— Ну давайте, где коронная фраза, что я все не так поняла?
— Ее не будет,— заявил муж и подал брюнетке ее белье.
Какая роскошь, какая забота.
Та закрылась, отвернулась и принялась одеваться.
Я пилила их взглядом. Хотелось их придушить. Обоих.
— Тут детские игрушки кругом, а ты прямо между них на коленях стоишь! — я не успокаивалась.
Как вообще он посмел? Как ему такое в голову пришло? Как? Он. Посмел. Мне . Изменить? Мне?!
Верной жене, которая всегда была с ним. Проходила с ним огонь, воду, медные трубы.
Я осталась с ним даже тогда, когда он сильно болел и долго не мог иметь детей. А он. Неблагодарный!
Я ему лучшие года жизни, я ему душу, я ему сердце, а он. Предатель.
— Это теперь мой дом, что хочу, то и делаю!— возразила девушка, спрятавшись за ногу моего мужа.
— Чего?— я наклонилась вперед.
Не могла поверить своим ушам. Какой еще ее дом. Ее дом бордель, если ее такую вообще возьмут.
— Ты с ума сошла? Выметайся отсюда, пока я тебе все волосы твои нарощенные не выдрала!
Я не могла смириться. Это же какая наглость, это какой позор.
— Таня,— вернул меня в реальность наглый изменщик.
— Таня, я тебе была, когда была твоей женой, а сейчас все. Ты вон, свою сторону выбрал,— я кивнула в сторону сидящей на моем ковре, рядом с синим трактором, любовницы.
— Ты, видимо, не поняла, это ты тут больше не живешь. А это Милана. И теперь она новая мама Илюши,— огорошил меня наглец.
— Груздев...
Я настолько была в шоке, что потеряла дар речи. Что он только что сказал? Мне показалось?
— У тебя будет время, чтобы собрать свои вещи,— муж поднял руку брюнетке, и та, поднявшись, гордо подняла подбородок.
— Какая еще новая мама?
Я уперлась руками в дверной проем. Что? С какой луны он упал?
— Давай без драм, мне твои истерики не нужны. Я уже все решил. Тут ничего твоего нет. Квартира моя, сын тоже. Приведи Илью и выметайся.
Глава 3
Татьяна
— Условия мне тут ставить не нужно и угрожать тоже. Ребенка ты не получишь. А об опеке после развода решит суд,— я развернулась и пошла в сторону выхода.
Сегодня я ночую у мамы.
Но Даня пошел за мной и схватил меня за руку.
Я размахнулась и хотела влепить ему уже пощечину, как он перехватил мое запястье и крепко его сжал.
Светлые глаза сияли от ярости, словно это не он мне только что тут изменял, а я ему.
— Завтра я заберу его из садика, и только попробуй его спрятать. Найду и его, и тебя, поняла,— прорычал он мне в лицо.
Но я ничего не ответила, только вырвалась, накинула первые попавшиеся тапочки и вышла из квартиры, хлопнув дверью.
Да как он смеет так говорить? Я ему сына не отдам. Ему со мной за ребенка еще придется побороться.
Я, конечно, добрая и мягкая, но когда дело касается таких вопросов, держите меня семеро.
ОН ГОВОРИТ О МОЕМ СЫНЕ! О нашем. Но в первую очередь о моем.
Я его рожала. Я его воспитываю, пока папа пропадает на работе.
Я готовлю ему завтраки, ужины, выбираю и покупаю ему одежду, учу общаться с девочками и вообще всем базовым вещам.
Я вожу его на плавание с самого раннего возраста.
Я занимаюсь сыном. Я знаю, я точно не плохая мать.
Нет никаких оснований, ни единого, чтобы его забрать у меня сына.
Суд всегда на стороне матери, если нет опровергающих доказательств.
Я спустилась и быстро вышла.
КОгда очутилась на улице, тяжело выдохнула, затем набрала в легкие воздух и задержала дыхание.
Сердце колотилось как бешеное, оно разрывалось от обиды и наглости.
Как он мог? Я ведь все...
А что уже говорить? Вот что? Сколько я для него делала? Да, много. Это факт.
Мама стояла рядом с машиной. По ее щекам текли слезы.
— Прекратить,— шикнула я и подошла к ней,— не плачь.
— ну как же, доченька моя, как тут не плакать, такое твориться.
