— Не стой у меня на пути!
Эми в ответ промолчала, но колючие глаза леди Кэррон долго преследовали ее… почти до самого Марселя. Небо походило на фиолетовый синяк, разбухший, с подтеками, дождь продолжал лить как из ведра, барабаня по крыше «мерседеса».
— Ужасная ночь, — сказала Эми, наконец нарушив молчание.
— Да, — согласился Антон.
— Ну, — спросила девушка, не в силах больше выносить неопределенность, — что случилось ночью? Она сделала предложение?
Антон разразился хохотом.
— Глупышка, конечно нет.
— Тогда она, видимо, хочет подождать до собрания в Лондоне, — решила Эми. — Она ублажала вас, вывозила на верховые и морские прогулки, баловала замечательной едой. В следующий раз она принесет кнут.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Думаете, по мою душу?
— Поживем, увидим, — мрачно сказала девушка. — Поживем, увидим.
В конце сентября они находились во Вьетнаме.
Эми начала привыкать к большим азиатским городам с их миллиардным населением. Центр Сайгона не имел каких-то выразительных черт и был обычной деловой частью мегаполиса, но на окраинах чувствовалось, что у города есть сердце. Вместо безликих блочных многоквартирных домов Эми обнаружила очаровательные старые улочки с ветхими зданиями, раскиданными по берегам реки.
Они собирались остановиться не в отеле в центре Сайгона, а на окраине — на вилле, купленной концерном «Зелл Корпорэйшн». Девушке хотелось побыстрее увидеть эту виллу, особенно после того, как кто-то из компании в Гонконге сказал, что это самый красивый дом, в котором он когда-либо бывал — глаза говорившего в тот момент подернулись дымкой сладостных воспоминаний.
Автомобиль миновал высокие с кованым орнаментом ворота и въехал на мощенный булыжниками дворик. Две горничные, изящные вьетнамские девушки, одетые в черно-белую униформу, вышли поприветствовать прибывших и отнести сумки в дом.
— Какая изысканность, — в восторге воскликнула Эми, пока они знакомились с домом. На самом деле здание было похоже на маленький дворец — чарующая смесь Французской империи и Запретного города, с лепными украшениями стиля рококо и восточным антиквариатом, буддистскими шелковыми портьерами и тусклыми масляными картинами. Ей предназначалась огромная спальня, в центре которой высилась кровать с четырьмя столбиками, задрапированная прозрачной вуалью.
Улыбчивая горничная открыла стеклянные двери, ведущие в сад. Эми ступила за порог и застыла от изумления. Огромный сад окружала стена, большие вековые деревья с глянцевыми листьями отбрасывали тень, среди кустов в задумчивости застыли античные бронзовые вазы. В центре находился пруд, на поверхности плавали розовые и желтые цветы и изумрудные листья водных лилий. На глубине, словно в медленном танце, кружились шафрановые и малиновые рыбки.
Эми села на край пруда и провела пальцами по воде, затем перевела взгляд на клубнично-розовый дом. Он принадлежал к другой эпохе, эпохе балконов и арок. Кремовые мраморные колонны поддерживали портик, окна и парапеты были отделаны тем же бледным мрамором.
Появился Антон, он уже переоделся в джинсы и простую белую рубашку. Мужчина присел на бордюр рядом с ней.
— Нравится?
— Нет слов. Это самый красивый дом, какой я когда-либо видела.
— Он принадлежал одному из членов французского правительства. После войны его экспроприировали, а пять лет назад я купил его уже у вьетнамского правительства.
— У вас чудесный вкус, — похвалила Эми.
— В любое время я могу приезжать и жить здесь, — продолжал он. — По крайней мере несколько дней в году. У меня продолжительная любовь с Вьетнамом.
— Тогда я тоже попытаюсь полюбить эту страну, — Эми улыбнулась. Длинная мрачная тень леди Кэррон между ними уже исчезла. Собрание в Лондоне не скоро, и она старалась не вспоминать о нем, пока не придет время.
Строительство завода Вангтао почти завершилось. Он представлял собой один из самых амбициозных проектов мистера Зелла. Завод занимался переработкой использованной нефти, давая ей тем самым вторую жизнь. Вьетнаму этот проект мог сэкономить миллионы на импорте нефти и поддержать развитие других отраслей. Эми всегда восхищалась Антоном, его способностью найти решение для менее богатых клиентов, сохранить деньги и позаботиться об экологии.
Два производственных блока уже работали. Надев каски, Эми и Антон прошлись по заводу, инженеры и переводчики с энтузиазмом рассказывали о достигнутых результатах.
— Все наши пробы нефти показывают, что они соответствуют мировым стандартам, мистер Зелл, — пояснил один вьетнамский инженер, пожилой мужчина в очках с золотой оправой и седыми усами. — Мы очень довольны результатами!
Антон улыбнулся и закивал головой. Эми знала, что он надеется продать несколько подобных заводов вьетнамцам.
Они покинули завод лишь три часа спустя. Антон пребывал в приподнятом настроении, что за последние дни с ним случалось редко.
— Мужчина в очках с золотой оправой и усами не простой инженер, — сказал он ей. — Это чиновник высокого ранга из правительственной энергетической программы. Похоже, скоро мы получим новые заказы.
— Я так рада за вас.
Он улыбнулся ей.
— Очень даже здорово. Эгей! Хотите по дороге домой заедем на пляж?
— Было бы чудесно!
Стоял глубокий полдень, и золотистый солнечный свет заливал побережье. Что может быть прекраснее в такую погоду, чем прохлада моря?
Они миновали Вангтао и остановились на пустынном пляже. Белый песок льнул к теплому морю, чайки и другие морские птицы кружили над водой. Настоящий рай!
Оставив водителя у машины, они с Антоном, сняв туфли, рука об руку бродили по песку.
— Сегодня был долгий жаркий день. Хочется поплавать. Присоединитесь?
— Я оставила купальник на вилле! Я не знала, что мы отправимся купаться.
— Разве вы никогда не импровизируете? — спросил он.
Эми посмотрела на ласковые волны, приглашающие погрузиться в глубину, затем на машину, едва различимую в серой дымке.
— Купаться в белье? А в Сайгон ехать мокрыми и в песке?
— Как инженер я могу подсказать несколько путей решения данной проблемы. Можно снять наряд, плавать в нижнем белье и вернуться домой в сухом платье, но без белья. Или можно снять белье и плавать в платье, обратно ехать в сухом белье, но без платья. Или можно купаться в чем мать родила и поехать домой в сухом платье и сухом белье. — Он тихо рассмеялся, увидев выражение ее лица. — Я оставлю вас, мисс Уортингтон, поразмышлять над предложениями и обещаю не подглядывать. Буду делать вид, что как женщину вас не замечаю.
