1 – чум – яранга
2 – жидкий парафин – китовый жир
3 – камин – come in (англ.) – земляная печь
4 – яранга – изба-читальня
5 – изба-читальня – юрта
6 – юрта – кубрик
7 – кубрик – хижина
Маргерит не отвечала. Казалось, она уснула, уронив голову на согнутую в локте руку.
Гость недолго пробыл в нашей хижине‹1›. Выпив девять чашечек кофе и глотнув ямайского рома, он поднялся, чтобы попрощаться. Он ещё не надел костюма – только цилиндр на голове – последней подошла к нему Маргерит. Иностранец в приветствии приподнял цилиндр, и вместе с ним ожили и пружинисто потянулись к Маргерит его и стыд, и срам, и ужас. И тут случилось неожиданное. Наша Маргерит, наша холодная, бесчувственная Маргерит, бросилась к нему на шею, поджав и распахнув колени, и все тринадцать дюймов агрессивной британской территории без обиняков ушли к её сердцу. Она не отрывала губ от чуждого нам лица и прижималась сильнее, словно бы навеки и без остатка пытаясь заключить в себе мечту и счастье.
И я не мог допустить, чтобы всё это разрушилось вдруг. Я не хотел, чтобы англичанин ушёл, оставив ни с чем нашу русскую девушку. Чтобы до конца дней она думала, что все мужчины обманщики, и у них одно на уме. Я подошёл к Маргерит. Она целовала взахлёб этого проходимца, а он продолжал стоять. Она отстранялась и снова вплотную прижималась к нему раздвинутыми бёдрами, а он продолжал стоять, скотина. Когда Маргерит вновь в упоении отпрянула от интервента, жало потенциального капиталиста на миг блеснуло между телами.
И я уловил этот момент. Кривым пиратским ножом я полоснул по основанию хулительного снаряда, вырвал нашу Маргерит у побеждённого идейного противника и упал с ней, рыжеволосой, в глубокий ворс голубого персидского ковра. Целуя девушку в искусанные, распухшие губы, я с удивлением ощутил в себе подъем вдохновения и, я бы сказал, даже патриотизма. Мне захотелось немедленно одержать победу не только полную, но и окончательную.
И я разъединил безвольные ноги Маргерит, приставил к видневшемуся кровавому обрубку свой справедливый гнев и на плечах противника ворвался внутрь. И по всей сладостной судороге, которая прокатилась по Маргерит от бёдер к затылку и подошвам, я понял, что, наконец, достал ей до самого сердца…
Англичанина мы похоронили на берегу Вачи. Он, в сущности, был неплохим малым, но в жизни, выходит, ему не всегда везло. Само Провидение послало его к нам и ему не повезло.
Долгими зимними ночами мы с Вольдемаром уже не мучили друг друга философией и не докучали нелепыми выходками нашей Маргерит. С той памятной ночи она обрела уверенность в нас, в своём завтрашнем дне и находила с нами успокоение. Её радовали изобретательные игры на нашем потёртом со временем коврике. И всегда приятно удивляли неожиданные наши ласки во время сбора мускуса. Правда, иногда глаза Маргерит темнели, нервная дрожь нападала на хрупкое тело, еда и гольф становились ей противны, она снова переставала нас чувствовать, дерзила и творила мелкие пакости.
Но пять хороших затрещин и котелок горячей крови жеребёнка на голый живот Маргерит опять надолго возвращали её к нам.
____________________
1 – хижина – фанза
январь, 1987г.