— Успокойся,— я приобняла ее за плечи,— мам, успокойся, Илюша в машине. Давай до дома хоть доедем ладно? Я у тебя переночую?
— Конечно, спрашиваешь еще,— мама провела по моей руке спиной.
— Спасибо,— прошептала я и села за руль.
Самой бы еще не разреветься от боли в сердце.
Я собралась с силами, и мы отправились к маме.
Илюша всю дорогу спрашивал, почему мы едем к бабушке, а я просто не знала, что ему ответить.
— Папа пока занят сильно, мы сегодня будем в гостях у бабы, ладно? — единственное, на что повернулся язык.
Он дул щеки и грустил, но бабуля заманила его любимым вареньем. Сладкоежка, блин.
Когда доехали, Илюша пошел играть с собакой, а мы с мамой сели на кресла-качалки, наблюдать за ним и таксой, которая бегала и играла с малышом.
— Я думала, он тебя безумно любит, а он, такой же, как и все мужики,— мама взяла меня за руку.
— Не все, мам, есть в этом мире нормальные мужчины.
— Да где искать-то? У кого не спросишь, кругом кобели! — уже начинала злиться мама, но все ее голос дрожал.
— Не будем как там у всех, нам надо думать, как у нас,— я не знала, говорить ей о том, что он хочет сына у меня забрать или нет, но в итоге решила, что лучше ее не тревожить.
Я разберусь. Ничего он мне не сделает. Я не слабачка, об которую можно ноги вытирать. Не надо мне угрожать.
Я ради своего сына все сделаю, все. Он и моя мама — самые дорогие мне на свете люди и трогать их — последнее, что стоит делать.
Маленький голубоглазый блондин, похожий на меня, как две капли воды, бегал с палочкой по зеленому газону. На его лице была улыбка, а волосы уже взъерошены от дующего теплого ветра. Он хохотал и гладил Люську— мамину собаку, которой уже много лет. И заставлял меня невольно улыбаться тоже.
Солнце садилось, лучи просачивались меж деревьев, напоминая о том, что день скоро подойдет к концу и что скоро наступит завтра... Завтра, когда все уже будет по-другому. От рассвета и до заката.
Я чувствовала, что что-то может сегодня пойти через одно место, но не настолько. Лучше бы я наступила в ту самую лужу, чем застала мужа с любовницей. Лучше бы...
Я обнимала маму, смотрела на сына и понимала, что это только все начинается. Дальше будет просто феерия. Только что, вот именно? Что выкинет мой «любимый» муж и на что способна эта его насадка на прибор?
Что они выкинут, что предпримут, чтобы совершить задуманное?
Глава 4
Татьяна
Я сидела на кровати, свесив ноги. Не могу уснуть. Дурные мысли, разрывающие сердце, лезут в голову.
А что, если у него и правда получится забрать у меня сына?
Что, если так и будет?
Да не, Таня, бред же сивой кобылы. Ну сама посуди, как ?
А все равно страшно, аж трясет все. Спать не могу.
Ромашки что ли выпить или корвалола... Ой, не знаю, тяжело.
У меня до сих пор перед глазами эта причмокивает член моего мужа мадама.
Мерзость. Чистой воды мерзость.
Ее испуганные глаза, которые в то же время смотрели на меня с ненавистью. Она ведь селя себя так, словно я пустое место.
Но это не так.
Я не пустое. Далеко.
Таким размалёванным курицам... Что только в них мужчины находят? Сделанные сиськи, губы, точеные подбородок?
А у меня вот ямочка, уже есть морщинки, где-то седые волосы, которые приходится закрашивать. Я раз в месяц хожу в салон, обновляю цвет, в свой же. Как бы глупо это мужчины ни называли.
Я слежу за собой, я делаю зарядку по утрам, гуляю с ребенком, много хожу, в том числе на каблуках. У меня мозоли на пятках и на мизинце от острых носов моих рабочих туфель. Да, я не идеальна, но у меня опрятные ногти, всегда опрятные волосы, я хорошая мать, верная жена, любящая.
Я всегда стараюсь приготовить завтрак, на праздники пеку торты.
Я много работаю, не прошу много денег, чтобы покупать себе хотелки.
Я .... Я...
Я много чего.
Столько лет отдала, чтобы получить такой нож в спину. Острый и пронзающий насквозь.
