обошел стол. Он встал напротив Пейсли, и она почувствовала его запах: дорогой и поразительно чувственный.
Дороговизна и чувственность — вот два слова, которые сполна описывали Лукаса Форда. Он всегда был ей не пара, но она по наивности верила, что это не важно.
— Я тебе нужен. Ты пропадешь без моей помощи. Я тебя правильно понял?
Пейсли стиснула зубы и кивнула. Он отлично знал, что она имела в виду. Ей нечего терять.
Улыбка осветила его загорелое лицо, его ярко‑голубые глаза радостно сверкнули.
— Я могу предложить тебе приемлемую цену за услуги, — сказал он.
Лукас не знал, в какую игру играет, но, как только начал говорить, уже не мог остановиться. Пейсли выглядела слишком милой и невинной. Она порвала с ним двенадцать лет назад. А до этого он украл ее невинность бурной ночью в сарае поместья своего отца.
Они были друг у друга первыми любовниками, поэтому она привязалась к нему. Он отказывался признать, будто это случилось потому, что он был достаточно глуп и думал о женитьбе и долгой семейной жизни.
Теперь она пришла к нему с письмом, в котором содержался завуалированный намек на то, что сам дьявол — ее биологический отец.
Стерлинг Перри испортил жизнь многим людям. Фактически он был единственной причиной, по которой Лукас начал работать частным детективом. Однажды Стерлинг погубил отца Лукаса, уничтожив его репутацию бизнесмена, когда лгал об украденных деньгах. Стерлинг утверждал, что у него есть доказательства, подтверждающие его слова. Обвинения оказались ложными, но ущерб был нанесен. Жизнь отца Лукаса была разрушена.
Лукас поклялся работать и помогать тем, кто не мог самостоятельно добиться справедливости.
Совсем недавно из‑за махинаций Стерлинга банкиры были вынуждены защищать свою репутацию и бизнес. Пострадало много малых предприятий, вроде свадебного бутика Пейсли.
Но теперь Стерлинга арестовали за сговор с целью совершения мошенничества, и Лукас надеется, что этот человек сгниет в тюрьме.
Стерлинг никогда не нравился Лукасу, он не желал упоминать имя этого человека, но теперь Пейсли просит его проверить информацию о нем.
Хотя Пейсли причинила ему боль, Лукас не представлял себе, что ее отец — такой монстр, как Стерлинг. Он меньше всего хотел иметь дело с каждым из них. А вдруг они на самом деле отец и дочь? Лукас ежедневно отказывался от новых расследований просто потому, что не хотел за них браться. Он может бросить работу прямо сейчас, и ему больше не придется беспокоиться о заработке. Деньги никогда не были для него проблемой.
Однако Лукас медлил. После расставания с Пейсли его мучила совесть. Он знал, что эта женщина много работает, а сейчас опустошена как эмоционально, так и материально.
Кроме того, Лукас понимал, как ей тяжело после потери матери. Разве он может игнорировать ее, когда она нуждается в помощи?
— Послушай, — начала Пейсли до того, как Лукас заговорил. — Я знаю, что обидела тебя много лет назад…
— Ты оставила мне чертову записку. — Эту записку он очень долго хранил, а потом наконец бросил в камин и, выпивая большую порцию любимого бурбона, смотрел, как она горит. — После всего, что между нами было, я заслуживал лучшего. Хотя, может быть, только я считал наши отношения серьезными.
— Ты знаешь, что это не так. — В ее голосе слышалась обида. — Я должна была отпустить тебя, Лукас. Твой отец…
Заинтригованный и немного взбешенный ее приходом, Лукас скрестил руки на груди:
— Что мой отец?
Пейсли облизнулась и заправила волосы за уши. Она всегда так делала, когда нервничала. Через секунду она расправила плечи и вздернула подбородок.
— Твой отец сказал мне, что мешаю тебе, — заявила она. — Ты собирался поступать в Гарвард, и он был прав. Я бы мешала тебе. Ты бы отказался от своих целей, чтобы остаться со мной.
Стиснув зубы, Лукас вспомнил ту ночь, когда нашел ее письмо на сиденье своего грузовика. Прочитав его в первый раз, он подумал, что Пейсли пошутила. Но потом прочел его во второй и в третий раз, осознавая, что Пейсли просто испугалась и не доверяет ему.
В конечном счете, именно это ранило сильнее всего. Ей не хватило веры в него. Она сомневалась, что он сделает все возможное, чтобы быть с ней всегда.
Но он не знал о ее разговоре с отцом. Это была новая боль. Предательство собственного отца, который видел, как расстроился Лукас, но продолжал убеждать его жить дальше и оставить подростковые страсти в прошлом.
Отмахнувшись от горьких воспоминаний, Лукас опустил руки и пожал плечами:
— Милая история. Может, она правдивая, а может, и нет. Это уже не важно.
Пейсли открыла рот, ее карие глаза обиженно сверкнули. Потом она просто кивнула, словно не сумела придумать правдоподобное оправдание. Встреча с ней спровоцировала у Лукаса воспоминания, но его сильнее взбесило то, что он не мог не реагировать на нее физически.
Тихо выругавшись, Лукас повернулся, чтобы сесть за письменный стол. Если он не усмирит свои похотливые мысли, эта импровизированная встреча станет катастрофой. Он гордится тем, что работает с элитными клиентами, но при виде Пейсли ведет себя как перевозбужденный подросток.
— Я зря сюда приехала, — пробормотала она, шагнув вперед, и потянулась к письму на его столе.
Лукас накрыл ладонью ее руку, и их взгляды встретились. И тут он понял, что Пейсли полностью в его власти. Она в безвыходном положении, а он может предложить ей цену. У него свои желания и потребности. Почему бы им не помочь друг другу?
Кроме того, он давно перестал витать в облаках. И понимал, что «любовь» — просто слово из шести букв, которым люди бросаются ради удовлетворения собственных потребностей.
— Ты сделаешь ошибку, если снова уйдешь, конфетка.
Она поджала губы.
— Если мы покончили с прошлым, то перестань так меня называть.
Она по‑прежнему была чертовски сексуальной: ее щеки розовели, когда она сердилась. Лукас хотел притянуть ее к себе и овладеть ею прямо на столе.
Но дела важнее. Она преподала ему этот ценный урок.
— Я помогу тебе. — Он держал ладонь на ее руке. Медленно встав, он наклонился к Пейсли через стол. — Я выясню, приходится ли Стерлинг тебе отцом, и я спасу твой свадебный бутик, потому что знаю: ты на грани разорения.
От стыда и разочарования Пейсли опустила глаза.
— И что ты хочешь взамен? — спросила она и посмотрела на него в упор.
Лукас отпустил ее руку и заправил ей за ухо непослушную прядку медового оттенка:
— Выходи за меня.
Лукас был самым невыносимым и высокомерным
