лет знакомства, Кейт не могла с уверенностью сказать, были ли слезы искренними, или же это было ловкой манипуляцией.
– Что случилось, мисс Иззи?
С дрожью в голосе Изабель начала свой рассказ:
– Понимаешь, в моей квартирке нет места для двух таких крупных мужчин, как мои внуки, поэтому я попросила ребят расположиться в Большом доме.
Большой дом был невероятно красивым строением на вершине горы над Кэндлвиком. Этот дом был семейным гнездом Стюартов, но после смерти мужа Изабель не могла заставить себя провести там ночь.
Так же как и Кейт, и многие другие владельцы предприятий в Кэндлвике, Иззи теперь жила в комнате на втором этаже над своим офисом.
– Поселить их там – хорошая идея, – сказала Кейт, предчувствуя подвох, – но какое это имеет отношение ко мне?
– Мальчики решили сделать подарок мне на день рождения, наняли шеф‑повара на вечер, чтобы он организовал в Большом доме праздничный ужин. А я… Я не смогла сказать им, что не хочу идти туда.
– О, мисс Иззи, я и забыла, что праздник уже сегодня! Прими мои самые горячие поздравления! Но почему же ты не хочешь сегодня идти в Большой дом? Броуди уже был здесь после похорон, неужели вы с ним не ходили туда?
– В прошлый раз Броуди приезжал один, и мы поместились в моей квартире. Он спал на диване, ему одному там было достаточно места. Но когда он предлагал мне посетить дом, я находила кучу дел и причин, чтобы остаться у себя. Я не смогла пересилить себя, он ходил один.
– Мисс Иззи, – Кейт старательно подыскивала слова, – я думаю, твои внуки понимают, что творится у тебя на душе. Но прошло уже шесть месяцев… Чем дольше ты избегаешь визитов в тот дом, тем тяжелее будет вернуться туда потом. Думаю, праздничный ужин в родных стенах они придумали специально, чтобы ты наконец‑то переступила порог своего дома и перестала его избегать. Прошло уже очень много времени…
– А я совсем не чувствую прошедших месяцев, – ответила Изабель, – мне кажется, что все было лишь вчера. В каждой комнате я чувствую присутствие моего Джеффри. Мне так тяжело. Пожалуйста, пойдем со мной! Ты моя подруга, и мне очень нужна твоя поддержка.
Изабель смотрела на нее с такой искренней мольбой, что Кейт увидела в ее глазах всю глубину страданий этой женщины, потерявшей любовь всей жизни, и поняла, что не сможет отказать. Однако в таком случае ей не избежать встречи с Броуди.
Кейт предприняла последнюю попытку отказаться от званого ужина:
– Изабель, все же сегодня – ваш семейный праздник, не покажется ли странным, если я приду?
– Вовсе нет, – возразила Изабель, – во‑первых, ты моя подруга, а во‑вторых, это идея Броуди.
Спустя пять часов Кейт переминалась у порога «Виллы Стюартов» в безуспешной попытке согреться. На обочине, прогреваясь, устало фырчал двигатель ее старенького седана. Пальцы Кейт уже начали неметь от холода, когда из дверей вышла Изабель. Для человека, который в ближайший час должен был столкнуться с болезненными воспоминаниями, Изабель выглядела достаточно бодрой.
– Кейт, ты как раз вовремя! – обрадовалась пожилая женщина. – Пунктуальность – похвальное качество, да и в целом – ты прелесть! Тому, с кем ты свяжешь судьбу, несказанно повезет!
Кейт помогла подруге сесть в машину. На Иззи были довольно старомодное, но весьма добротное кашемировое пальто, бежевый берет и ее любимый шотландский шарф в клетку.
– Почему ты не в платье? – поинтересовалась Иззи.
Кейт выехала с парковки и на всю мощность включила автомобильную печку.
– Сегодня ночью обещают минус двадцать. На мне – мои лучшие брюки.
– Ну надо же! А как же посверкать ножками перед горячими мужчинами? Эх, поймешь в моем возрасте, что упустила.
Кейт промолчала, не желая спорить с пожилой женщиной, чьи взгляды на отношения мужчины и женщины накрепко застряли в середине прошлого века.
Дорога в гору была легкой и, к сожалению Кейт, заняла совсем немного времени. Как же она хотела оттянуть этот момент! Но Большой дом Стюартов уже возвышался над ними великолепной громадой. Выветренный горный камень, грубо отесанные деревянные балки, медные водосточные желоба, гигантские окна с витражами.
Эта великолепная архитектурная жемчужина когда‑то украшала обложки известных американских и европейских журналов.
Кейт обратилась к своей спутнице, которая как зачарованная смотрела на дом, в котором провела большую часть жизни.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спросила она, коснувшись руки Изабель.
Та лишь усмехнулась:
– Знаешь, пережить всех своих друзей и сверстников – это довольно забавный опыт…
– Мисс Иззи! – Кейт никак не могла привыкнуть, что ее пожилая подруга ни во что не ставит общественные устои.
– Не будь ханжой. Какой смысл стареть, если ты не можешь говорить то, что тебе заблагорассудится?
Кейт улыбнулась.
– Итак, вернемся к моему вопросу. С тобой все будет в порядке?
Иззи смотрела через лобовое стекло машины на громадину дома, нависающего над ними. По ее морщинистым щекам текли слезы.
– Он построил этот дом для меня в знак благодарности. Ты знала об этом?
– Нет, ты никогда не говорила… Благодарность – за что?
– За отказ от Шотландии. За то, что я переехала в Америку, бросив свою привычную жизнь, родные места, семью. Глупец… – Слезы сдавили горло Изабель. – А сейчас я отдала бы все, что у меня есть, за один день с ним…
От этих слов у Кейт сдавило горло и перехватило дыхание. Пожалуй, причина была не только в сочувствии к Изабель и не в драматизме этого момента. Кейт охватили неведомые до этого момента чувства. Изабель отдала всю себя своему возлюбленному. У самой Кейт в жизни не было ничего подобного. Она не представляла себе, как это – любить мужчину настолько сильно, чтобы изменить свою жизнь ради него. Ей не довелось испытать такой сильной любви, какую посчастливилось испытать ее пожилой спутнице. Зато совсем недавно она совершила самую роковую ошибку в своей жизни. И вот теперь она стоит на пороге дома, в котором находится Броуди. Что она скажет ему?
Кейт заглушила машину, но не спешила отстегнуть ремень безопасности и продолжала сидеть, вцепившись двумя руками в руль.
Иззи выдохнула:
– Пора покончить с этим. – Голос ее дрожал. – Я не буду плакать, не переживай. Слишком много слез я уже пролила. К тому же я не хочу расстраивать моих мальчиков. Не хватало еще, чтобы они начали винить себя в моих слезах. Пойдем, Кейт, моя девочка.
Две женщины побрели к дому по мощенной камнем дорожке, подгоняемые ледяным ветром. Едва они поднялись по ступеням крыльца, как перед ними распахнулись
