Служба, однако, оказалась милосердно короткой, и Рамона прослушала ее в благоговейной тишине.
На церковном кладбище весело распевал свои песни, сидя в ветвях белой березки, черный дрозд, и Рамона уже в который раз чувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Кто-то неожиданно толкнул ее в бок, и она невидящими глазами посмотрела на мать. Та подчеркнуто старательно нагнулась, бросила ком свежей земли на крышку тикового гроба. Рамона вся оцепенела и не слышала ни слова из надгробной проповеди, произнесенной священником. Машинально она последовала примеру матери. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, каждой клеточкой своего существа чувствуя всю тщету этой скорбной процедуры.
Кейта больше нет, он ушел. Ушел, ибо сам того желал. Но она никак не могла этого принять. Кейт никогда не был похож на самоубийцу, что бы там ни говорили в прессе или в полиции. Как же такое могло произойти? Она всегда приучала себя во всем строго разбираться. Будучи совсем еще ребенком, она ужасно не любила, если чего-нибудь не понимала. Ее поразительные успехи в учебе удивляли всех еще в детстве. Но ее жажда знаний с годами только усиливалась, что позволило ей в конце концов стать аспиранткой в колледже Сомервилла, куда она прошла по конкурсу на отделение экономики.
Но вот вдруг неожиданно она оказалась в полном неведении…
В полиции ей сказали, что ее жених скончался от пулевой раны в голову, и потребовали у нее подтверждения, что Кейт Тредстоун на самом деле имел у себя немецкий пистолет, попавший к нему после Второй мировой войны. Но здесь нет никакой тайны. Пистолет принадлежал когда-то его отцу, который привез его с войны на память о боевых днях. Но для чего Кейту вздумалось направлять его себе в висок? На худой конец, если это так, то почему он не оставил предсмертной записки, объясняющей причину своего рокового шага?
Рамона, вздрогнув, с удивлением осознала, что находится уже в черном, блестящем на солнце автомобиле. Они ехали к коттеджу Кейта на окраине деревни. Она не помнила, как уходила с церковного кладбища, и только дрожала всем телом. Ну-ка, возьми себя в руки, девушка, сурово приказала она себе. Нет, нельзя так распускаться.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Все в порядке? — тихо спросила ее мать, и она машинально кивнула в ответ. Но до порядка было далеко, и они обе это отлично понимали.
Через несколько минут их автомобиль остановился за синим "ровером". Шофер, предусмотрительно выскочив из машины, поспешил открыть перед ними заднюю дверцу.
Адвокат Кейта Мартин Тернер внимательно следил за женщинами, вылезавшими из скромного черного автомобиля. Он не мог оторвать оценивающего взора от соблазнительной фигуры невесты своего клиента. Ее длинные прямые белокурые волосы поражали воображение всегда, в любое время, но сейчас, на фоне элегантного черного костюма, эффект был ошеломительным. Он подошел к ней, протянув руку для приветствия. Почувствовав ее крепкое, почти мужское, рукопожатие, он вдруг вспомнил, что эта девушка — преподавательница из Оксфорда. Большие ярко-голубые с серебристым оттенком глаза, такие холодные и в то же время странно незащищенные, в упор глядели на него. Она, конечно, притворяется, что спокойна. Как же, с печалью в сердце подумал он, воспримет она то, что скоро станет всем известно? Завещание — довольно простой документ, но вот различные привходящие обстоятельства…
Мартин, толкнув калитку, вдруг словно ошарашенный отскочил в сторону, когда рядом с ним на садовую стену вскочил большой черно-белый кот и яростно, громко замяукал.
— Хэлло, Бартоломью, — окликнула кота Рамона. Протянув ему руку, она с удовольствием наблюдала, как тот трется лохматой головой о ее раскрытую ладонь, как своими жесткими усами щекочет ей запястье. — А я совсем забыла о тебе, извини, малыш!
— Кажется, его теперь кормит миссис Уиббискомб, — заметил Мартин, обходя стороной несимпатичное ему животное. Не хватало еще только шерсти на новом, с иголочки, костюме.
Схватив здоровенного кота в объятия и прижавшись щекой к его шелковистой голове, Рамона Кинг шагнула через порог коттеджа, в котором она столько раз бывала. Все в доме, казалось, стояло на своих местах, но что-то здесь было не так, как раньше. Это озадачило ее на мгновение, но потом она поняла, в чем причина: просто отсюда исчезли кое-какие вещи. Рядом с лестницей висела картина. Где она теперь? А что случилось с прекрасной фигуркой из мейсенского фарфора, которая так ей нравилась? Они с Мартином устроились в кабинете хозяина. Рамона не спускала с колен кота. Кейт так его любил!
— Итак, с вашего позволения, я пропущу всякую юридическую чепуху и перейду сразу к главному, — начал Мартин. — Кейт оставил все свое имущество вам, Рамона.
Рамона молча кивнула. Ну чего еще можно было ожидать? У Кейта нет близких родственников, только несколько двоюродных братьев, которых он, по сути, никогда не видел.
— Однако… — Мартин Тернер закашлялся, нервы его явно подводили. — Так вот, мисс Кинг, знакомы ли вы с акциями, приобретенными Кейтом за последние четыре года? Или около этого. Я имею в виду для личного пользования.
Серебристые глаза Рамоны, вспыхнув, как два электрических разряда, пронзили его. Мартин вдруг заметил, как в них отразился ее острый, быстрый ум, и от этого у него запершило в горле.
— Акциями? Конечно нет. Кейт почти никогда не говорил мне о бирже. Я ведь тоже экономист, и мы старались воздерживаться от разговоров на профессиональную тему, — торопливо объяснила она. На самом деле это она, Рамона, не любила подобных разговоров. Ей хотелось говорить о чем-нибудь другом: о семье, детях, их совместном будущем. Тем самым она, по сути дела, предпринимала еще одну, возможно такую же неудачную, как и все прежние, попытку более тесного взаимного сближения. Почувствовав, как у нее перехватило горло, она сделала несколько глотательных движений. Нельзя допустить никакого срыва. Только не сейчас! — подумала она.
— Гм. Ну да ладно. Вы что-нибудь слышали об "Александер Лайн"?
— Разумеется, — ответила Рамона. — Как экономист по специальности и как преподаватель я стараюсь быть в курсе дел крупнейших британских компаний. "Александер Лайн" владеет целой флотилией круизных судов, и в настоящее время это одна из самых крупных компаний такого рода в Англии. Когда-то это была частная компания, основанная в пятидесятые годы Майклом Александером. Но двадцать пять лет назад, после его смерти, была национализирована и во главе ее стал его коллега, его правая рука. В эти годы в работе компании наблюдался некоторый спад, но сейчас, когда к ее руководству пришел его сын, Дэмон, ему, судя по всему, удается постепенно все снова наладить. — Она приводила эту информацию из головы, пользуясь своей обширной памятью, что ей удавалось довольно легко. Ее подталкивало к этому отнюдь не тщеславие, хотя она и не отдавала себе отчета в том, что ее показная осведомленность принимает иногда угрожающий, шантажирующий характер.
