— У меня есть к тебе деловое предложение, Джастин. Может, выслушаешь меня?
— Если это касается концерна, то нет. Я ничего не понимаю в сталелитейной промышленности и, честно говоря, не хочу понимать.
— Это касается моего туристического бизнеса.
— Не знал, что у тебя есть еще и такой.
— Есть, и я хочу, чтоб ты возглавил его. Ты объездил почти весь мир, видел такое, о чем большинство людей даже и не догадываются. Не может быть, чтобы ты никогда не хотел показать эти места кому-нибудь еще.
— Ты предлагаешь мне строить отели по всему миру? — не сдержав усмешки, поинтересовался Джастин.
— Я не предлагаю строить отели, я предлагаю организовать новый вид туризма. Назови его как хочешь, этот вид пока не имеет названия. Просто я подумал, что люди не должны забывать о том, как прекрасна планета, на которой мы живем. Многие из них хотят слиться с природой, и уж конечно это нельзя сделать в пятизвездочном отеле.
— Неплохая идея, но как-то уж все очень неожиданно. Не знаю, мне надо подумать.
— Думай, но не очень долго. Врачи не говорят, но я и сам понимаю, что дела мои не так хороши, как хотелось бы. Но хватит об этом. Ты уже виделся с мамой?
— Да, но лучше бы этой встречи не было.
— Не обижайся на нее, Джаст. Ты ведь знаешь, в глубине души она все же любит тебя, просто проблемы с Эллин занимают все ее время.
— Я не обижаюсь, отец, так как давно уже привык к ее странностям. Это могло обидеть меня в десять лет, но не сейчас, когда мне за тридцать.
— Я хочу попросить тебя кое о чем, но не знаю даже, как начать. Это касается концерна. Ты являешься владельцем десяти процентов акций и по закону можешь продать их в любой момент, но я прошу тебя не делать этого.
— Но почему ты решил, что я хочу продать их? — едва придя в себя от изумления, поинтересовался Джастин.
— Я узнал об этом от Эдварда. Он сказал, что ты ищешь покупателя на акции, и попросил у меня денег, чтобы перекупить их.
— Эдвард действительно звонил и предлагал купить у меня акции, но я никогда и никому не собирался продавать их.
— Значит, Эдвард вновь подбирается к контрольному пакету. Что же, это вполне в его духе. У него уже есть двадцать процентов, но этого ему мало.
— Эдвард приобрел акции у Эллин?
— Да. Но на этом он не остановится, будет еще и еще раз обхаживать тебя и Мардж.
Сказав это, Пол закрыл глаза и, как показалось Джастину, погрузился в сон. Он понимал, что лучшим для него сейчас было бы удалиться, но, не в силах пошевелиться, сидел и смотрел на похудевшее, обтянутое серой кожей лицо отца. Неожиданно в памяти ожили воспоминания детства, и, погрузившись в них, Джастин не заметил, как в комнату вошли миссис Майкрофт и Мардж.
— Джастин, наверняка ты утомил отца! Почему ты не спустился в гостиную и не дождался нас?
— Извини, мама, — улыбнувшись заученной с детства улыбкой, ответил он, — но я только что вошел. Мы перекинулись всего парой слов, и отец заснул. Может, не будем будить его?
— Да, думаю, так будет лучше всего. Он всегда спит в это время и просыпается около пяти. Мы как раз успеем пообедать. Обед через час в малой столовой. И постарайтесь не опоздать, я хотела бы представить вас обоих жениху Эллин.
— Может, спустимся в сад? — обратилась к брату Мардж, как только миссис Майкрофт вышла из комнаты. — Не могу смотреть на отца, он выглядит таким беспомощным, совсем не похожим на себя.
Спустившись в сад, они решили прогуляться к озеру. Дорога заняла у них около десяти минут, и, поднявшись на пирс, оба долго молчали, вглядываясь в темную шероховатую поверхность. Мардж первой решила нарушить молчание и, слегка потянув брата за рукав, спросила:
— Джаст, извини, что спрашиваю, но тебе удалось помириться с той девушкой, Линн Лоусон? На фотографии она выглядит такой милой…
Услышав обращенный к нему вопрос, Джастин почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Линн… Что же все-таки заставило ее порвать отношения с ним? И что она делает сейчас? Когда он видел ее в последний раз, она выглядела такой отстраненной, такой чужой, словно… словно между ними никогда ничего не было. Она уже не принадлежала ему, но все равно была частью его.
— Мы расстались, Марджи. Линн, правда, не объяснила причину своего ухода, но все и так ясно. Она предпочла мне парня с деньгами.
— Но этого не может быть! Ты ведь сам говорил, что эта девушка не из тех, кто гоняется за богатыми женихами, и к тому же у тебя тоже есть деньги, и немалые. В твоем трастовом фонде около двадцати пяти миллионов долларов! Плюс десять процентов акций «Майкрофт энтерпрайсиз»!
— Все так, только Линн не знает об этом. Для нее я всегда был Джастином О'Райли, а не Джастином Майкрофтом.
— Значит, ты так и не назвал ей своего настоящего имени?
— Не успел. Хотел сделать это в тот самый день, когда ты прилетела в Нью-Йорк, но все пошло совсем не так. Ты ведь помнишь, Линн не пришла на свидание, а затем, когда я позвонил, объявила, что между нами все кончено.
— Но ты должен был попытаться встретиться и поговорить с ней! Почему ты не сделал этого, Джастин?!
— Я не смог, Марджи. Ты ведь знаешь, я никогда не умел навязывать свое общество.
— О да! Ты всегда предпочитал принять независимый вид и отойти в сторону! Но в жизни бывают моменты, когда следует отбросить в сторону свои принципы!
— Ты можешь сделать это, Марджи, но не я. Никогда не умел быть таким, как все. Знаешь, когда я летел сюда, то больше всего хотел поговорить с тобой о Линн, но сейчас понимаю, что не стоит это делать. Ты права, в этой истории действительно много странного и я сам должен разобраться во всем. Думаю, мне и действительно нужно будет улететь сегодня в Нью-Йорк. Сейчас пять часов, я вполне могу успеть на десяти- или одиннадцатичасовой рейс.
— Но как же Дэн, Кэти и Майк? Они так хотели увидеть тебя!
— Ты передашь им подарки от меня и скажешь, что я приеду, как только разберусь со своими делами.
— Хорошо, Джаст. В конце концов, каждый имеет право на выбор и другим следует уважать его.
— Спасибо, Мардж. Ты всегда умела понять меня. Ты самая лучшая в мире сестра, и я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Джастин. А теперь пойдем. Ты ведь знаешь, если мы опоздаем на обед, мама опять начнет пилить нас.
— Тогда пойдем. Последний раз я обедал здесь два года назад. Посмотрим, многое ли изменилось с тех пор.
— Ну и как все прошло? Хотя что я спрашиваю — судя по твоему виду, не очень. Но неужели все так плохо? Да не молчи же ты, Линн, говори!
— Мне просто нечего сказать, Пэм. Может, только то, что это был самый ужасный обед в моей жизни. Миссис Рэдклифф была сама любезность, но уж лучше бы она кричала и топала ногами. У нее такой взгляд, что у меня до сих пор мурашки по всему телу. А Лайза смотрела на меня с таким видом, словно я одна виновата во всех ее неудачах! Каждое блюдо она пробовала с таким видом, словно я положила туда крысиный яд!
