если ему было чертовски любопытно узнать, чувствует ли она искры влечения со своей стороны.
У него оставался всего месяц, чтобы помочь матери спасти бизнес и заручиться поддержкой членов ее совета директоров против его отца. Чем скорее он все уладит, тем лучше.
У Лукаса был собственный бизнес, но он отложил свою профессиональную жизнь в долгий ящик. В конце концов, он был виноват перед матерью, что не рассказал всю правду о своем отце сразу же, как узнал. Если бы не молчание Лукаса в подростковом возрасте, его мама открыла бы свою косметическую компанию самостоятельно, под своей девичьей фамилией, и не защищалась бы от корпоративных атак, подобных той, с которой столкнулась сейчас.
Еще месяц, и он будет свободен от долгов перед матерью и влечения к Блэр.
Он достал телефон и отправил Блэр сообщение. Лукас был уверен, что пришло время встретиться с этим горячим осознанием лицом к лицу. И если ему удастся выяснить ее возможные связи в корпоративном шпионаже, тем лучше.
«Увидимся в моем офисе в 5 вечера».
В письме, которое Блэр получила спустя пару часов после фотосессии, были только эти слова. Точнее, эти слова были в теме письма, само же письмо было пустым. Отсутствовала даже подпись. Правда, Блэр не нужна была подпись, чтобы понять, кто именно ее ждет вечером в офисе.
Черт побери! Лукас Дешам, наследник косметической фирмы своей матери, с первой же встречи невзлюбил ее.
Но Блэр не хотела сейчас думать о Лукасе. Она сидела в штаб-квартире компании на сорок втором этаже шикарного здания. Компания гордилась тем, что сохранила непринужденное рабочее пространство для творческой команды. Так что даже в рабочее время Блэр могла завернуться в плед и сесть в один из шезлонгов, стоящих вдоль стены с окнами, выходящими на Гудзон. Она могла наблюдать за круизными лайнерами и баржами, проплывающими мимо статуи Свободы, пока несколько ее коллег обдумывали названия губной помады и играли в настольный теннис.
Ее телефон зажужжал с уведомлением как раз в тот момент, когда она поудобнее устроилась в шезлонге.
«Ты приедешь в эти выходные?»
Это было сообщение от ее матери. Рак яичников у Эмбер Уэсткотт был обнаружен именно тогда, когда медицинская страховка не была оплачена. Блэр пришлось бросить учебу и продать дом матери, чтобы оплатить лечение. Теперь Эмбер жила в часе езды от дочери в съемном доме. Плюсом нового места жительства были низкая стоимость ежедневных нужд и клиника с хорошими отзывами. Минусом было то, что Блэр могла ездить к матери только по выходным: сначала на поезде вдоль Гудзона, потом на такси к подножию гор Катскилл.
Приедет ли она?
«Да, мама, я обязательно приеду! — Блэр набрала целую строчку смайликов, чтобы сообщение звучало веселее. — Я скучаю по тебе. Как ты себя чувствуешь?»
Ответ от матери пришел почти мгновенно:
«Вообще-то, я чувствую себя уставшей. Может, тебе стоит остаться дома? Я все равно собиралась в выходные выспаться».
Узел в ее животе затянулся.
«Тем более я приеду и позабочусь о тебе».
Ее пальцы дрожали, когда она печатала это сообщение. Блэр выматывало, что она не могла быть с мамой постоянно. Ее отец женился во второй раз сразу после развода с Эмбер десять лет назад, так что его не было рядом.
А Блэр была единственным ребенком в семье. Это означало, что мама действительно нуждалась в ней сейчас, хотя одна из ее подруг жила неподалеку и водила ее на химиотерапию, а после сидела с ней. Это совсем не то же самое, что жить семьей. Эмбер подумала и допечатала сообщение:
«Я приготовлю куриный суп, который ты любишь».
Следующее сообщение пришло с запозданием. Она крепче сжала телефон, как будто это могло ускорить ответ.
«Напиши мне в пятницу, и я дам тебе знать, как себя чувствую. Теперь я посплю».
Блэр послала несколько смайликов с поцелуями.
Плотнее закутавшись в легкое флисовое одеяло, Блэр закрыла глаза от боли, которая пришла вместе с переживаниями о здоровье мамы. Еще полчаса назад она хотела отвлечься от беспокойства о своем загадочном молчаливом боссе. И все же думать о том, как Лукас устремил на нее свой пылающий взгляд, было лучше, чем о мучительном страхе, который она испытывала за свою маму и за траты на лечение, которое стало единственным шансом на ее спасение.
Мысли о матери терзали ее еще сильнее после того, как Блэр отвергла необычное предложение о работе три дня назад. К ней обратился ее бывший работодатель с предложением шпионажа за «Дешам косметике». Это было совершенно неэтично, даже если бы она не делала ничего технически незаконного. Бывшая коллега поначалу вселила в нее надежду, сказав, что у начальства есть работа по совместительству. Блэр воспряла духом — дополнительный доход означал возможность оплатить химиотерапию. Но когда задание прояснилось, Блэр поняла, что не может быть шпионкой. Ей придется найти другой способ оплатить лечение матери.
Блэр смогла устроиться на работу в «Дешам» только благодаря жилью, предоставленному ей Сибил Дешам. Сибил была не только основательницей фирмы, но и известной филантропкой и светской львицей. Квартира от фирмы и соседки по комнате были яркой частью самого тревожного времени в жизни Блэр. Так что Сибил — последний человек, за которым Блэр захотела бы шпионить, независимо от того, насколько велика была бы ее зарплата.
Однако ее бывшая коллега настояла на том, чтобы Блэр продолжала обдумывать предложение в течение недели. Блэр чувствовала себя виноватой, хотя и не приняла его. Разговор стал еще более странным из-за напоминания, что их общение все еще подпадало под действие соглашения о неразглашении, заключенного Блэр с ее бывшим работодателем. Теперь, когда она больше не работала на «Твое лицо», это казалось странным, но не стала спорить, так как рассказывать про подобное предложение работы она никому не собиралась.
— Эй, Блэр, — окликнул ее один из коллег, перекрывая шум игры в настольный теннис. — Завтра среда. Это ведь день печенья, верно?
Поднявшись с кресла, она повернулась и увидела, как несколько голов повернулись в ее сторону, коллеги оживились. Она приклеила улыбку, чтобы скрыть внутреннее смятение из-за мамы и постоянное беспокойство о том, как оплатить медицинские счета. Кроме того, выпечка была ее отдушиной. Ей нравилось приносить немного радости на работу каждую неделю. Это было гораздо легче сделать здесь.
— Какие-нибудь особые пожелания?
Примерно двенадцать ответов накладывались друг на друга, пестрый хор названий печенья и вкусов кексов осыпал ее со всех сторон.
Рассмеявшись, она сбросила плед, который носила как накидку, и аккуратно сложила его
