотком допив кофе, и провел пятерней по своим густым коротким волосам.
Она кивнула, поняв, что речь идет о расследовании, которое вел Труэно. Еще по телефону он сказал, что хочет задать несколько вопросов о Джулии Алькотт, которая некоторое время работала в мотеле, принадлежащем семье Кэрри.
— Когда ты видела Джулию в последний раз? — приступил к импровизированному допросу Гром, когда Кэрри убрала со стола грязную посуду и снова уселась напротив него.
— Лет десять назад. Она уже давно у нас не работает.
— Вы были хорошо знакомы?
— Ну, как тебе сказать… Несколько раз мы с ней обедали вместе. Я не могу утверждать, что мы были подругами, но, если честно, Джулия мне нравилась. С ней было легко, и для своего возраста она была очень рассудительная. Джулия ведь моложе меня, тогда ей было всего восемнадцать.
— А тебе двадцать восемь.
Кэрри едва заметно усмехнулась. Ему ли не знать о ее возрасте — они с ним одногодки.
— Да. Ты расследуешь похищение Джулии? — Кэрри читала об этом деле в газетах и смотрела сюжеты в новостях. — Я слышала, что все обошлось. Кто-то нашел ее через пару дней после похищения.
— Я выясняю, где она сейчас.
— Сейчас? — удивилась Кэрри. — Но ведь это случилось полгода назад. Неужели Джулию снова похитили?
— Нет. Но они с матерью покинули город сразу после этого случая. Мириам, мать Джулии, заядлый игрок. Ее кредиторы похитили Джулию, чтобы заставить Мириам отдать долг. Однако в полиции мать ничего не сказала. А через пару дней после того, как Дилан обнаружил Джулию в заброшенном трейлере возле его ранчо, обе женщины исчезли.
— Дилан замешан в этом? — спросила Кэрри уже без всякого удивления: весь городок знал, что младший брат Грома постоянно влипал в неприятные истории.
Гром поморщился.
