— И ты вот так просто сейчас уедешь? Даже спокойной ночи не пожелаешь? Да что с тобой, в конце концов, случилось?
— Со мной? — Аллан почти вплотную подвинулся к ней. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. — Да ты сама не хочешь оставаться со мной дольше ни на минуту, разве не так?
— Нет, не так!
— Да нет, Элис. Так. Ты слышала, что сказали Кристель и Клод, ты знаешь, что между нами ничего не было, но ты все равно не хочешь возвратиться ко мне. Все. Сказке конец.
— При чем здесь сказка? — Теперь она уже не кричала, а перешла на шепот. — Мы с тобой так ни о чем и не поговорили. — Голос ее сорвался. — Это не сказка, а наша с тобой супружеская жизнь. Наша жизнь.
— А ты что думаешь, я этого не понимаю? — спросил Аллан холодно.
— Понимаешь ты это или нет, я не знаю, — грустно ответила Элис. — Откуда мне знать, если ты никогда не разговариваешь со мной серьезно, разве не так? И никогда не слушаешь меня. Всегда только твои условия. Ты считал, что я должна сидеть дома, весь день бездельничать, ждать, когда ты вернешься из своего мира долларов, чтобы предстать перед тобой в роли этакой маленькой покорной женушки, готовой подать обед, а затем ночью разделить с тобой постель!
— Не говори ерунды, — хрипло прервал ее Аллан. — Это совсем не так!
— Так! — Элис попыталась заглянуть ему в глаза, но он смотрел поверх ее головы. — И как мне не представлять, что у тебя есть кто-то другой? С кем ты общаешься, обсуждаешь проблемы, строишь планы! Словом, в ком ты нуждаешься больше, чем во мне?
— Что? Что ты болтаешь! — Он обжег ее взглядом. — Да ты сама в это не веришь!
— Нет, это так! — Элис глубоко вздохнула. — Я очень изменилась с тех пор, как вышла за тебя замуж. И мне не нравилась та, которую я видела в зеркале каждое утро в твоем доме. Когда я начинала разговор о работе, тебя это раздражало. Если я встречалась со своими старыми подругами, тебе и это было не по душе. Я была узницей в твоем доме, в этой комфортабельной тюрьме, и я не хочу возвращаться туда. А в моей комнатке я снова начинаю себе нравиться!
— Поэтому ты и уходишь от меня? Ты уже все решила? — спросил Аллан. Голос его дрогнул.
— Я хочу… мне надо подумать. — Она снова уловила его восхитительный запах — смесь аромата лосьона после бритья и мускусного мужского запаха его кожи. Ей страстно захотелось оказаться в его объятиях, почувствовать его силу и… согласиться с ним во всем.
— И что же, только развод даст тебе возможность думать? — усмехнулся Аллан.
— Не развод, а раздельное проживание.
На минуту в машине воцарилась тягостная тишина.
— Я не хочу, чтобы моя жена жила в такой лачуге, — заговорил первым Аллан. — Лис, я не понимаю, чего ты добиваешься, но поступай как знаешь. Однако я тебя умоляю, смени эту берлогу на нормальную квартиру.
Аллан так сильно сжал руль, что на руках побелели суставы. Какого же труда стоило ему сдержаться, чтобы не выплеснуть те резкие слова, которые вертелись у него на языке.
Я не хочу от него зависеть! Я не хочу ни в чем быть ему обязанной. Особенно материально! — крутилось в голове у Элис. Он опять меня не слышит. Отгородился ото всего мира высоким забором и спрятал от всех, и от меня в том числе, ключ от ворот. И ее тоже запер в свою коробочку. Какое же это супружество? Это тюрьма.
Элис резко распахнула дверцу машины и сказала:
— До свидания, Аллан.
— До свидания, Лис. — Его голос прозвучал придушенно.
Она быстро побежала к входным дверям, отперла их и взлетела по лестнице к себе. Она слышала, как Аллан завел машину, но не трогался с места. Элис подошла к окну и задернула шторы. Только после этого, видимо убедившись, что разговор действительно закончен, Аллан медленно отъехал. Через какое-то время машина скрылась из виду.
А она все еще стояла у окна… Одна, совсем одна…
Взяв со стола чашку, Элис отнесла ее в раковину. Хватит хныкать, пора действовать. Сейчас не время сомнениям и колебаниям. Выскочила замуж, как легкомысленная школьница, изволь, расхлебывай!
Недели, что они прожили врозь, нисколько не изменили Аллана. Он все так же не слышит ее.
Элис глубоко вздохнула. Неплохо бы принять душ, чтобы успокоиться. Но спускаться вниз, где в подвале была оборудована ванная комната, не хотелось. Слишком уж холодно. Впрочем, без душа ей, пожалуй, не обойтись.
Взяв полотенце, сумочку с туалетными принадлежностями, она вышла на лестничную площадку.
Внезапный громкий стук во входную дверь заставил ее вздрогнуть.
— Элис!
Аллан? Это его голос, но как он здесь очутился? — подумала она и спросила на всякий случай:
— Кто там?
— А что? Много мужчин приходит сюда в такое время? — раздался ехидный вопрос мужа.
— Аллан! Что ты здесь делаешь?
— Мерзну под твоими дверями!
— Извини, — опомнилась Элис. — Поднимайся! — Она нажала на кнопку домофона, чтобы открыть входную дверь, и стремительно бросилась обратно в комнату. У нее, конечно, нет времени, чтобы переодеться, но надо же хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Элис выхватила из туалетной сумочки расческу и торопливо пригладила волосы.
Стук в дверь комнаты заставил ее отказаться от идеи сделать хоть что-то с лицом. Элис постаралась надеть маску равнодушия, но, взглянув на мужа, испуганно вскрикнула:
— Аллан, что случилось? Ты абсолютно промок! Сломалась машина?
— Нет, машина не сломалась, — ответил он устало, стряхивая с головы начавший таять снег. Брызги разлетелись во все стороны. — Я гулял. Пешком.
— Пешком? — Элис почувствовала, как по голым ногам снизу от входных дверей здорово дует. Она буквально втолкнула его в комнату.
— Снимай поскорее пальто, а я пока поставлю чайник. Тебе необходимо согреться.
— Элис! — Аллан поймал ее за руку, его ладонь обожгла холодом. — Элис, я люблю тебя. Это все, что я хочу тебе сказать.
— Аллан, что с тобой? — Страдание, написанное у него на лице, испугало ее. — Ты не заболел?
— Возможно, — прерывисто дыша, выдохнул Аллан. — Здесь, — постучал он пальцами по лбу. — Когда я вчера уехал, то, припарковав машину, не смог сразу подняться домой. Решил немного побродить. Подумать о том, что ты сказала.
— Ты что, всю ночь бродил? — как бы не слыша его последних слов, спросила встревоженно Элис. — О, Аллан! Ты с ума сошел! Не хватает только схватить пневмонию и умереть!
— И это было бы решением всех проблем, — сказал он грустно.
— Приехали! Не говори глупостей! — возразила она тоном школьного наставника, словно перед ней стоял провинившийся ребенок, хотя ничего детского в этом почти двухметровом широкоплечем мужчине не было. Он выглядел угрюмым, невероятно обессиленным и опустошенным. И продрогшим, основательно продрогшим. Последнее заставило Элис поторопить Аллана.
