из него вытянуть, — сказала она. — Он ненавидит её за предательство. Если бы не она, он всё так же уютненько поживал бы в Шеул-Гра с друзьями и работал на Азагота. Единственное, что он с ней сделает — придушит.
— Если выдаст нужную мне информацию, может придушить. Чёрт возьми, я бы хотел на это посмотреть. — Он сделал знак охранникам внизу, чтобы они отвели Сайфера обратно в камеру. — Передай, что я заключу такую сделку.
Прелесть какая, правда? Льстивых Падших ангелов вроде Флейл пруд пруди, так что её смерть в обмен на информацию Баэля не волновала. А значит, он либо в отчаянии, либо Сайфер знал поистине что-то ценное.
Интересно, подумает ли Сайфер над этим предложением? Даже под пытками он не сказал ничего полезного про Азагота, но мог передумать, если бы ему позволили убить женщину, которая ответственна за каждую минуту его страданий.
Лира размышляла об этом, наблюдая, как он, хромая, уходит в сопровождении стражи с арены, а из десятков ран сочится кровь. Его светлые волосы, коротко остриженные при появлении тут, висели вокруг щёк влажными прядями. Он убрал их с глаз и оглядел толпу, тут же сфокусировав пристальный взгляд на Баэле. В выражении его лица безошибочно читалось послание: «Пошёл ты, я ещё жив».
Лира едва не улыбнулась, надеясь, что Баэль этого не заметил. Но Сайфер знал. Он перевёл на неё взгляд и, то ли ей показалось, то ли нет, в его глазах она увидела… разочарование? У неё перехватило дыхание. Если он был разочарован, увидев её на этом спектакле, значит, смягчился по отношению к ней. Может, ей удастся, наконец, получить от него какую-нибудь полезную информацию. Что-то, что заслужит ей благосклонность Баэля и поможет отомстить.
Надежда слаба, но хоть что-то.
Баэль сжал её шею сзади, так напугав, что она чуть не вскрикнула.
— Лира, играй лучше. Я ждал большего.
По коже побежала боль, как от миллионов кусачих муравьёв. При желании, он мог бы убрать боль, и её злило, что он предпочёл этого не делать. Она верно служила ему уже больше двух лет и терпеливо ждала того дня, когда он выполнит данное ей обещание. В тот день он сделает больно тем, кто ответственен за её изгнание с небес и смерть любимого мужчины.
Но исполнение обещания затягивалось.
Зарычав, она вывернулась из его хватки и чуть не столкнулась с одним из телохранителей Рамрилом. Вонючий бараньеголовый зверь раздражённо топнул копытом, но она не обратила на него внимания. Сложнее было игнорировать вонь.
— Может, если позволишь мне делать то, в чём я хороша, — отрезала она, — добьёшься лучших результатов, и я окажусь ближе к справедливости.
— Мне плевать, в чём ты там хороша. — Трёхглазый ворон приземлился на перила, и Баэль протянул руку, чтобы погладить мерцающие перья своего любимца. — Зачем мне эксперт по демонической истории? Я жил этим. А ты узнала всё из книг, написанных ангелами.
Она уже миллион раз объясняла.
— В Академии Ангелов я ещё изучала различные политические фракции Шеула, — напомнила она. — И стала одним из лучших аналитиков разведывательного отдела. Поэтому пришла к тебе после падения. Я могу помочь тебе установить союзы с другими военачальниками, когда будем двигаться к войне с небесами. Я знаю, кто поддерживает Ревенанта и кто замышляет переворот, чтобы заменить собой или Сатаной… — В голове, словно бомба, взорвалась боль, внезапный треск агонии. Череп трескался, словно яичная скорлупа. А из носа и ушей вместо белка потекла тёплая липкая кровь.
Голос Баэля раздался в голове:
«Не смей говорить о таком вслух, глупая подстилка!»
— Простите, милорд, — прохрипела она, падая на колени, когда боль охватила всё тело и проникла глубоко в кости. Лира ненавидела подчиняться ему, ненавидела быть такой слабой и уязвимой, но уже жила так на небесах и много практиковалась. — Я… я исправлюсь.
— Да, — прорычал он. — Исправишься.
Он схватил её за макушку и заставил посмотреть себе в глаза, пока смеялся, его клыки заметно увеличились, когда он кончил от её боли. И это, как она прекрасно понимала, всего лишь прелюдия.
У кошмаров Сайфера были огромные клыки. И таких ужасов большинство. Чёрт, даже во снах, где он жил в Небесном Хрустальном дворце, видел открытые пасти, усеянные рядами острых как бритва клыков. Только в этих снах клыки были красивыми, а не перепачканные кровью и кусочками плоти.
Но хуже этих кошмаров было пробуждение.
Сайфер застонал, просыпаясь полностью голым, если не считать поношенного одеяла, в которое завернулся, лёжа на покрытом льдом полу камеры, которую он называл домом… сколько уже? Шесть месяцев? Семь? Сотня?
Проклятье.
Но чтобы не показаться полным нытиком, стоит заметить, что иногда Сайфера освобождали из камеры, и тогда удавалось побывать на Острове Пыток, который являл собой именно то, что указано в названии. Лорд Баэль — падший ангел, правивший этим округом, построил посреди реки из лавы остров и посвятил его искусству боли. Каждый раз, когда Сайфера заковывали в цепи и вели из подземелья ледяного дворца Баэля на выжженный остров, оставался лишь один вопрос — будет ли он участником или зрителем.
Вообще, Сайфер предпочитал быть зрителем. Но время от времени Баэль бросал его на арену и заставлял сражаться за жизнь и это… подстёгивало Сайфера. Кто не хотел бы получить шанс освежить боевые навыки и выпустить пар? Не говоря уже о том, что его смена статуса с Непадшего ангела на истинного Падшего ангела вызвала желание увидеть боль врага. Хотя Сайфер, будучи одновременно и Небесным, и Непадшим ангелом, не получал удовольствия от служения жнецу, теперь же наслаждался, показывая своим противникам их же внутренности, перед самой смертью.
Так что да, арена давала ему краткий миг удовольствия в этом царстве вечных страданий. Но даже в те драгоценные минуты экстаза, когда противник хрюкал от боли или истекал кровью, в голове раздавался шёпот двух людей.
Первый — его приятель Хокин, который с разочарованием говорил то, что, как представлял себе Сайфер, произнёс бы, знай, сколько зла просачивается в Сайфера с каждым новым днём, проведённым здесь. В Шеуле.
«Это не ты! Ты — порядочный. Честный. Идиот, но благородный. Сопротивляйся Сайфер. Не поддавайся злу. Ты знаешь, что это от Сатаны, Люцифера и моего отца».
Сайфер не встречался с первыми двумя печально известными Падшими ангелами, но работал на Азагота, Мрачного Жнеца, довольно долго, и знал, что эоны тонн зла делают с созданием. И теперь мог добавить Баэля и его незаконнорождённого брата Молока к списку садистов,
